Моя по всем статьям - Алиса Ковалевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мама, – позвала меня дочь, когда я, закончив разговор, положила трубку.
– Что, милая?
Она молчала. То ли забыла, что хотела спросить, то ли позвала просто, чтобы привлечь моё внимание. А может, почувствовала моё настроение. Так у нас случалось часто.
Поняв, что ничего больше не дождусь, я хотела пойти на кухню и чем-то занять себя, но Алиса снова меня остановила.
– Я люблю тебя, – бесхитростно сказала она.
Я вдруг увидела в ней не Арда. Диму. Того Диму, каким он был в первые недели, даже месяцы нашего знакомства.
Дочь поднялась с пола, и в движениях её промелькнуло нечто, напоминающее мужчину, давшего ей если не отцовскую любовь, то стабильность и материальное благополучие. Дом и очень многое из того, чего не было в детстве у меня: возможности.
Я вернулась в комнату и, присев перед ней, поцеловала в щёку. Обняла и закрыла глаза. Надрывно вздохнула. На сердце стало очень тяжело. У меня есть дочь. А что у Димы? Что осталось у него, после него?
– Ты моя Лисичка, – прошептала я. Дотронулась до подвески на её шее и убрала руку. Потом до кулончика-ангелочка на своей.
– Береги это, хорошо?
Я ждала вопросов. Что-то вроде извечных «зачем и почему», но Алиса ответила по-взрослому, глядя на меня взглядом, в котором я узнала сразу двух мужчин, занявшими в её и моей жизнях важное место:
– Хорошо, мам. Я буду беречь.
Время продолжало тянуться. Уложив Алису спать в нашей комнате, я зашла в ту, которую временно занимал Рихард. Распахнула балкон и, обняв себя, встала на пороге. Вечером Ард позвонил ещё раз. Ничего нового: покушение, подведшее итог под всем, что строил и рушил Дмитрий.
Смотря на молочно-серое небо, я думала над вечным вопросом: так в чём же он, этот смысл жизни? В чём? В тех, кого мы любим? В тех, кто любит нас? Если так, то в чём был смысл жизни Димы?
Телефон на столике завибрировал, и я, со вздохом задёрнув лёгкий тюль, вернулась в комнату. Высвечивающийся на дисплее номер был незнакомым. Я нахмурилась.
– Да, – ответила с осторожностью, понятия не имея, что ещё может принести этот день.
– Кристина? – голос принадлежал женщине. – Кристина, это Ася.
– Ася… – повторила, совершенно растерянная.
Сколько я не разговаривала с двоюродной сестрой? Зачем-то именно сейчас я пыталась вспомнить, как долго не звонила ей, как долго не видела её. В последнюю нашу встречу мы разругались вдрызг. Она обвинила меня в том, что я позволяю Диме слишком сильно влиять на меня. Я, понимая, что она права, огрызалась…
– Твоя сестра, Ася.
– Я… я узнала, – присела на угол стола. – Ты… Ты из-за Димы звонишь?
В трубке повисло молчание. Конечно, из-за Димы. Наверняка новость о его смерти не прошла незамеченной. Хоть мельком, да было упоминание в новостных сводках.
– Да, – ответила она. – Но… Это скорее повод, Крис. Я звоню, потому что соскучилась по тебе. Мы все соскучились. И я, и мама. И… твоя мама тоже соскучилась. Кристин…
– Ничего не говори, – срывающимся шёпотом попросила я. Горло сжалось от слёз. Сестра не послушалась.
– Крис, мы так соскучились. Мы тебя любим. Ты… Ты прости, что так тогда…
Я всхлипнула прямо в трубку. Слёзы потекли крупными каплями. Сидя на краю стола, глядя на готовую накрыть город светлую ночь, я сжимала телефон и плакала, слушая голос сестры. Я люблю тебя: слова, сказанные дочерью матери, слова, сказанные сестрой, подругой, отцом. Слова, сказанные мужчиной женщине и женщине мужчиной. В этом и есть смысл жизни.
– Подожди секунду, – попросила я сквозь слёзы, услышав, что пришла смс. Посмотрела на дисплей. От Рихарда.
«Спокойной ночи, Крис. Поцелуй за меня Алису. Люблю вас. АР».
Внезапно мне стало ясно, что моя жизнь не просто имеет смысл – она наполнена им. Кем бы я ни стала – помощницей Рихарда, просто его женой и матерью дочери – она полна любви. И сердце моё тоже полно любви. Было ли в жизни Димы хоть сколько-то от того, что есть в моей?
– Ась, – позвала я сестру. – Я… Я тоже вас люблю. И… я тоже соскучилась. Очень.
Глава 22
Рихард
Что Афанасьев перешёл дорогу многим, мне было известно куда лучше других. Уверен, его новый адвокат не знал и трети от того, что было известно мне. Но теперь мне тоже было лучше избавиться от хвостов, связывавших меня с бывшем мужем Кристины.
– Это может потянуть за собой многих, – сказал Миха, возвращая мне папку. – Слишком многих.
Я молча взял её. Что друг вложил в это «слишком», я понимал прекрасно.
Мы снова сидели в машине. До отправления поезда оставался почти час. В Москве я провёл четыре дня. Гадать, кто разделался с Афанасьевым, не имело смысла. Это мог быть, кто угодно, начиная от людей, имеющих отношение к правительству, и заканчивая теми, кто был вне закона. Чёртов сукин сын. Афанасьев был достойным врагом. Его смерть оставила во мне чувство неудовлетворения.
– Ты принял правильное решение, Рихард.
– Нет. Но Кристина права. Это не стоит того, чтобы лишиться возможности видеть, как растёт моя дочь. Смерть Афанасьева заставила меня задуматься, Мих, – положил руку на папку. – Мне есть, что терять. Кого терять.
– Я бы на твоём месте сделал то же, – Миха ухмыльнулся, пожал мне руку. – Избавься от этого.
Так я и собирался поступить. Афанасьев далеко не единственный. Но с ним у нас были свои счёты. На что он способен, мне было известно. На что способны те, чьи интересы затронули бы эти бумаги, всплыви они, – тоже.
Садясь в поезд, я думал об одном: единственное, у чего нет цены – у жизни. В моём
