Альманах «Мир приключений». 1969 г. - К. Домбровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Простите, Анна Ивановна, выходит, Андреев приезжал не первый раз?
— Сама его не видела. А Зинка говорит — видела. Ехала в автобусе, а он стоял на остановке,
— А... может, она ошиблась?
— Кто? Зинка? Да она его из миллиона сразу узнает.
— Когда это было?
— Н-ну... месяца три назад.
— А раньше он не приезжал?
— Точно не знаю, но, по-моему, приезжал. Я тут на новую работу переходила, ни до чего было. Но Зинка бегала сияющая. Поэтому думаю, приезжал. — И, предупреждая его вопрос, добавила: — Это еще в прошлом году.
— Вы на допросе об этом говорили?
— Нет. Не стоило. Зачем других людей втягивать, беды им нести? Им и без этого своих хватает.
Наверное, можно и нужно было спросить и еще о чем-нибудь. Петр Иванович наверняка сумел бы сразу сориентироваться в обстановке. Николай беспомощно, как всякий уходящий, посмотрел по сторонам и увидел через открытую дверь злополучное окно. Фанерки в нем уже не было. Отблесками от печного чела сияло самое обыкновенное оконное стекло. Почему-то Грошеву это показалось не столько важным, сколько удивительным: только что перешла в свой старый дом, а стекло уже вставлено. Ряднова перехватила его взгляд и усмехнулась:
— Сосед постарался...
Грошев попрощался и, уже шагая к автобусной остановке, отметил в памяти странное поведение соседа: Ряднову отказал в стекле, а его жене вставил без просьбы.
* * *Первый свидетель по делу Ряднова теперь оказался дома. Плотный, краснолицый, коротко стриженный майор в отставке, не пригласив Грошева в комнату, в передней объявил, что он, как старший по наряду народной дружины, прекрасно помнит тот случай.
— Я считаю, что таких, как этот ваш Ряднов, нужно выжигать каленым железом. Цацкаются с ними, распустили. А нужно сделать так, чтобы они и пикнуть не смели.
— Простите, — перебил Грошев, — мне, собственно, интересно знать, как все это происходило.
— Как происходило, я рассказал на суде, и именно я потребовал, чтобы этому прохиндею дали пятнадцать суток, потому что наши чересчур... — Он вздернул поблескивающую благородной сединой голову и насмешливо протянул: — Гуманные законы больше этим подлецам отпускать не могут, а я считаю...
— И все-таки, как это происходило?
— «Как, как»! Затеял драку возле магазина, распивали на троих, а когда его одернули, стал сопротивляться. Потом...
— А мне докладывали, что он только разнимал дерущихся.
— Ну, положим-то, докладывать вам просто не могли — чином, как говорят, не вышли. И потому вам нужно верить старшим и по возрасту и по званию людям, которые...
— Простите, я действительно оговорился. Но мне хотелось бы уточнить: Ряднов первым полез в драку или он только пытался разнять уже дерущихся?
— Вы что, молодой человек, советскому суду не верите? Вы считаете, что вам дозволено контролировать действия советского суда? А ну, предъявите ваши документы!
Пришлось предъявить удостоверение, выслушивать наставления, на которые очень хотелось ответить резкостью, но привычная армейская выдержка взяла свое. Да и не стоило продолжать разговор, все равно ничего путного принести он не мог.
— Отметим, — сказал на прощание Николай, — что дружинник, майор в отставке, не захотел или не сумел оказать помощь работнику милиции.
Майор в отставке не нашел ответа, чуть приоткрыл рот, но Грошев уже захлопнул за собой дверь.
* * *Второй свидетель по этому же делу не мог показать ничего вразумительного. Когда его позвал старший по наряду — сам свидетель в это время разговаривал со знакомой девушкой, — он увидел только Ряднова, отталкивающего от себя старшего по наряду.
«Ну отстань, отстань. Чего прицепился!» — сердито говорил тогда Ряднов.
Второй свидетель помог старшему патруля. Тут подошла милицейская машина, и они доставили Ряднова в милицию. Вот, собственно, все, что помнит свидетель, и именно это он изложил на суде.
— А сколько хоть их там было? Какие они? Неужели один Ряднов?
— Собственно, я не помню... Но, кажется, там стояло еще двое таких... в строительных робах — в известке, в краске. Они тоже говорили, что тут дело не так, но наш старший крикнул, чтобы и их прихватили. Они и убежали.
* * *Ночью, ворочаясь, Николай оценивал первый день своей работы. Честно говоря, он был неудачен хотя бы потому, что все, на что надеялся Грошев, не принесло никаких результатов: осмотр места преступления и попытка психологически проанализировать поведение преступника не состоялись. Свидетели оказались не только никчемными, но и, возможно, вредными: если майор в отставке пожалуется, будут... ну не то чтобы неприятности, но косые взгляды.
