Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века - Алина Сергеевна Шокарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Братья Бестужевы также сохраняли хорошие отношения с детства. Старший, Александр (Марлинский) – писатель, декабрист – писал брату Павлу несколько назидательные письма, побуждая его больше учиться, быть внимательнее к людям («Ты будешь угадывать людей сквозь светский налет образованности»), обращаясь к нему «Милой брат Павел Александрович» или «Любезный Поль!»[582] (на французский манер).
Декабрист Сергей Иванович Муравьев-Апостол писал своему брату в утро перед казнью 13 июля 1826 года, заботясь о его судьбе, призывая к смирению перед волей Божьей и государевой, называя «милым, добрым, любезным братом и другом Матюшей»[583].
* * *
Как и во все времена, между дворянскими детьми XIX столетия происходили маленькие ссоры. Примеры рассыпаны по воспоминаниям и художественным текстам. Так, в «Отрывках из журнала Маши» В. Ф. Одоевского главная героиня получила в подарок журнал для записей и посчитала себя уже взрослой девушкой, поэтому, когда младший братик Вася захотел с ней поиграть, она заявила, что уже не может играть с ним. Вася расплакался, бросил книгу на пол, за что сестра его толкнула, и он упал. В знак примирения она играла с ним в солдаты, которых не очень любила[584].
Ссоры и трения случались и между уже взрослыми сиблингами, причем проблемы в их отношениях часто шли еще из детства.
По воспоминаниям А. И. Герцена, у его отца был старший «брат-враг», которого «братья и сестры боялись и не имели с ним никаких сношений, наши люди обходили его дом, чтобы не встретиться с ним, и бледнели при его виде; женщины страшились его наглых преследований, дворовые служили молебны, чтоб не достаться ему». Интересна встреча этих братьев: старший приехал с иконой укорять домочадцев в неповиновении ему, отец Герцена отвечал «изученным бесстрастным голосом», но говорил вещи очень неприятные старшему, который тут же перешел на крик. От ужаса все, кроме главных действующих лиц, разбежались, но все же раздел имения был сделан, о чем отец и мечтал[585].
Борьба за наследство зачастую была главным камнем преткновения во взаимоотношениях братьев и сестер. В комедии Гоголя «Владимир третьей степени» тетушка оставила во владение одному племяннику родовое имение, племяннице – деревню, а второму племяннику – штаметовые юбки и всякую рухлядь, за что последний, Хрисанфий Петрович, прозвал своего брата Ивана Петровича мошенником, бестией и шельмой[586].
* * *
Дворянские дети не очень часто общались со сверстниками из других семей, встречаясь с ними в основном на детских балах. Князь П. А. Вяземский с сожалением писал, что не предавался с увлечением детским играм, а так как братьев у него не было, то в доме ему приходилось довольно одиноко[587]. Дети из старинного русского рода Бибиковых иногда по воскресным дням виделись с двоюродными братьями и сестрами Муромцевыми и Панкратьевыми[588]. На детские балы приезжали не только родители с детьми, но и просто желающие. Так, Н. М. Карамзин в письме к жене в 1816 году пишет с умилением: «Третьего дня был я на маленьком детском бале у гр. Толстого, и чуть не залился слезами, смотря на малюток и матерей их»[589].
Если дети приходили в гости друг к другу, то поведением своим копировали манеру взрослых – соблюдали учтивость, учились развлекать гостей беседой, чтением, музицированием, танцами или играми, угощали их. Если девушки и молодые люди находились в комнате вместе, то от мальчиков требовалась галантность по отношению к девочкам – они подавали им стулья, блюда с фруктами, говорили комплименты. Такие посещения возможны были только с разрешения родителей (и хозяев, и гостей)[590].
При общении дети старались подражать родительской манере речи. Например, Л. В. Брант приводит такой диалог:
«– Простите моей откровенности: с первого взгляда вы мне очень понравились – я бы желал приобресть дружбу вашу.
– Благодарю за такое доброе обо мне мнение, и постараюсь оправдать его! – отвечал я».
«Можете вообразить всю забавность подобных приветствий между детьми», – добавляет мемуарист[591].
Поэт М. А. Дмитриев вспоминает, как он влюбился в свою дальнюю родственницу (ему было 14, ей – 7 лет). Их общение началось с совместной игры в его доме, затем они переписывались и она (разумеется, с позволения матери) подарила ему шейный платок[592]. Позже они поженились. Самый известный литературный пример первой детской влюбленности изображен Л. Н. Толстым в семье Ростовых (Наташа и Борис, Соня и Николай)[593].
* * *
Детские игры XIX века моделировали реалии взрослого мира. Девочки играли в «дочки-матери» с куклами, мальчики скакали на деревянных лошадках, размахивая игрушечной саблей. Вообще, мальчики стремились быть мужественными и сильными, ведь культурным героем той эпохи был офицер – и восьмилетний мальчик уже брал в руки палку, чтобы охранять мать и сестру, стремился играть с отцовской саблей и так
