Дама с собачкой - Олег Дивов

Вэнь пожал исхудавшими плечами:

– Если только как спортивный инвентарь.

Мы с Августом переглянулись: такая очевидная идея нам как-то не пришла в голову. Ай да мастер Вэнь, ну ты хитрец!

Впрочем, вы и есть профессиональный хитрец, господин майор спецразведки в отставке Иван Ким. Вам положено находить выходы из безвыходных положений, иначе бы мы сейчас с вами не разговаривали. Вы в свое время были как минимум не хуже незабвенного Димы Павлова…

– А что, кстати, хорошая мысль, – сам себя похвалил Вэнь. – Охранять и кусаться она все равно будет. У нее половина навыков – от обычного собачьего обучения. Зато как устройство для занятий спортом вы ее сможете провести куда угодно, хоть в мэрию, хоть в консерваторию, хоть в детский сад… – Вэнь пощупал собаке брюхо. – Не понял. У нее щенки, что ли?

– Уже второй раз, – ответил Август. – Мы не хотели ее вязать, а она такие концерты закатывала, что подумали и нашли ей жениха. Зря старались, она на месте себе выбрала.

– Это с ними бывает. Сибирские суки в этом плане чистые женщины. Замуж ходят по любви. И плевать им на все планы заводчиков… Я только предупредить хочу: после перепрошивки у нее молоко пропадет. И собственных щенков она может не принять. Инстинкты-то будут подавлены. Щенки совсем маленькие?

– Нет, уже сами едят. Мы уже раздавать их начали.

– Тогда не помрут. Ладно, начнем, пока она не проснулась. Вы можете погулять или тут посидеть, главное – молчите.

Август спрятался в угол, развернул монитор с браслета и погрузился в очередной каталог машинок. У меня такого удобного занятия не было, поэтому я пошла в сад через кухню. Нашла на полке птичий корм, проверила все кормушки, которых в саду было великое множество, пополнила запас еды для пернатых. Птицы здесь были привычные к человеку, одна кроха даже нахально уселась мне на руку.

Через полчаса Август прислал сообщение, мол, можно возвращаться. В лаборатории ничего почти не изменилось, только Василиса лежала уже не на столе, а на циновке в углу, свернулась калачиком и прикрыла нос пушистым хвостом. Вэнь в громоздких очках паял пульты: один большой, квадратный, другой совсем крошечный, который пристраивался на кольцо и надевался на палец. На столе стоял контейнер с дневниками Фирса Ситона, и я не сразу заметила за ним другую коробку – с дневниками Ивана Кузнецова.

Вэнь закончил работу, отдал пульты Августу.

– Здесь что? – он показал на контейнер.

– Надо открыть доступ к защищенным фрагментам.

Вэнь кивнул.

– И… – Август встал, показал дневники Кузнецова. – Это сложнее. Бумага и архаичные цифровые носители. Здесь не хватает нескольких кусков. Я посмотрел – они небольшие. Надо восстановить. Тебя ведь учили восстанавливать текст с вырванной бумажной страницы?

– Хм. – Вэнь приосанился. – Слепну я, вот что плохо. Учили, понятное дело. В Шанхае до сих пор настоящая бумага в ходу. Когда надо?

– Не срочно.

– Отлично. Оставьте, я посмотрю.

– У тебя с охраной как?

– Да получше, чем у тебя, – фыркнул Вэнь. – Я гостей аж от рынка вижу. И куда лишнее спрятать, у меня есть. Тебе пришлю карту закладок, если понадобится. Но вообще, я тебе скажу, дураков нет сюда лезть. Сунулись одни как-то с девушками-сиротками позабавиться. Тут через десять минут весь китайский рынок был. А народец на рынке не всегда простой, ой, не всегда. Я вам ничего не говорил, но у одного деятеля даже зенитка есть. На кой она ему, без понятия, на память взял, наверное. Или так, для красоты. Собственно, я же не спрашиваю, откуда у вас настоящий сибирский киборг, а главное, зачем…

– Для красоты, – сказал Август. – Честно. И еще Делле помогать. Чего ты так смотришь? Она сама к нам на Сибири прибилась. А потом царь ее мне подарил. Ее же нельзя просто взять и вывезти, это запрещено.

– Значит, царь, – сказал Вэнь.

– Значит, царь. – Август едва заметно развел руками: мол, хочешь – верь, хочешь – нет.

– Короче, ты за сохранность документов не переживай. Тому, кто сюда сунется, придется очень серьезно готовить пути отхода. По морю не пройдешь – там китайцев больше, чем рыбы, по воздуху не пролетишь – собьют, а по земле… пока каждому китайцу свою правду не докажешь, ноги не унесешь. Стоят ваши бумажки таких усилий?

– Нет, – спокойно сказал Август. – Но дополнительную охрану я пришлю. Тебя эти ребята не побеспокоят.

– Чем бы дитя ни тешилось, – скривился Вэнь. – Паранойя – наш выбор? Ладно, пусть будет охрана. Забирайте псину и проваливайте, мне спать пора.

Август погрузил сонную Василису в багажник, старательно закрепил сетками безопасности.

– Ну вот, – сказал он, поднимая машину в воздух, – пара дней собаке на то, чтобы оклемалась. Завтра я ее зарегистрирую, вечером придет яхта. И можешь лететь, Делла, и не вздумай останавливаться в отеле. Скотт обидится уже всерьез. Не забудь, что в Шотландии сейчас уже прохладно, тебе понадобится теплая одежда. И пообещай мне, что никуда, вообще никуда не выйдешь без собаки.

– Обещаю, – сказала я, зная, что иначе он не отстанет.

Август долго молчал, а потом рассмеялся:

– Надо же – зенитку на память. Представляешь? Зенитка на китайском рынке!

Мелви приехала на час раньше и смогла принять непосредственное участие в подготовке нашего с Василисой выхода. Зрелище, должно быть, то еще: скромная гостиная в «детском» здании дворцового комплекса в Пиблс, аутентичный камень стен, настоящий восточный ковер – узелковый, ручной работы, – камины, правда, нерастопленные, оконные переплеты под свинец, почерневшие от времени картины и фамильное холодное оружие на стенах. И посреди этой архаичной красоты – Василиса. Рядом я на корточках. Василиса – в игривом ошейнике с огоньками, я – в розовом комплекте, который в Пиблс нельзя даже вместо пижамы использовать, настолько фриволен. На столике – мои инструменты. Щипцы для завивки волос и длинной собачьей шерсти, тушь для волос, декоративная косметика, духи с феромонами, куча розовых и зеленых лент. И у камина застыл индеец в ливрее цветов Маккинби. Леди Памела Торн-Маккинби, актуальная супруга Скотта Маккинби Старшего и мать Алистера Торна, прислала любимого комнатного слугу в помощь. Парня звали Луром, он родился в Пиблс, был совершеннейшим человеком по воспитанию, но имел подчеркнуто, рафинированно индейскую внешность. Надо будет спросить, считается ли он красивым по национальным меркам. И вообще, есть ли у индейцев такое понятие – мужская красота.

Мелви обошла театр военных действий, аккуратно ступая.

– Мать, а почему ты в розовом? С твоим цветом волос лучше зеленый. Или лиловый.

– Где ты видела проститутку в лиловом? Клиентов только распугает.