Положительным было то, что прибавились кое-какие неизвестные до сих пор данные: почти подтверждалось, что Андреев не встречался с Рядновой, хотя, честно говоря, утверждать или отрицать подобное почти невозможно. Во-вторых, Андреев имел подружку и приезжал в город неоднократно.
Что делать дальше? Через Зинку, может быть, удастся установить и прежние связи Андреева, и тогда, возможно, разрешится самый главный вопрос: зачем и к кому шел Андреев в поселок Южный. Ведь через Зинку он должен был знать, что Ряднова не живет в своем доме. Так к кому он шел? И почему не открыто, а закоулками?
Вопросы и сомнения одолевали Николая, но он решил не отвлекаться, до конца выяснить дело о мелком хулиганстве Ряднова.
«Закончим одно, а потом пойдем дальше».
7После дежурства Грошев сразу же поехал на стройку, где недавно работал Ряднов, разыскал его бывшую бригаду и прежде всего обратился к бригадиру:
— Скажите, вы не знаете, с кем был Ряднов в тот день, когда его взяли в милицию и арестовали на десять суток?
Бригадир ничего об этом случае не знал. Потом, подумав, указал тех, кто иногда выпивал с Андреем Яковлевичем. Все они находились на рабочих местах, но оказалось, что никто из них в тот раз с Рядновым не выпивал.
Не то что обозленный — к неудачам Николай готовился, он понимал, за какое сложное дело взялся, — а просто расстроенный, он спустился по внутренним лестничным маршам и вышел на улицу.
Мороз ослаб, тянул мягкий, влажный южный ветер, нанося на город терпкие, свежие запахи лесов и далеких снежных просторов. Подумав, что опять начинается очередная оттепель, Грошев рассеянно вытирал испачканные на стройке сапоги о рельс. Рядом с ним остановилась тележка подъемного крана и оттуда сверху послышался женский крик:
— Товарищ следователь! Подождите! Разговор есть
Крановщица ловко, как опытный матрос, спустилась по лестнице и спрыгнула на землю — кургузая, в ватных брюках, в стеганке под брезентовой робой, в платке. Раскрасневшаяся она была очень миловидна и взволнованна.
— Вы... Вы не насчет Ряднова?
— Да.
— Моя фамилия Петрова, Лариса Федоровна. Меня уже допрашивали, так что вы не бойтесь. Может, и помогу.
Так славно она волновалась, так была решительна и хороша собой, что Грошев, сдержанно улыбаясь, рассказал, зачем он пришел на стройку.
— Ах, паразиты, трусы несчастные! Как милицию увидят, так и душа в пятки. Ладно! Следуйте за мной.
Грошев не мог не усмехнуться, услышав уже привычную по новой работе фразу в чужих устах. И он последовал за Петровой.
Она легко вбежала на самый верх строящегося дома и крикнула:
— Березин! Иди сюда. И ты, Хамидуллин, и ты давай сюда!
Они подошли неторопливо, смотрели исподлобья и на Ларису Федоровну, и на Грошева.
— Ну вот что, милые мои, не могли тогда Ряднова отстоять, хоть теперь говорите честно.
И они, словно нехотя, стали рассказывать:
— Выпили с аванса, показалось мало, сообразили еще на троих. В магазине к Андрею Яковлевичу все время приставали трое каких-то парней — толкали, пытались доказать, что Ряднов лезет без очереди, но Ряднов молча взял водку и закуску и вышел на улицу. Тут эти же трое парней опять пристали к нему, требуя отдать какой-то долг.
— Тогда я сказал, — продолжал рассказ Хамидуллин, — чтобы они шли... — он виновато посмотрел на Петрову и, вздохнув, закончил: — подальше. Один сразу меня ударил. Второй ударил его. — Хамидуллин показал на товарища. — Так было?
— Точно, — показал Березин. — А когда я поднялся, смотрю: тот, что Газиза ударил, уже лежит и лапти на стороны — это его Андрей «приласкал». А третий крутился сзади него. Я закричал...
— Точно. Закричал. А тут дружинники.
— Во-от. Эти трое сразу смотались, а Хамидуллин помог мне подняться. Смотрим, а на Ряднове уже висит дружинник. Он ему доказывает, мы им говорим, а они и слушать не хотят.
— Допустим, что так, но дело сейчас не в этом. Вы хоть одного из троих знаете?
— Я не знаю, — сказал Хамидуллин.
— А я вроде бы одного знаю — того, что начал. Не ручаюсь, но вроде бы знаю. Тут, осенью, брательник мой из Заречья прилетел, а я его потом ходил провожать на аэродром. Так мы, когда пошли выпить... ну, «посошок» на дорогу, зашли в буфет, а тут аккурат женщина какая-то вошла со служебного входа. Красивенькая такая, глаза темные, румяная, а за ней этот... зачинщик. Он меня, ясно...