Секреты Российского флота. Из архивов ФСБ - Василий Христофоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спецсообщение начальника третьего отдела ЧФ о состоянии морских частей пехоты, обороняющих г. Севастополь, и о политико-моральном состоянии личного состава на 10 января 1942 г.
Сов. секретно
№113
11 января 1942 г.
г. Севастополь
Начальнику ОО НКВД Кавказского фронта майору государственной безопасности тов. Рухадзе
гор. Краснодар
3-й полк морской пехоты имеет в своем составе: ком.нач. состава — 121 чел., мл. ком. нач. состава — 184 чел., рядового состава — 814 чел. Недокомплект личного состава по полку составляет: ком. нач. состава — 91 чел., мл.ком.нач.соста-ва — 305 чел., рядового состава 1376 человек. Вооружением полк в основном обеспечен удовлетворительно. За последнее время ощущается острый недостаток в минах 82 мм, по этим причинам минометные батареи данного калибра часто бездействовали тогда, когда в них была острая необходимость. Доставка мин на позиции происходит малыми партиями по 50–100 штук, что не дает возможности вести массивный[174]огонь по противнику.
99 ГАП[175], поддерживающий 3-й морполк, также часто не имеет снарядов, вследствие чего не может оказать должной поддержки полку по уничтожению врага.
В 3-м полку имеется большое количество трофейных пулеметов и автоматов, которое не используется из-за отсутствия к ним патронов.
Питание бойцов и командного состава полка находится в удовлетворительном состоянии. Пища на передовую линию доставляется два раза в сутки в горячем виде, кроме этого бойцы получают промежуточную пищу в холодном виде. Во 2-м и 3-м батальонах пища хорошо приготовляется и доставляется своевременно, однако в 1-м батальоне пища часто запаздывает и к тому приготовляется невкусно. Начальник прод. снабжения 1-го батальона Черненко, член ВКП(б), вместо налаживания пищеблока занимается пьянством, на камбузе[176] организовал специальное питание из продуктов бойцов. Вместе с Черненко пьянствуют работники камбуза. Работающие на камбузе — грязные и вшивые. Видя все эти безобразия, инструктор-кулинар полка Скрипниченко сделал замечание Черненко, последний в присутствии политрука Мирошниченко ответил:
«Это не Ваше дело, можете сюда больше не заходить, хотите заслужить похвалу, так идите в другое место, а здесь Вам делать нечего».
С 4-го по 6-е января 1942 г. у Черненко находился комиссар 1-го батальона Галушко, который ничего не выявил, а пьянствовал вместе с Черненко.
На вопрос — как обстоят дела в тылу 1-го батальона, комиссар ответил — там все хорошо. В отношении Черненко мер никто не принимает. О его поведении информирован комиссар полка.
За период прошедших морозов в полку зарегистрировано до 20 случаев обмораживания рук и ног, среди личного состава, вследствие их длительного нахождения в окопах, участились случаи простудных заболеваний.
В полку отмечены следующие отрицательные проявления.
02.01.42 г. командир взвода 4-й роты лейтенант Беспалов, будучи выпивши, подошел к станковому пулемету, нажал на спусковой крючок и вел беспрерывную стрельбу. Пом.ком. взвода предложил Беспалову прекратить бесцельную стрельбу, Беспалов выхватил наган и, угрожая расстрелом, прогнал с окопов пом. ком. взвода.
Того же числа на подкрепление 6-й роте был придан взвод под командованием Паневского, который обратился к командиру взвода 6-й роты Раковскому пропустить бойцов обогреться в теплушке. Раковский, будучи изрядно выпивши, наставил револьвер на Паневского и выгнал его с теплушки. Когда Паневский пришел к политруку 6-й роты Богданову жаловаться, последний сидел в землянке вместе с Раковским и пьянствовали, увидев Паневского, они силой оружия выгнали его из землянки.
05.01.42 г. командир отделения комендантского взвода 3-го батальона Быковский ругал бойца своего отделения нецензурной бранью, называл его жидовской мордой, одобрительно отзываясь об издевательствах фашистов над евреями. Быковский взят в агентурную разработку.
04.01.42 г. […] старшина хоз.части 1-го батальона Торкин 05.11.41 г. в период отхода наших частей из Дуванкоя имел намерение перейти на сторону немцев и увести с собой группу бойцов. Об этом Торкин рассказал краснофлотцам Торпущенко, Дегтеву и Галому. Свидетели, будучи допрошенными, подтвердили, что Торкин намеревался перейти на сторону врага, кроме этого, свидетели показали, что Торкин долгое время хранил у себя фашистскую листовку. Торкин взят в активную агентурную разработку.
