Печальный Лорд - Елена Грушковская

— Побрейте наголо и, если возможно, сделайте так, чтобы волосы не отрастали, — сказал он.

— Вам нужна перманентная депиляция головы, — сказали ему. — Мы это делаем. Как долго вы хотели бы, чтобы ваши волосы не отрастали? Шесть месяцев, восемь, год?

— Если можно, совсем, — попросил Эннкетин.

— А вы не пожалеете?

Эннкетин твёрдо ответил:

— Нет.

Зажужжала бритва, и с головы Эннкетина посыпались его кудри. Видеть, как исчезает его роскошная шевелюра, ему было невыносимо больно, и потому он, пока его брили, сидел зажмурившись и только внутренне содрогался от горя, стискивая зубы. Потом на его голову надели большой шлем, в котором было очень жарко. Эннкетин сидел в этом шлеме двадцать минут, потом его сняли, а его голову покрыли каким-то вязким веществом, которое застыло и превратилось в плёнку. Эту плёнку содрали, так что по всей голове Эннкетина началось жжение. Её тут же охладили каким-то голубым гелем, после чего долго шлифовали маленьким приборчиком с быстро вращающейся круглой плоской подушечкой. Эннкетин наконец открыл глаза и взглянул на себя в зеркало. Его голова была розовая, как попка младенца, идеально гладкая и сверкающая. Он потрогал её и содрогнулся: она была такая же гладкая, как его щека. Ему было дико видеть себя лысым, но он не показал виду и улыбнулся:

— То, что надо.

— Бритьё вам не понадобится, — заверили его. — Волосы расти больше не будут. Но такую гладкую голову просто необходимо чем-то всё-таки украсить! Рекомендуем посетить тату-салон.

Эннкетин вспомнил доктора Маасса, и ему захотелось стать похожим на него. В тату-салоне он сделал себе такую же розово-бежевую татуировку на голове — по последнему писку городской моды. Ещё он покрасил брови и ресницы в угольно-чёрный цвет и купил флакончик профессиональной краски, но его глаза были не голубыми, а серо-зелёными. Он спросил у консультанта:

— А можно как-нибудь сделать мне светло-голубые глаза?

— У нас делают смену цвета радужки, — кивнул тот. — Это этажом выше, там увидите вывеску.

Эннкетин поднялся на этаж выше. Вывеска сразу встретилась ему: на ней были изображены глаза красивого зелёного цвета. Едва он вошёл, к нему тут же подошёл альтерианец с удивительными ярко-сиреневыми глазами.

— Что бы вы хотели?

— Голубые глаза, — ответил Эннкетин.

— У нас широкий выбор голубых оттенков, — сообщил сиреневоглазый сотрудник.

Он продемонстрировал Эннкетину на мониторе два десятка слайдов, на которых были глаза разных голубых оттенков: от тёмно-голубого до почти белого, лишь с лёгкой голубизной, также голубого с зеленоватым отливом и голубого с сиреневым. Увидев точно такие же глаза, как у доктора Маасса, Эннкетин сказал:

— Вот эти. Мне такие.

— Вам очень пойдёт этот цвет, — улыбнулся сотрудник. — Прекрасный выбор. Пожалуйста, проходите в кабинет.

Кабинет был небольшим, но ярко освещённым, он напомнил Эннкетину операционную. Слегка волнуясь, он сел в кресло, и ему надели на голову приспособление, с помощью которого его веки держались широко раскрытыми. Потом с потолка спустился аппарат, и в радужку обоих глаз Эннкетина вонзилось множество тончайших иголочек. Боли он даже не почувствовал, только лёгкий жар в глазах. На несколько секунд он перестал видеть и испугался, но услышал:

— Всё в порядке, не пугайтесь. Вы не ослепли, сейчас вы всё снова увидите.

И верно: аппарат с иголочками поднялся, а сиреневоглазый сотрудник уже подносил Эннкетину зеркало. Эннкетин взглянул и не узнал себя. Чёрные брови с ресницами и светло-голубые глаза смотрелись необычно и очень красиво, Эннкетину даже показалось, что его взгляд стал почти таким же завораживающим, как у доктора Маасса.

— Вам очень идёт, — сказал сотрудник с сиреневыми глазами. — Результат сохраняется сколь угодно долго — пока вы не захотите попробовать какой-нибудь другой цвет.

За эту процедуру Эннкетин выложил последние деньги с карточки. У него оставались ещё его сбережения, и с ними он поехал в магазин одежды. Там у него сразу разбежались глаза и закружилась голова от невообразимой широты ассортимента, но к нему подскочил очень заботливый и очень знающий консультант.

— Я знаю, какой вам нужен стиль! — воскликнул он вдохновенно. — Агрессивный городской молодёжный стиль «хакари». Соответствующая причёска у вас уже есть!

Примерно через десять минут Эннкетин увидел в зеркале яркого представителя агрессивного городского молодёжного стиля «хакари»: с совершенно лысой татуированной головой, в чёрной блестящей куртке с большим воротником, чёрных облегающих брюках, тёмно-фиолетовых лакированных сапогах на мощной подошве и с декоративной шнуровкой спереди, а также в двухцветной лилово-розовой водолазке. На руках у него были блестящие красные перчатки, талию украшал ремень с металлическими заклёпками, а на шее висел бордовый шарф.

Эннкетин купил всё это, а также приобрёл пару костюмов не такого агрессивного стиля, обувь для дома и чёрные простые сапоги, тёплый зимний плащ и утеплённую куртку. Со всеми этими покупками он сел в такси и попросил отвезти его к дому лорда Дитмара.

Когда он вышел из такси и расплатился с водителем, к нему уже спешил Эгмемон:

— Добрый день, сударь! Вы к кому?

— Ты не узнал меня, Эгмемон? — усмехнулся Эннкетин. — Это же я!

Дворецкий пару секунд смотрел на него ошеломлённо, а потом воскликнул:

— Эннкетин! Это ты, что ли?

— Я, я, — заверил его Эннкетин. — Не пугайся.

— Святые небеса! — всплеснул Эгмемон руками, разглядывая Эннкетина. — Что ты с собой сотворил! Это кто тебя надоумил так одеться? Ой, а глаза какие стали! Что с тобой там сделали?

— Всё это делают в косметическом салоне, — объяснил Эннкетин. — А одежда — самый писк городской молодёжной моды.

Эгмемон потрогал голову Эннкетина и засмеялся.

— Какой ты лысенький! А это что за роспись? Ой, ты же вылитый доктор Маасс! Святые небеса! Я же тебя за него сначала принял! Слушай, тебе даже идёт так!

От Эгмемона Эннкетин узнал, что Обадио после его отъезда три дня пил, забросив свои обязанности, а потом совсем сошёл с ума — завалился пьяный в дом и принялся буянить: напугал маленького Илидора, разбил осветительную панель и перевернул мебель в гостиной. Лорд Дитмар выгнал его без выходного пособия и заказал на Мантубе нового садовника. Новый человек должен был прибыть уже в ближайшие дни.