Смертники - Евгений Прошкин

— Прививок от бешенства не потребуется? — осведомился Столяров.

— Прививки тебе не нужны, слюны в ране не было. Так же, как и зубов.

— Я понимаю, что это был фантом. Но укус ведь откуда-то взялся?

— Этот укус придумала за тебя собака-транслятор.

— Придумала, хорошо. Я согласен. Но вот же он! — Михаил, как капризный ребенок, вновь продемонстрировал голень.

Зеро благожелательно вздохнул.

— Есть такой старый фокус, — сказал он. — Гипнотизер вводит тебя в транс, потом берет карандаш и говорит, что собирается прижечь тебе руку сигаретой. Он прикасается карандашом к твоей коже, и у тебя остается ожог, который ни один врач не отличит от настоящего. Потому что твой ожог — и есть настоящий. Поверь мне, никто не может так изуродовать человека, как он сам, точнее — его собственный разум.

Столяров внимательно посмотрел на Гарина, и тот, не выдержав, отвел взгляд.

— Зажигалка есть у кого-нибудь? — глухо проговорил Олег.

— Ты же не курил вроде? — удивился Порох.

— Я и не пил когда-то.

— Взрослеешь, — отметил он, протягивая Гарину сплющенный спичечный коробок.

Олег отошел в дальний угол и достал из внутреннего кармана фотографию.

— Прощай, прекрасная девушка Марина, с которой я никогда не был знаком, — беззвучно прошептал он. — А может, и не прекрасная, кто знает… Тебя любил сталкер Дизель, но мне до вас обоих дела нет, извини за прямоту. Я, наверно, передал бы тебя Шифту, если бы он выжил после контакта с «венцом». А так — просто прощай, Марина. Если загробная жизнь существует, то вы с Дизелем давно должны были встретиться. Если же нет… тогда я разговариваю с куском бумаги.

Гарин неловко чиркнул спичкой и скормил пламени первый уголок. Фотография задымила и сразу обожгла пальцы — огонь по краю взобрался быстрее, чем Олег рассчитывал.

— Эй, чем ты там воняешь? — прикрикнул Порох. — Прекрати, и так дышать нечем!

— Уже все. — Гарин бросил сгоревшую фотографию на пол и, придавив ногой, растер ее в прах. — Все. Тема закрыта.

Глава восемнадцатая

— Эти «монолитовцы» — они как пружина, — сказал Батон, пожевывая щетину под нижней губой. — Чем больше давишь, тем сильней сопротивление. И что случится в критической точке сжатия — неизвестно. Их ведь всерьез, от души, никогда не прессовали. Ну, отдельные стычки бывают, это да. Ну, военные в позапрошлом году слегка на них насели. А потом улетели. Фьють!.. — Батон изобразил, как безответственно смываются вертолеты. — И что дальше? Хозяина в городе нет, координации никакой, а кому это надо — в одиночку или мелкой группой идти на целый «Монолит»? У них-то все четко, как и раньше. Один за всех и все за одного, аж зависть берет.

— Тебе в «Долг» надо было записываться с такими настроениями, — заметил Сахалин.

— Записываться! — передразнил Батон. — Это в «Свободу» люди записываются, кому мамка траву курить не разрешает. А в «Долг» вступают, понятно? Мне Шульга лично Броню вручал. «Записываться!» — снова повторил он, не в силах успокоиться.

— А-а, — скривившись, протянул Сахалин. — То-то я смотрю, лицо твое неприятно знакомо. Свастики на лбу не хватает, вот я сразу и не признал.

— С тобой-то давно все ясно. Чего от Локи своего смылся? Обидели бедного мальчика, колес недодали? Небось весь промедол уже из аптечек потырил?

— За «бедного мальчика» ответишь отдельно, — тяжело произнес Сахалин.

Гарин со Столяровым, не сговариваясь, встали и вышли на балкон.

— Противно слушать, — сказал Олег, прикрывая за собой дверь.

— Нормально. Это жизнь, — отозвался Михаил. — Лишь бы не стреляли друг в друга, а так пусть посудачат, языки без костей.

Впереди за деревьями виднелась брошенная и давно одичавшая стройка: несколько вертикальных панелей на сваях и большой штабель брусьев. Что тут планировали построить, так и осталось загадкой. Поскольку строительство начиналось во дворе прачечной, можно было предположить, что это новая прачечная, хотя кирпичное здание старой выглядело еще крепким.

— Вот здесь и была раньше база сталкеров? — спросил Гарин, вытягивая руку вперед.

— Да, если верить доступной информации.

— А зачем ушли оттуда? Вроде хорошее место. И наверно, обустроенное было.

— Это надо у старожилов узнать. Хотя мне, если честно, по барабану. Я не археолог, я работаю не с прошлым, а с настоящим.

— Да, ты мужик конкретный. На таких мир держится, — сказал Олег без тени усмешки.

