Вавилонский голландец - Макс Фрай

И она все время мне говорила, как ей повезло, что она дожила до своего счастья, и что благодаря мне она его нашла. Я думаю, ее заколдовали на этом корабле. Зачем бы ей уплывать? Ей что, здесь плохо живется? А она меня и не слушала, все твердила свое – завтра, завтра, не могла дождаться. Такое в ней было нетерпение бежать на свой корабль и плыть, словно ей кто-то слово петушиное сказал. Или на дудке сыграл. Я еще подумала, что этот корабль сам вроде дудки – играет свою особую музыку, а понимают ее не все. Может, корабль сам не хочет, чтобы все туда шли, и выбирает тех, кто ему нравится. Вот Красавица и те старик с девушкой, и похожий на пьяного господин – услышали. А мы с Петером – нет, хотя все время там были. А может, мы с Петером музыку не услышали, потому что на борт так и не поднялись, а с пирса ее не слыхать? Хотя те, кто поднимался, тоже не все остались. Интересно, зачем им старик? Я не знаю. Девушка-то могла кому-нибудь приглянуться, вот и уплыла, как моя мамка. А Красавица умная, добрая и справедливая, она любому понравится. Красавица засмеялась и говорит, что дело не в этом, а в книгах. Она сказала, что корабль этот плавает, потому что книги хотят, чтобы их читали. И все это устроено для того, чтобы делать то, что хотят книги. Еще она что-то непонятное говорила, что книги очень любят путешествовать, иногда они сами путешествуют, а иногда – в головах у людей. И еще они в головах у людей общаются друг с другом, и иногда из этого получаются какие-то новые истории. Но это я совсем ничего не поняла. Еще Красавица сказала, что на корабле собираются те, кто к книгам относится, как она. Там все такие, как я, – вот как она сказала. Наверное, такие, в чьих головах книгам удобно путешествовать и встречаться, так что ли, я не знаю. У Красавицы в голове много историй, это я знаю, сама слышала, она как начнет рассказывать – не остановится, ну да вы уже не услышите ее историй, она ведь уплыла.

А еще Красавица говорила, что ей теперь никогда не будет ни грустно, ни скучно, а всегда будет хорошо. Странно. Люди это про рай рассказывают. Говорят, там все всегда довольны и никому не бывает грустно или холодно. Если все получилось, как она говорила, то Красавица теперь блаженствует, как бабка. Бабка теперь точно в раю, все так говорят. Я-то в рай не очень хочу. Чтобы попасть в рай, надо сначала долго болеть, потом лежать в гробу, а потом тебя засыплют землей. С бабкой все так и было. Так в рай попадать очень неприятно, и я боюсь и не хочу. Бабка, когда в гробу лежала, была ужасно страшная. Хотя многие люди мне уже рассказывали, что в раю хорошо. А вот как Красавица – так намного лучше в рай попадать. Может, уплыть на этом корабле – это все равно что умереть, только интересно и не больно? Ну и ладно, лучше уж так, чем чтобы тебя землей засыпали. Я и думаю, не может быть, чтобы в рай можно было только одним способом попасть, бабкиным. Вот, может, и Красавица сейчас как в раю, она ведь говорила, что на корабле ей никогда не будет ни грустно, ни скучно, а всегда будет хорошо. Может, это такой маленький рай не для всех. Хотя рай всегда не для всех, туда не все попадают, многие в преисподнюю проваливаются, я знаю. А некоторые вообще после смерти никуда не попадают, а становятся неприкаянными мертвецами и пьют у живых кровь. Вы тоже знаете про это? Все взрослые знают, а дети не все. Бет не знала, пока я ей не рассказала.

Красавица еще много чего говорила, только я уже плохо соображала. Потом она отвела меня обратно, до самого дома довела и поцеловала на прощание. И еще сказала, что звать ее на самом деле Сузи, я запомнила.

Больше я ее не видела.

Я очень хочу, чтобы она вернулась, но она не возвращается.

А вы знаете, я ее все вспоминала, так о ней скучала, а потом ее книжку посмотрела, она ведь от Красавицы. А в книжке оказались картинки, такие хорошие, не насмотришься. Вы, если хотите, пойдемте потом ко мне, я вам покажу. Я все картинки смотрела, а потом и прочитала от начала до конца, сама не заметила, как так получилось. Это совсем не похоже на учебник оказалось, в сто раз лучше, в тысячу – там истории такие прекрасные, вроде тех, что Красавица рассказывала. Одна даже оказалась знакомая, про этого дядьку, который на дудке играет. А которая из этих историй про ее отца, я не знаю.

Я теперь еще всяких книжек нашла: пассажиры с кораблей иногда выбрасывают книги. Они почти все скучные, но некоторые – интересные, я их все прочла.

Я бы все, что прочитала, Красавице рассказала, ей бы понравилось, я знаю.

Я думаю, может, они опять приплывут. Я тогда обязательно пойду посмотрю, что у них там, зря я в первый раз не пошла.

Может, там, на борту, ничего опасного и нет вовсе? Ну, книжки, наверное, есть. Ведь они говорили, что это вроде как плавучая библиотека, а в библиотеках всегда книжки. Да, это не страшно, даже интересно может быть. А что там за люди, я не знаю. Тот мужик, который звал меня книжки смотреть, он вовсе и не страшный был, по правде говоря. Это просто правило такое – в каюты к незнакомым мужчинам не ходить. А улыбался он по-хорошему. И старик, который там потом исчез, и девушка – они совсем не страшные. Про этого, который на выпившего похож, я не знаю, страшный он или нет. Много там народу собралось – два, три – человек пять, наверное. Красавица тогда в ресторане говорила, что там таких, как она, – полный корабль, а я никого больше не видела. Но если Красавица там, то она меня в обиду не даст, с ней не страшно.

Я теперь очень хочу посмотреть, что там на борту. Может, я опять увижу Красавицу, и, может, она даже возьмет меня с собой, если я попрошусь, она добрая. Я бы с ней куда угодно поехала, и слушала бы ее истории, и книжки бы читала – те, которые с картинками, конечно, и интересные. А то ведь книжки разные бывают, я уже говорила, да? А, вы сами знаете… Ну, ладно.

Почему мне никуда нельзя плыть? Маленькие девочки не могут путешествовать одни? Ну, я же не одна там буду. Дед с кем останется? Не знаю, я не думала. Как совсем один останется? Не один вовсе, у него еще сестра есть, Ревекка вдовая, она в городе живет. Меня она не любит, говорит, у нее от меня голова болит и грязь, не знаю почему. И к нам она не ходит, потому что далеко, но ведь он сам может к ней ходить, если захочет, правда ведь? Вам его жалко? Мне должно быть жалко? Ну, немножечко жалко, конечно, а только он все равно весь день ходит в порту, а вечером сидит в кабачке у Пегги. Все говорят, что девчонка старику обуза, не нужна я ему. Я никому не нужна, только жене старого Якоба, чтобы помогать, она ведь тоже старая и сама не справляется. А дед помрет все равно, он давно собирается, так и говорит: помру скоро. А я с кем останусь? Соседи говорят, что я тогда в приют пойду. А я не хочу, я что, ненормальная, вы приютских детей видели? Видели? Ну, тогда понимаете. Чего это – в приюте лучше, как это – там за детьми присматривают и кормят? Знаю я, как там присматривают! Я чего, собака, чего за мной присматривать? Еще бы на цепь посадили! Вы думаете, мне в приюте хорошо будет? Мне?! Вы сами из приюта? Детей ищете для приюта? С дедом договоритесь? Как же, додумались! Да мне с дедом куда лучше, чем в приюте вашем!