Павлик - Олег Иванович Чапаев

свалю ношу на кого-нибудь – и полегчает сразу! Вы говорите – смелость, а на деле – наоборот, скорее. Впрочем, ладно, – он устало пожал плечами и слабо улыбнулся. – Смелость там, слабость, а вопрос-то мне тогда Анатолий прямой задал! И отвечать тоже прямо надо было, если я вообще на что-то в результате надеялся. Но еще и отметить очень важно, что он расположил меня сразу. Без понтов непонятных – знаток, мол, тайных доктрин и посвящений! Нет, простой совсем парень в общении… Это-то и подкупило. Всю волю свою в кулак собрал – и как на духу ему все выложил.

– Да вы что? Так прямо все и рассказали?!

– Не поверите, но вообще на все сто процентов возможных, – Павлик торжественно покивал. – Правда, оно все как-то само собой сложилось. Начал рассказывать, а потом – как плотину прорвало! Вот за несколько часов я ему все подробности-то и выложил! А он опытным достаточно парнем оказался, как я потом понял, – он уважительно вытянул губы трубочкой. – С моей точки зрения, так вообще гуру! Анатолий этот, выяснилось, у самого Кастанеды несколько раз на семинарах был…

– А он что, сюда приезжал? Кастанеда этот ваш?

– Кастанеда американский! – Павлик возмущенно затряс головой и пригубил свой коктейль. – Почему это у вас все – мои, интересно?! Шаманы – мои, Кастанеда – мой, рептилоиды с аннунаками – опять же моими выходят? Вы это, Игорь Сергеевич, бросьте! – он шутливо погрозил пальцем. – Но сюда он, конечно, не приезжал. В Америке семинары вел, пока жив был, а Анатолий туда по работе ездил, вот и сложилось у него одно с другим. Кастанеда ведь книги писать начал, про знание древнее рассказывал, от индейца полученное. А там чего только не было в традиции той, – он чуть осекся и искоса посмотрел на своего визави. – Много, короче, чего еще… Традиции-то, которой его шаман мексиканский обучать начал, несколько тысяч лет, как оказалось. И за такой период, понятно, опыт богатый по любому накопишь, хоть чем занимайся. А шаманы ведь, по сути, только одним и заняты – контакт с мирозданием устанавливают…

– Что значит – контакт с мирозданием? – собеседник удивленно посмотрел на Павлика. – Оно что, живое, что ли, мироздание это ваше?

Тот, однако, тоже глаза вытаращил и пару минут беззвучно разевал рот, не в силах найти подходящих слов. Когда ему надоело изображать поющую рыбу, он призвал в помощники внушительный глоток коктейля, после чего выдохнул:

– Ну вы, блин, даете! Я вас как услышу порой, так и не знаю – сидеть мне или падать сразу! – он озадаченно пожал плечами и убежденно кивнул. – Конечно, живое! А каким ему еще быть? И как, по-вашему, можно с мертвым контакт-то установить?

– Я, собственно, поэтому и спросил, – Игорь Сергеевич усмехнулся и отпил чаю. – Так что, у вас и солнце живое? Солнце, планеты, небо – живое все это у вас?

– Да почему опять у меня? – Павлик аж подскочил в кресле и возмущенно засверкал глазами. – Почему оно у меня-то живое? Оно все само по себе живое! Само у себя живое, и для себя!

– И камни живые? И горы? – бизнесмен опять явно потешался, достаточно, впрочем, аккуратно, чтобы не обидеть своего молодого гостя.

– И камни! – тот убежденно тряхнул лохматой головой. – И камни, и горы, и вообще, – он повел рукой вокруг, – тут все живое!

– Наука с вами не согласится. Наука, извините, камням в жизни отказывает, если так выразиться позволительно будет, – доверительно сообщил Игорь Сергеевич и посмотрел с улыбкой и любопытством. – Что в ответ скажете?

– Да ничего я в ответ не скажу, – пожал плечами его оппонент и пренебрежительно хмыкнул.

– Вообще ничего?

– Именно! Вообще ничего не скажу! Кто с идиотами разговаривать всерьез будет? Ни один нормальный человек на такое время тратить свое не станет! – Павлик торжественно скрестил руки на груди и покачал головой.

– А аргументы?

– Для науки? Для идиотов аргументов вообще не существует, можете мне на слово поверить, – визави Игоря Сергеевича ехидно улыбнулся. – Идиоты никакие аргументы в расчет не берут. Они, кстати, именно поэтому идиотами и являются, а не по каким-то там другим загадочным причинам.

– Да бог с ней, с наукой! А для меня аргументы?

Павлик некоторое время с прищуром смотрел в ответ, а спустя несколько секунд тяжело вздохнул и развел руками:

– Ну, если только для вас специально. Как говорится, спешиал фор ю, – и с улыбкой Мефистофеля уточнил. – Вам попроще или позаумней?

– Мне – понятнее, если можно!

– Можно, – воплощение великодушия устроилось поудобнее. – Вам все можно! – широкая улыбка, щелчок зажигалкой, многозначительный прищур предполагали что угодно, только не следующий его вопрос. – Вы мне для начала такую вот штуку скажите: камням, насколько я понял, наука ваша в жизни отказывает, тут без шансов. Камни, выходит, мертвые, с точки зрения ученых. А про помидоры они что говорят? Помидоры, они живые или мертвые, если научной точкой зрения на этот счет руководствоваться?..

– Помидоры?! – решать судьбу помидор всего мира Игорь Сергеевич оказался в эту минуту морально не готов: глаза его в размерах диковинно увеличились, сигарета выскользнула из пальцев прямо на скатерть. Однако он быстренько собрался, чертыхнулся, затушил ее в пепельнице, сдул со стола пепел, после чего решился уточнить:

– Что значит «помидоры – живые»? Вы этим что сказать хотите?

– Да я вообще ничего сказать пока не хочу, – судя по улыбке на губах Павлика, ситуацией он более чем наслаждался. – Я, в общем-то, спрашиваю пока вас. Вы мне только что заявили, что наука камням в жизни отказывает. Мертвые, дескать, камни для ученых. Вот я вам встречный вопрос и задал про помидоры. Камни мертвые, а помидоры? Они живые или мертвые для ученых?

– Дурацкий какой-то вопрос! – раздраженно отсек собеседник неприятные ему повороты сюжета.

– Почему это – дурацкий? – не сдавался молодой человек. – Потому что вы на него ответить с ходу не можете? Что дурацкого в вопросе этом? Как по мне, так вполне себе нормальный вопрос! Тут ведь у нас третьего-то не дано, в мире нашем двойственном. Вот я и спрашиваю вас: помидоры для ученых живые или мертвые?

– Да как помидоры живыми быть могут??! – Игорь Сергеевич, похоже, контроль над эмоциями утратил, но тут же, хоть и с заметным усилием, его вернул и улыбнулся. – Извините, молодой человек!

– Ерунда! – Павлик усмехнулся и немножко покровительственно кивнул. – Ничего страшного то есть, я хотел сказать. Но вы уже определитесь все-таки, пожалуйста. У нас же с вами разговор ведь про что зашел? Я вам сказал, что для шаманов все живое. Всё-превсё мироздание жи-во-е. А и