Выбор ксари. (Трилогия) - Анна Одувалова

– Очень неприятные вести ты принес, Калларион, – мрачно отозвался Дерри. – Но все равно, спасибо тебе за информацию. Мы что-нибудь придумаем.

– Я верю, Повелительница тьмы гоняется за вами неспроста, – тихо сказал эльф. – У вас есть то, что способно ее уничтожить. Ваша победа – это дело всего Арм-Дамаша. Я простой охотник и не могу оказать вам большую помощь. Но во Влекрианте у меня есть брат, он занимается изготовлением и торговлей магическими зельями. Покажи ему мой перстень, и он сделает для тебя, ксари, цветные линзы. С твоими глазами лучше в городе не появляться вообще. Во-первых, тебя моментально схватят слуги Хакисы, а во-вторых, ни в один постоялый двор не пустят тебя на постой. Местные испытывали лютую ненависть к вашему племени с древнейших времен, и в наши дни она не ослабла.

– Спасибо. – Дерри склонил голову в знак признательности, принимая из рук эльфа массивный серебряный перстень с темно-зеленым квадратным камнем, – мы не забудем о твоей помощи.

Эльф поклонился в ответ и, поблагодарив за еду и костер, скрылся в лесной чаще. Видимо, ночевать на одной поляне с ксари он не рискнул. Когда Калларион ушел, Анет вздохнула с облегчением. Присутствие эльфа тяготило ее. Он показался девушке странным, может быть, потому, что не был человеком.

– И что будем делать дальше? Ты уверен, что этот ушастый нас не обманул? Он не вернется сюда через какое-то время с зомбями?

– Нет, не переживай, – ответил Дерри. – Про эльфов можно сказать много и хорошего, и плохого, но они по природе своей светлые существа. Они не могут служить злу, даже если захотят. Вот, например, вампиры. Они либо на стороне зла, либо придерживаются нейтралитета. Эльфам чужда черная магия. Если к власти придет Хакиса, то эльфы, скорее всего, через несколько поколений исчезнут как вид. И дело здесь не в том, что их будут притеснять, просто засилие темной магии пагубно отразится на их здоровье. Сократится продолжительность жизни, перестанут рождаться дети. Поэтому ни один эльф не предаст Арм-Дамаш.

– Значит, – сделала вывод Анет, – если Хакиса – тьма, то лорд Корвин – свет, так я понимаю?

– Нет, – грустно усмехнулся Дерри, – если бы было так, как ты говоришь, все было бы очень просто. С одной стороны Хакиса, с другой – лорд Корвин, а в середине, то есть на самом Арм-Дамаше, равновесие. Но правитель Арм-Дамаша – обычный человек, со своими достоинствами и недостатками. Он поддерживает баланс. Свет в чистом виде не менее страшен, чем тьма, потому что приводит к нарушению гармонии.

– Я ничего не понимаю, – призналась Анет. – Мне всегда говорили, что надо стремиться к добру, а получается – не надо?

– Надо, – еще больше все запутал Лайтнинг. – Понимаешь, в мире изначально больше зла, чем добра, поэтому только постоянное стремление к свету может удержать мир в равновесии. Как ни печально, но тьма сильнее, и ее больше. Мне кажется, свет и хорош тем, что его мало. Он не разрастается сам по себе, как тьма, его надо взращивать. К абсолютному добру надо стремиться, но не дай боги его достичь.

– Как все сложно, – вздохнула Анет. – Здесь все не так, как у нас. Мне приходится пересматривать все свои ценности. Там, на Земле, я думала, что неспособна совершить убийство. У нас это – один из самых тяжких грехов, который еще, ко всему прочему, преследуется по закону, а здесь я убивала, пусть не людей, но все равно разумных существ и эльфа была готова убить, если бы он представлял для нас опасность. И знаешь, я не испытываю по этому поводу никаких угрызений совести. Мне кажется, это не добро. Может быть, я сама, преследуя светлые цели, помогаю тьме?

– Тут, к сожалению, я тебе не советчик. – Дерри задумчиво уставился на пламя костра. – Я так долго творил зло, что, честно сказать, перестал понимать, где оно заканчивается. Я убивал в синдикате Сарта, я убиваю, служа Арм-Дамашу. Раньше я получал задания от одних людей, теперь – от других. Разница только в конечной цели: в прошлом я работал ради денег и славы, а сейчас мне не безразлична судьба этого мира. Может быть, в этом и есть разница между добром и злом? Хотя я говорю тебе, что дать правильный ответ на этот вопрос я не могу. Не в моей компетенции.