Столяров повернулся к Гарину и хлопнул его по плечу:

— Кто-то мир держит, а кто-то двигает вперед. Так оно и работает. Кстати, не прогуляться ли нам?

— Куда? — недоверчиво спросил Гарин.

— Да недалеко, — засмеялся Михаил. — Вот как раз до прачечной и дойдем. Если уж оказались рядом, грех не посмотреть. Парни! — обратился он, заходя в комнату. — Да хорош вам цапаться уже! Лучше постойте кто-нибудь полчасика на балконе, прикройте нас, если что.

Батон с Сахалином, так и не выяснив, чья правда правее, разошлись по разным углам, словно только и ждали, пока их разнимут. Зеро и Порох, поняв, что представление окончено, занялись привычными делами: чисткой оружия да латанием снаряги.

— Я постою, — нехотя вызвался Порох. Подхватив автомат, он выпустил Гарина и занял его место на балконе. — Красота-то какая!

Через двор до прачечной было меньше ста метров. Баскетбольную площадку Гарин и Столяров обошли стороной. Вчерашней темы они больше не касались, словно ничего и не было. Олег лишь украдкой взглянул на черный брус — тот так и лежал возле стойки с кольцом. Свернув перед гаражами, они обогнули прачечную справа и оказались у заднего входа без дверей. Порох помахал им с балкона: «Все в порядке».

— Вроде тихо? — шепнул Михаил.

— Даже слишком. Крыс — и тех не слышно.

Внутри было сыро и прохладно, пахло плесенью. Света сквозь мутные окна проникало мало, пришлось включить фонарики. Стены были до середины выложены кафелем, когда-то белым, а теперь серым, в сеточке из трещин; на полу тоже лежала плитка. Больше всего Гарина поразили огромные стиральные машины. В барабан такого агрегата легко поместился бы взрослый человек, а при желании и двое. Олег рискнул открыть одну из машин, и воздух наполнился тошнотворным запахом гнили. Кажется, в барабане что-то пошевеливалось, похожее на клубок мелких змей или кучу опарышей. Не приглядываясь, Олег брезгливо захлопнул дверцу ногой и догнал Столярова. Тот остановился у ржавых ворот и, немного помедлив, потянул правую створку на себя. Дверь издала пронзительный скрип, но открылась легко. В следующем помещении пол был устлан ковром с каким-то блеклым рисунком. Но как только его коснулись лучи фонариков, ковер пришел в движение, приподнялся и шумно вытек в предбанник. Это была тьма тушканов, мелких и каких-то кривобоких, словно выродившихся от долгого заточения.

Столяров отпрянул назад и начал поливать пол короткими очередями. Смысла в этом было не много: тушканы, повизгивая и деловито урча, мгновенно окружили людей. Олег оглянулся к ближайшему баку в надежде на него запрыгнуть, но для этого потребовалась бы сноровка хорошего гимнаста. Тушканы уже обступили людей так плотно, что задние ряды начали забираться по спинам передних. Гарин понял, что через секунду останется без ног, а еще через пару превратится в идеально зачищенный скелет, и единственное, что он успел сделать, это крикнуть.

«Прочь!!!»

Пирамида из тушек тут же рассыпалась, плешивые зверьки раскатились по полу и, как вода, ручьями унеслись на улицу. За минуту во всем здании не осталось ни одного тушкана, кроме тех, кого подстрелил Михаил. Олег был в этом уверен, более того — чувствовал. И это напугало его гораздо сильнее, чем колония грызунов. Гарин судорожно схватился за голову.

— Что? — спросил Столяров.

— «Венец»…

— Ты напялил его еще во дворе.

— Да, надел машинально. И сразу забыл о нем.

— Ты как тот старый граф, который из-за склероза трахал молодую жену до самого утра, — хохотнул Михаил.

Олег в ответ лишь кисло улыбнулся, ему было не до смеха. В первый момент он подумал, что управляет мутантами уже без «венца», и это показалось Гарину самым страшным, что только могло с ним случиться. Войти в Зону обычным человеком, а выйти из нее крысиным королем, пси-уродом, которому подчиняются воробьи, бездомные кошки и дождевые черви… Он бы этого не вынес, умер бы от омерзения к самому себе.

Гарин еще раз ощупал голову, словно уговаривая себя, что ничего особенного не произошло, и натянул «венец» поглубже.

— Значит, это ты их прогнал, — утвердительно произнес Михаил.

— Нет, они восхитились твоей стрельбой и на общем голосовании постановили нас не жрать, — ответил Олег, отыгрываясь за «старого графа». — Там больше нет никого, пойдем.

За ржавыми воротами находился небольшой холл с квадратными облупленными колоннами и лестницей на второй этаж. Окна здесь были забиты листами железа, а в соседней комнате — аккуратно заложены кирпичом. Видимо, в ней и укрывались от выбросов обитатели старой базы. Там же стояла пара двухъярусных коек и ряд колченогих стульев. Если учитывать, что все приличное и годное отсюда уже вынесли, прачечная когда-то была неплохим убежищем.