Округ Форд. Рассказы - Джон Гришэм

Ну и у нас завязался обычный треп о том, справляюсь ли я с работой, что думаю об этой самой работе, удается ли поладить с другими сотрудниками. Пока никаких жалоб на меня не поступало. Мисс Дрел даже похвалила меня за стремление поработать несколько лишних часов каждую смену. А я вынужден был признать, что начальница не так уж плоха, как мне поначалу показалось. Я ошибался и прежде, впрочем, не часто. Она все еще была в моем списке, только теперь спустилась на третье место.

— Да и пациентам вы вроде нравитесь…

— О, они все такие славные.

— Почему вы так много времени проводите на кухне, за разговорами с поварами?

— Разве это против правил?

— Нет. Просто… немного необычно.

— Что ж, если это вас беспокоит, прекращу. — У меня не было ни малейших намерений отказываться от общения с Розель, что бы там ни говорила мисс Дрел.

— Да нет, зачем же? Под матрацем у мистера Спёрлока были найдены журналы «Плейбой». Откуда они взялись, случайно, не знаете?

— А вы мистера Спёрлока спрашивали?

— Да. И он ничего не сказал.

Молодец, Лайл!

— Понятия не имею, откуда они взялись. Это против правил?

— Мы отрицательно относимся к подобным грязным изданиям. Так вы уверены, что не имеете к этому никакого отношения?

— Лично я считаю, что, раз мистеру Спёрлоку, которому стукнуло восемьдесят четыре и который полностью оплачивает свое пребывание здесь, так уж хочется разглядывать «Плейбой», он имеет на это полное право. И лично я не вижу в этом никакого вреда.

— Вы просто не знаете мистера Спёрлока. Мы делаем все, чтобы он не перевозбуждался. В противном случае он может доставить массу неприятностей.

— Но ведь ему восемьдесят четыре!

— А откуда вам известно, что он оплачивает свое пребывание?

— Он сам мне говорил.

Мисс Дрел перелистала страницы моего досье, точно хотела найти там некую новую информацию. Затем закрыла папку и сказала:

— Так что пока у вас все хорошо, Гил. И мы вашей работой довольны. Можете идти.

Я отправился прямиком на кухню и рассказал Розель о том, что накануне ночью происходило в доме мисс Руби.

Через шесть недель пребывания в Клэнтоне я свои исследования завершил. Прочесал все отчеты и публикации, изучил сотни старых выпусков местной газеты, которые также хранились в архивах здания суда. Ни одного судебного иска против «Тихой гавани» не подавалось. В агентстве в Джексоне были зафиксированы лишь две незначительные жалобы — обе получили соответствующий отклик администрации.

Лишь два обитателя «Тихой гавани» представляли для меня вполне определенный интерес. Первому, Джессу Планкмору, принадлежало три сотни акров карликовой сосны вблизи Пиджеон-Айленда, в северо-восточной части округа Форд. Но сам мистер Планкмор об этом не знал. Он покинул дом престарелых несколько лет назад и к этому времени вполне мог скончаться. К тому же жена его умерла восемь лет назад, и завещание ее было заверено одним из местных юристов. Я дважды перечитывал эту копию. Все имущество, в том числе и недвижимое, отошло мистеру Планкмору, а в случае его смерти переходило их четверым детям. По всей видимости, у него имелся свой экземпляр завещания, хранившийся где-нибудь в банковском сейфе.

Еще одним владельцем крупной собственности был мой приятель Лайл Спёрлок. Видимо, он напрочь забыл о портфеле, где хранились бумаги на шестьсот сорок акров свободных от залога земель, что делало его в моих глазах самым перспективным клиентом, каких я только имел за долгие годы. Не будь Спёрлока, я бы уже начал готовить пути к отходу.

Другое исследование тоже закончилось успешно, но с материальной точки зрения интереса не представляло. Годилось разве что на сплетни. Выяснилось, что мисс Руби шестьдесят восемь лет, что она трижды разведенка (последний развод состоялся двадцать два года назад). Детей не имела, ничего криминального за ней не числилось, а дом ее оценен округом в пятьдесят две тысячи долларов. Двадцать лет назад, когда здесь размещался полноценный бордель, оценка была в два раза выше. В старом номере местной газеты я вычитал историю о том, как восемнадцать лет назад полиция совершила рейд на бордель и арестовала двух девушек и их клиентов. Один из них оказался членом законодательного собрания, но из другого округа. Последовали и другие публикации. Похотливый законотворец с позором ушел в отставку, а потом покончил с собой. Оскорбленные граждане подняли жуткий скандал, пришлось мисс Руби распрощаться с бизнесом.

