Дорога в рай - Макс Коллинз

Мама и папа Сатариано были искусными кулинарами, поэтому Майкл сразу понял, что готовил этот человек, – сейчас он достанет сосиски и обжарит в этом жиру шпинат и бобы, несомненно с чесноком, потом положит сосиски обратно, и получится деревенская закуска по старинному рецепту.

Человек возле плиты почувствовал присутствие постороннего и, перед тем как повернуться, сказал:

– Батч, это ты? Что-то забыл?

– Нет, – сказал Майкл и достал пистолет с глушителем.

Сэм Гьянкана повернул бородатое лицо с бугристым носом и унылыми глазами, подчеркнутыми белыми густыми бровями. Сначала он с глубокой печалью посмотрел на пистолет. Потом на Майкла.

– Значит, они послали Святого. – Гьянкана фальшиво рассмеялся. Он кивнул на шипящие сковородки. – Хочешь?

– Отойди от плиты, итальяшка. Я не хочу, чтобы ты выплеснул жир мне в лицо.

Гьянкана, выглядевший на десять лет старше, чем несколько месяцев назад, когда он пробрался в кабинет Майкла в «Каль Нева» и заварил всю эту кашу, пожал плечами и выполнил приказ. Он даже немного расставил и приподнял руки.

– Все равно еще не готово. Хочешь вина? Пива? Подожди… Кока, черт возьми, кола, правильно? Ты же Святой, в конце концов.

– Спасибо. Мне ничего не нужно.

Гьянкана вздохнул, кивнул и разочарованно скривился.

– Думаю, мы немного недооценивали друг друга, Майкл, верно?

– Думаю, да.

Гьянкана наклонил голову на бок.

– Почему ты не пристрелил меня, когда я стоял у плиты? Хотел сначала увидеть мое лицо?

– Честно говоря, мне наплевать на твое лицо.

Маленький гангстер нахмурился скорее от смущения, чем от гнева.

– Тогда почему ты не выстрелил? Разве не за этим Джо Бэттерз тебя прислал? – Гьянкана фыркнул. – Смешно! Я прошу тебя прикончить этого придурка Бешеного Сэма, а ты строишь из себя праведника. Но для Аккардо пожалуйста… Я говорил тебе, Майкл, говорил, что ты по-прежнему тот же безнравственный говнюк, который пристрелил Фрэнка Эббета в…

– Заткнись.

Гьянкана хмыкнул.

– Тогда стреляй, Святой. – Он пожал плечами. – Разве не я говорил всегда: «Поднявший меч от меча и погибнет»? Вот все и закончилось. Это было неплохо. Я имел мужиков и имел женщин – что еще нужно человеку от жизни?

Палец Майкла, лежавший на курке, напрягся.

Гьянкана спокойно смотрел на него. В глазах миниатюрного дона читался вопрос: «Почему Майкл не стреляет?»

– Или, может… – продолжил Гьянкана, слегка улыбаясь, отчего его прищуренные глаза прикрылись еще сильнее. Глубокие морщины на лбу свидетельствовали о невеселых раздумьях. – Может, ты знаешь, что если убьешь меня, то не получишь ответы на некоторые вопросы скорее всего, никогда. Например, откуда я узнал, что ты в Аризоне? В Таксоне? В Райском, черт возьми, поселке?

Глаза Майкла сузились.

– Откуда же ты об этом узнал?

На покрытом щетиной морщинистом лице появилась улыбка. Гьянкана был маленьким, с впавшей грудью, даже хрупким. Конечно, ему было уже под семьдесят, и он еще не оправился от операции на желчном пузыре.

Голос Муни теперь стал мягким, почти чарующим.

– Святой, почему бы нам не поговорить…

Гангстер указал мимо обеденного стола на открытую дверь, ведущую в комнату, где стоял большой прямоугольный стол из темного дуба и десять стульев с высокими спинками. За этим столом проходили встречи членов Синдиката, когда Гьянкана был боссом.

Майкл знал, что он должен просто пристрелить этого сукина сына, но Гьянкана был прав: если Муни умрет, информация умрет вместе с ним.

– Сначала ты.

Медленно, приподняв руки, Гьянкана повел Майкла в просторную комнату, обшитую панелями из светлого дуба, загроможденную креслами, диваном и бесчисленными безделушками: фарфоровыми пепельницами, пивными кружками, серебряными украшениями, стеклянной посудой и тарелками – в некоторых была еда, другие служили украшением; на картинах, освещенных снизу, были изображены сицилийские пейзажи, а из стоявшего внизу, рядом с баром, магнитофона Синатраиел «Поговори со мной, детка».

Половина комнаты была посвящена гольфу, включая корзину для сумок с клюшками. На полке была выставлена богатая коллекция трубок, а на столе эпохи Людовика XIV стояла коробка с сигарами и буквой «Г» на крышке.

