Сновидения - Нора Робертс

– Что с ним такое? – спросила Ева, садясь за столик, когда Себастьян направился к бару.

– Хочет произвести хорошее впечатление. – Рорк наклонил голову, чтобы удобнее прочесть название книжки. – «Макбет». Подходит к его грамотной речи и хорошим манерам.

– Он вор и наставник малолетних преступниц!

– Что ж, у всех нас свои недостатки.

Вернулся Себастьян и поставил на стол три невысокие бутылки.

– Стаканам я тоже доверять бы не стал. Прошу извинить, что назначил вам встречу в таком месте, но думаю, вы понимаете, что я чувствую себя увереннее на своей поляне, если можно так выразиться.

Он сел – спокойно и непринужденно, мужчина за сорок, поддерживающий хорошую форму, и физическую, и интеллектуальную.

– Шелби Стубэкер, – произнесла Ева.

Он вздохнул, отодвинул книгу в сторону.

– Я слышал репортаж о вашей находке. По-человечески, мне больно слышать, что есть люди, делающие таких юных своей добычей. А в личном плане мне больно, что среди них – трое моих, как рассказала Мейвис.

– Четверо.

Новость его шокировала, это было видно по глазам.

– Четверо? Мейвис говорила о троих. Шелби, Микки и Лярю.

– Прибавьте сюда Кристал Хью и, возможно, Мерри Волкович.

– Кристал. – Он слегка ссутулился. – Очень хорошо ее помню. Она ко мне пришла, ей и десяти еще не было. Вся в синяках от папашиных побоев.

– Тогда вам следовало вызвать полицию.

– Ее отец сам был из полиции, – зло ответил Себастьян. – В любой сфере подонки встречаются. Избитый, голодный, неприкаянный ребенок, идти некуда – разве что назад к этому, с позволения сказать, человеку, который вымещал свои комплексы на девочке и ее бесхребетной матери. Она у нас до тринадцати лет пробыла. Тринадцать – трудный возраст.

Он помолчал.

– Кристал. Да, Кристал я помню. Мягкие карие глаза, а язык – как у портового грузчика. Первое мне нравилось, второе я пытался изжить. Сейчас вспоминаю, она начинала думать о мальчиках, что естественно для ее возраста, и восставать против правил.

С полуулыбкой он поднял свою бутылку.

– А правила у нас есть. Она мне заявила, что уходит и будет жить с какими-то друзьями. Дескать, поедут во Флориду. Я дал ей немного денег, пожелал удачи и сказал, что она в любой момент может вернуться, стоит только захотеть.

– То есть вы отпустили тринадцатилетнюю девочку на улицу.

– Я заботился о них ровно столько, сколько они у меня оставались. По собственной воле. Я надеялся, она доберется до Флориды и хоть посидит на пляже. Она это заслуживала. Шелби мне тоже запомнилась, потому что она была наглая, непокорная. Интересная девица. Прирожденный лидер, но не всегда брала на себя эту роль. И Микки помню – эта готова была идти за Шелби в огонь и воду. А вот четвертая… Как вы ее назвали?

– Мерри Волкович.

– Так сразу не вспомню. Пятнадцать лет – долгий срок. Да и скольких я за эти годы девчонок приютил…

От этих слов Еву аж подбросило. «Приютил»! Говорит как бескорыстный герой, а не эксплуататор детского труда в криминальных целях. Она подалась вперед.

– Давайте начистоту. Вы обучаете обездоленных малолеток воровать, нарушать закон, относиться к этому, с одной стороны, как к игре, с другой – как к способу добывания денег. Они у вас шныряют по улицам, разводят доверчивых граждан, крадут деньги и ценности, которые эти люди заработали своим трудом, которые им нужны, чтобы платить за жилье, оплачивать счета… а хоть бы и в казино просаживать! Потому что это их кровные деньги! А вы извлекаете прибыль из своей школы воровок и мошенниц. Для Мейвис вы, может, и спаситель своего рода, но для меня вы очередной преступник, нашедший способ обходить закон с выгодой для себя.

Себастьян кивнул и спокойно отпил воды.

– Вашу точку зрения я понимаю. Вы сделали целью своей жизни правопорядок и давали присягу, что будете его поддерживать. Вы не наивны и не фанатичны, просто для вас долг превыше всего. Я вам не по зубам, но вы меня скушаете и не подавитесь. В личном плане вы сделаете это ради Мейвис, а в личном и профессиональном – ради двенадцати погибших девочек.

– Девочек, убийцей которых, возможно, были вы. Это ведь вы помогли Шелби выбраться из нового БВСМРЦ, как раз в разгар переезда.

– Не припомню, чтобы я что-то подобное делал. Как, интересно, я ей помог оттуда выбраться?

– Документы подделали. Вы же и этим занимаетесь?

– Может, да, а может, нет. Предпочту не конкретизировать. Но только для Шелби я никогда ничего такого не делал. Да она ко мне и не обратилась бы.

– Почему?