«Может быть, разница на самом деле в цели? – подумала Анет. – Так она у меня вполне прозаичная: я домой хочу. Вряд ли подобная цель служит свету. Если бы не перспектива вернуться на Землю, я бы ни за что не согласилась почти две недели назад на эту авантюру, – заключила девушка, но все же, чтобы быть откровенной, задала себе еще один вопрос: – Две недели назад на бескорыстную помощь Арм-Дамашу я бы не пошла, а сейчас? Стал ли мне этот мир дорог настолько, чтобы я была готова рискнуть ради него всем?» На этот вопрос она себе так и не ответила. Проблема противоборства между светом и тьмой в ее душе осталась нерешенной.

– Что дальше-то делать будем? – спросила она Дерри, осознав, что больше философствовать не может, пора переходить к реальным проблемам. Ответ Лайтнинга, как всегда, ее обескуражил.

– Сейчас мы будем спать, – зевнул Дерри, – а дальше видно будет. Все решим с утра, а сейчас нечего забивать голову, давай спи.

– Ничего себе, – пробормотала себе под нос девушка. Анет вообще не представляла, что сможет уснуть. За этот день она узнала больше об этом мире, чем за все свое пребывание здесь. Вампиры, эльфы, свет и тьма. Как все, оказывается, сложно и неоднозначно. И Дерри, получается, не врал, когда говорил, что ксари недолюбливают. Какое там? Боятся до дрожи в коленях и поэтому ненавидят. Ненавидят, даже предлагая помощь. «Бедненький, – мысленно пожалела его Анет. – Сколько же ненависти и зла надо было вынести, чтобы такое негативное и брезгливое отношение принимать как должное, не ожидая ничего иного. Должно быть, он ощущает себя лишним», – решила Анет и испугалась своих мыслей, поняв, насколько они близки к истине. – Ведь, на самом деле, если от тебя с детства шарахаются все от мала до велика, независимо от пола и расы, рано или поздно начнешь ощущать себя не просто ущербным, а вообще недостойным жизни в этом мире. – Анет была потрясена своим открытием, и сон окончательно развеялся. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что такой бесстрашный и уверенный в себе Дерри, на самом деле, не ценит себя ни на грош. Услужливая память сразу же подкинула воспоминания о том, как Лайтнинг прямо или косвенно говорил, что ненавидит свои глаза. Теперь Анет понимала почему, хотя и не разделяла его мнения. Для нее он все равно оставался чем-то вроде бэтмена или человека-паука. Бесстрашный супергерой, который в конце фильма обязательно найдет счастье.

ГЛАВА 15

О том, что красота – страшная сила

Стикур волоком дотащил Дира до одного из темных залов, расположенных глубоко в подземелье, и уселся рядом, переводя дыхание. Маг за это время так и не пришел в себя, только периодически стонал. Стик догадывался, что не обошлось без сильного магического вмешательства. Так же примерно маг себя чувствовал, когда переоценивал свои магические силы и творил слишком мощное заклинание. Подобные обмороки случались с ним и раньше, но никогда не длились так долго. Стик не мог сказать, что является причиной подобного состояния мага: его собственное переутомление или чье-то стороннее вмешательство. Что делать дальше, он тоже не знал. Герцог понимал, что до Темного леса мага ему не дотащить, а в катакомбах оставаться было опасно. «Хотя, – подумал Эскорит, – вряд ли Сарт с Хакисой станут за нами гоняться. Они, скорее всего, кинут все силы на поимку Дерри и Анет. Надо быстрее приводить Дира в себя и догонять их. Им наверняка потребуется помощь».

Стик устало вздохнул и уложил тело Дирона поудобнее. Он никак не мог решить, что предпринять. То ли оставить мага одного и наведаться в Темный лес и постараться добыть немного еды и воды, то ли сидеть с Диром до тех пор, пока он не придет в себя. Стикур осторожно похлопал друга по щекам, но тот остался лежать неподвижно. Дир не раз говорил ему, как выводить магов из подобного состояния. У него в сумке всегда лежала склянка с необходимым снадобьем, но и сумка мага, и само снадобье остались в замке леди Эльвиры. После того как Дик и Анет уничтожили в подземелье темных гномов, маг достаточно быстро пришел в себя. Сам Стикур не разбирался ни в магии, ни в ее последствиях и помочь другу не мог. Оставалась надежда на то, что, может быть, удастся найти кого-нибудь из магов. Рядом попискивал Зюзюка, прыгая около неподвижного тела. С тех пор как Анет приказала гхырху сопровождать Стикура, зверек не отходил от него ни на шаг. То тут, то там мелькала его грустная и обиженная мордочка. Он явно тосковал по своей хозяйке, но тем не менее даже не пытался нарушить приказ девушки, прекрасно понимая, что Стику он нужнее. А с тех пор как они нашли мага, Зюзюка погрустнел окончательно, даже перестал выпрашивать еду.