Было у нее и движимое имущество, «кадиллак» 1972 года выпуска. Продление прав обошлось ей в прошлом году в восемьдесят девять долларов.

И вот в среду, в восемь утра, я, возвращаясь с работы, как раз размышлял над этим самым «кадиллаком».

— Доброе утро, Гил, — послышался знакомый насквозь прокуренный голос. — Не хочешь хлопнуть по маленькой? — Мисс Руби стояла на узеньком крыльце в невообразимом ансамбле из розовой пижамы, бледно-сиреневого халата и красных резиновых шлепанцев. На голове красовалась черная шляпа с широченными полями, способная защитить от дождя лучше, чем зонтик. Иными словами — в обычном своем прикиде.

Я взглянул на часы, улыбнулся и ответил:

— Само собой.

Она тут же скрылась в доме и вскоре появилась вновь с двумя высокими стаканами коктейля из виски с содовой. В липких от помады губах — сигарета «Мальборо», но она умудрялась болтать, не выпуская ее изо рта, и сигарета быстро подпрыгивала то вверх, то вниз.

— Как прошла ночь в доме престарелых, Гил?

— Как обычно. Хорошо спали?

— Всю ночь глаз не сомкнула.

— Сочувствую, — сказал я. Всю ночь она не спала по той причине, что продрыхла весь день — привычка из прежней жизни. Обычно она попивала виски часов до десяти утра, затем валилась в постель и спала до темноты.

Мы поболтали о том о сем, еще немного посплетничали о людях, которых я не знал и никогда не узнаю. Время от времени я отпивал из бокала, совсем по чуть-чуть. Несколько раз она пыталась выведать подробности моей интимной жизни, но мне пока удавалось отвертеться — именно благодаря тому, что я не слишком любил виски.

— Скажите, мисс Руби, а вы знаете человека по имени Лайл Спёрлок? — спросил я, воспользовавшись тем, что она на миг умолкла.

Какое-то время она силилась вспомнить всех мужчин, которых знала, но, судя по всему, имя Лайл ей ничего не говорило.

— Боюсь, что нет, дорогой. А почему спрашиваешь?

— Он один из моих пациентов, можно сказать, самый любимый. Я как раз подумывал о том, не пригласить ли его сегодня в кино.

— Как это мило с твоей стороны.

— Сегодня вечером я свободен, а в автокино как раз идет картина весьма пикантного содержания.

Она так и прыснула со смеху, едва не выплеснув виски изо рта, потом еще долго хохотала, чуть не задохнулась. И вот наконец, немного успокоившись, бросила:

— Ведешь старика смотреть похабный фильмец?

— Почему бы и нет?

— Забавно. — Она продолжала улыбаться, обнажая крупные желтые зубы. Еще один глоток виски, еще одна затяжка сигаретой — и теперь она полностью обрела над собой контроль.

Согласно архивным выпускам местной газеты, автокинотеатр под названием «Дейзи» входил в сеть под названием «Глубокая глотка». Такие кинотеатры получили широкое распространение в 1980-х. И когда его здесь построили, Клэнтон взорвался. Были протесты, марши, постановления муниципалитета, исковые заявления против этих постановлений, многочисленные церковные службы, речи политиков, и когда вся эта сумятица улеглась и пыль осела, автокинотеатр спокойненько продолжал себе работать. И там по-прежнему показывали «грязные» фильмы, поскольку защищала прокатчиков интерпретация Первой поправки, выработанная федеральным судом. Хотя, в качестве компенсации, владелец согласился демонстрировать порнуху только вечером по четвергам, когда верующие дружными рядами шли в церковь. А в остальное время в автокино валом валили тинейджеры — смотреть ужастики и прочую муть. Правда, владелец клятвенно заверял общественность, что будет показывать и ленты Диснея, как только получит. Длительный бойкот кинотеатра истинными христианами привел к тому, что «Дейзи» считали сосредоточием всех пороков.

— Нельзя ли одолжить у тебя машину? — извиняющимся тоном спросил я мисс Руби.

— Это еще зачем?

— Ну, видишь ли, — я кивком указал на своего «жука», припаркованного у обочины, — моя маловата.

— Так почему бы не купить побольше?

Пусть маловата, зато гораздо дороже и лучше ее танка.

— Думал об этом. Да, в мини, пожалуй, тесновато. С другой стороны… Впрочем, еще не решил. Но я пойму, если ты откажешь.

— Ладно, подумаю. — Она поболтала кубики льда в стакане. — Не мешало бы еще по одной. Ты будешь?

— Нет, спасибо. — Язык у меня горел, голова слегка кружилась. Сейчас я пойду спать. Она пойдет спать.