Но огромный стол для совещаний явно доминировал. Гьянкана и Майкл сели с краю, поближе к запаху шипящих сосисок, напротив друг друга.

Майкл, конечно, проверил, нет ли в столе оружия и сигнальных кнопок, и усадил костлявого гангстера, которого, кажется, забавляла эта ситуация. Но в акульих глазах был блеск, который Майкл безошибочно узнал: Гьянкана боялся.

– Позволь мне сказать, почему ты не должен меня убивать, Святой, – сказал Гьянкана, положив руки на крышку стола.

– Почему?

– Ты умный человек. Ты узнаешь власть, когда видишь ее. У тебя большие возможности. – Гангстер снова пожал плечами. – У Аюппы не хватит ума управлять такой организацией, как наша, с национальными и интернациональными интересами. А Аккардо старый человек, который мечтает только об одном: выйти на покой и стричь купоны. Знаешь, я провел вечер с Батчем Блази и Чаки Инглишем. Мы строили планы.

– Почему они больше не работают на Аюппу?

Гьянкана хмыкнул.

– Аюппа думает, что они на него работают. Они были со мной с… да с самого начала, черт возьми. У меня остались старые друзья в мафии, которые помнят, что это такое – иметь настоящеголидера. Новички слышали обо мне, слышали истории, легенды. Ходят слухи о Джоне Кеннеди, Мерилин и Бобби, и о том, как я убил всех троих.

– Это довольно убедительный аргумент.

Гьянкана поднял морщинистую руку.

– Я просто описываю обстановку. Прежде всего ты должен знать, что я не разрешал того, что произошло в твоем доме. В Аризоне.

– В самом деле?

– Я не буду говорить, что я не хотел твоей смерти. Мы оба знаем, о чем ты мог бы рассказать в суде.

– Смешно. Многие говорят то же самое о тебе.

Гьянкана сделал паузу.

– Но я не приказывал Инолии и остальным сделать это с твоей семьей. Я бы так не поступил. У меня тоже есть дети. Я потерял жену, которую люблю до сих пор… Не смотри на меня так. Это правда.

– Кто же приказал им это сделать?

– Дело в том… – Гьянкана выдавил из себя нервную улыбку, – я точно не знаю. Я только знаю, что произошло в твоем доме, потому что… ну, ты, наверное, слышал, что я наладил кое-какие… контакты в правительстве. Эти люди были обеспокоены тем, что… ты сказал. Я даю показания.

– ЦРУ Я слышал. Но ты совсем не напоминаешь Джеймса Бонда.

Гьянкана сжал губы.

– Я тебя не обманываю, Святой. Я связывался по телефону. Голос сказал мне: не сдавай нас Комитету… Комитету сената… и мы защитим тебя. Мы отдадим тебе Майкла Сатариано.

– Я не дурак…

– Черт, я это знаю! Но подумай об этом, Майкл – подумай!Как я мог узнать, что ты вернулся в «Каль-Нева», чтобы забрать дочь с выпускного? Как я мог узнать?

Стиснув рукоять пистолета, Майкл сказал:

– Анна и ее парень поддерживали связь.

– Как?

– По телефону.

– Кто прослушивает телефоны, Майкл? Я прослушиваю? Мафия прослушивает телефоны? На кого это похоже – на чертовых агентов, а не на Гьянкана, правда?

«Правда», – шипело в мозгу у Майкла, как эти проклятые сосиски на плите.

– Утечка, – сказал Майкл. – В ПЗС.

– Должно быть, – произнес Гьянкана и стукнул ладонью по столу. – Должно быть, работая с агентом, одно правительственное агентство зависит от другого.

– Кто?

Он поднял руки.

– Эй, ты взял меня за яйца. – Его руки опустились и сложились благочестиво, почтительно. – Но если ты перейдешь на мою сторону, Майкл, ты будешь моей правой рукой… Как у Фрэнка Нитти. И когда я уйду на покой…

– Все это будет моим? – Майкл издал безрадостный смешок. – Мне это не нужно.

Гьянкана сглотнул, выпрямился и проговорил настойчиво:

– Если ты примешь мое предложение, то взойдешь на вершину со мной, Майкл, и я обещаю, что разберусь с этими правительственными ублюдками и мы найдем того, кто тебя сдал! Мы найдем утечку в ПЗС, и ты всадишь пулю в этого придурка. Лично!

Майкл смотрел на развалину, которая когда-то была влиятельным боссом мафии, но теперь отчаяние Гьянканы заменило харизму.

– Инолия, Наппи, Карузо – они были твоими людьми, до того как я отправил их в ад.

– Кто говорит, что это не так?