03.01.42 г. во время посылки разведки 2-го батальона для выполнения боевой задачи командир разведки Сторож начальнику штаба полка майору Харичеву в присутствии разведчиков заявил: «Вы нас посылаете на гибель, когда это кончится, это издевательство». В связи с такими высказываниями командира разведки в этот день разведка была отменена.
7-я бригада морской пехоты занимает свои прежние рубежи. Противник активных действий не проявляет, ведет методический артиллерийский минометный огонь по боевым порядкам бригады, особенно по 5-му батальону. Против участка фронта, занимаемого 7-й бригадой морской пехоты, действует 170 пехотная дивизия противника[177] и румынские части.
7 января с.г. разведкой бригады был доставлен немецкий пленный — старший солдат 401 полка 170 дивизии, 1921 г. рождения, член организации фашистской молодежи, из Германии был направлен в Николаев, а затем в Ялту. Имеет при себе удостоверение, что он дегенерат, и к воинской службе на годен, слово «к службе не годен» зачеркнуто и синими чернилами дописано: «Служить может».
Будучи допрошенным, пленный показал, что 401 полк, в котором он находился, 5-го января 1942 г. быстро снялся и ушел в обратном направлении, предполагая, что в сторону Ялты, а его оставили, так как руки и ноги были обморожены, средств для перевозки не было, он двое суток голодал и спал под деревьями, в соседних полках ему кушать не давали, так как каждый солдат получает по строгой норме. Потери больными, убитыми и ранеными в полку составляют 30–35% состава. На допросе пленный интересовался — далеко ли находится Севастополь, и когда его везли в штаб флота, то он говорил: «Да, Севастополь еще далеко и через такие горы его взять очень трудно». Проезжая мимо бухты, где пленный заметил стоявшие там два эсминца, с удивлением спросил: «Разве у вас имеются еще два бронированных парохода?». О занятии нашими войсками гг. Керчи и Феодосии пленный знает, а о вступлении Америки в войну не знает. Пленный солдат был одет в дрянной шинели и вязанки, нательного белья не имеет, заявляет, что у них все солдаты так одеты. Вши ползут по всей одежде.
Разведкой у убитых немецких солдат обнаружено воззвание Германской коммунистической партии, наши листовки, портреты Ленина, Ворошилова. У одного солдата обнаружено письмо из Берлина от некой Луизы, которая пишет, что с работой в Берлине очень плохо потому, что сильно урезали нормы, и, кроме того, прислали большое количество поляков, украинцев, бельгийцев и французов. Заканчивая свое письмо, Луиза пишет:
«Отсюда ты можешь заключить, что нам не на много лучше, чем вам».
Обнаружено также письмо одному немецкому солдату от его жены, следующего содержания:
«Твои посылки получила, за которые очень благодарна. Наконец теперь сумею показаться в люди, так как буду хорошо одета. В ближайшее воскресенье я одену новое пальто, которое ты прислал, и пойду с моими родными на гуляние. Мы с тобой часто ссорились, но теперь забудем это и будем жить в любви и дружбе. Надеюсь, что ты и в дальнейшем будешь присылать мне посылки».
Одному солдату невеста из Германии пишет:
«Мой любимый господин. Я сижу дома, нигде не бываю, у нас бывают налеты авиации. В одном из налетов была сброшена торпеда, которая попала в воду, и во всех домах вылетели стекла, а мама, находившаяся на улице в это время, была оглушена».
У убитого солдата была найдена полевая евангелия[178], в которой содержатся молитвы на все случаи жизни: если голоден, если болен, когда холодно, если грозит опасность и т.д.
Взятые за последнее время румынские пленные показывают, что ими руководит немецкое командование, которое за каждую малейшую провинность бьет по морде, а в случае медленного выполнения приказания — отрезает уши, нос и все же заставляет выполнить отданное ими приказание.
О некоторых недочетах проведенных боев 8-й бригадой[179] […] сообщил нам следующее:
«Во всех прошлых боях минометные батареи батальонов использовали с очень малыми результатами. Основные причины:
1. Отсутствие средств связи в минометных батареях.
2. Отсутствие средств связи не дает возможности выбрасывать вперед от батареи так называемые передовые наблюдательные пункты, которые обязаны корректировать огонь минометных батарей.
3. Нет в минометной батарее чувства смелого сближения с противником, минометные батареи становили далеко в тылу и стреляли на предельных дистанциях, в результате поражались только цели, отходящие к переднему краю обороны, а цели, находящиеся в глубине у противника, как правило, были вне воздействия минометного огня. Командиры минометчики, по-видимому, считали и считают это нормальным».