– Во-первых, потому, что у нее хватало ума не предлагать мне свой обычный бартер. В сексуальном плане я к девочкам даже не прикасаюсь. И презираю всякого, кто на это способен. Мое отношение к этому ей было известно. А во-вторых, это означало бы, что она во мне нуждается, а Шелби всегда изо всех сил демонстрировала, что ей никто не нужен.

– Вы не учили ее подделывать официальные бумаги?

– Прямо – нет, поскольку, опять-таки, она никогда не попросила бы меня об этом. Но, конечно, не исключено, что она что-то и подсмотрела. Она при желании умела быть внимательной.

– Шелби собиралась обосноваться в каком-то месте, у нее что-то было на примете. Вы сами назвали ее прирожденным лидером, значит, она могла увести с собой заметную группу девочек, а это поставило бы под угрозу ваш бизнес, урезало бы ваши доходы.

Он еще глотнул воды, не спуская с нее твердого взгляда.

– Полагаю, вы будете вынуждены изучить такую вероятность. Во-первых, я лично не вписываюсь в ваши стандарты, к тому же имел непосредственное отношение по крайней мере к одной из этих несчастных. Но вам не хуже меня известно, что Мейвис прекрасно разбирается в людях. И она знает, что я в жизни не обидел бы ребенка. Не мог бы обидеть и не стал бы.

Теперь он подался вперед.

– У меня нет настроения рассказывать, а у вас – времени выслушивать мой долгий и печальный рассказ, лейтенант. Я только хочу сказать, что хоть методы у нас с вами и разные, даже противоположные, но цель одна. Помогать обиженным и обездоленным. И по этой причине я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам найти убийцу этих девочек.

Он немного помолчал, опять откинулся на спинку дивана, попил воды.

– Среди них были и мои, – тихо проговорил он.

Еву бесило, что она ему верит. Ни слова не говоря, она полезла в портфель с материалами дела, достала фотографию и выложила перед ним на стол.

Он придвинул ее поближе, нахмурил брови и вгляделся в лицо на снимке.

– Да. Да, это лицо мне знакомо. Она ко мне пришла… нет, ее привела другая девочка. Это была… Сейчас… Дайте подумать…

Он всматривался в фото, потом закрыл глаза.

– Делонна. Наш соловей. Делонна ее привела.

– Делонна Джексон?

– Не уверен, что знал ее фамилию, потому что она фактически с нами не жила. Приходила и уходила. Одна из подружек Шелби. Но ее точно привела Делонна, когда увидела, как к ней пристают ребята постарше. Есть такие, что просто не могут без того, чтобы не мучить маленьких и слабых, – а Делонна хоть и была птичка-невеличка, но пощады не знала. – Он негромко рассмеялся, вспомнив какую-то историю. – Как бы то ни было, а эта девочка… Да, точно, Мерри ее звали – не Мэри, а Мерри… Она это всегда подчеркивала, даже по буквам свое имя называла. Ее фамилии я, конечно, тоже не знаю. Так вот, она у нас оставалась всего несколько дней.

– А почему?

– Сразу так подробностей и не упомнишь. Но теперь я ее вспоминаю. Лицо помню. Еще есть? Другие фотографии?

– Пока нет. Поговорим о девочках, которые ушли от вас примерно в то же время. Вы сказали, были те, что приходили и уходили. Так кто конкретно ушел?

– Вообще-то, была одна. После разговора с Мейвис я о ней сразу подумал. Айрис Керквуд. Она у нас пробыла где-то с год. Типичная история. Отец ушел, мать бьет, не кормит, не одевает. Лишена родительских прав. Девчонка болталась между приемными семьями, некоторые подчас оказывались не лучше родной матери, которой ее в конце концов и вернули. А та возьми да и исчезни в один прекрасный день. Айрис решила в опеку больше не обращаться, отправилась на улицу. Воровка из нее была никакая – пальцы уж больно неловкие. Я ее использовал в основном на подборе или в разводке «вот, шла и нашла» – словом, в том, что попроще. Она была… медлительная какая-то – ну, вы меня понимаете. Приятная улыбка – но улыбалась она редко, и слишком услужливая. В церкви любила посидеть.

Ева навострила уши.

– А в какой церкви?

– Ни в какой конкретно. Говорила, ей церкви нравятся, потому что там тихо и красиво. И пахнет хорошо. А это важно?

Ева пропустила вопрос мимо ушей.

– Она у вас пробыла год, а потом ушла. Вас это никак не насторожило?

– Да как же, мы ее даже искали. Кто-то из девочек мне сказал, Айрис хвалилась, что у нее есть тайная мечта, но рассказать она не может, иначе не сбудется. Секреты у девочек этого возраста – дело обычное, так что тогда я не придал этому значения. У нее была мягкая игрушка – собачка, где-то она ее подобрала. Она называла ее Малыш. Для своих лет и с учетом того, какая жизнь у нее была, она была очень инфантильна. Уходя, она этого Малыша взяла с собой, а поскольку она ушла ночью, после отбоя…