Рай беспощадный - Артем Каменистый

– Это ты верно сказал. Удачно вышло. Ни разу еще у нас на дальнем буе такой прухи не выдавалось.

Опыт употребления спиртных напитков у Макса был нулевой. Ну не пил он вообще, в силу возраста и характера. Да и занятию спортом алкоголь не помощник. Но ситуация не та, при которой следует трезвенником оставаться, – пришлось попробовать. Отпил и тут же об этом пожалел – по вкусу сопли, мочой разбавленные, да еще и прокисшие. С трудом удержался, чтобы не выплюнуть.

Бизон, осушив свою чашу до дна, ухнул, стукнул ею по столу, требовательно спросил:

– Где нашел?

– На дальнем буе. Машину Снежок заметил на дне. Глубоко, но достал. Аптечку еще вытащил и огнетушитель. Ну и по мелочи разное. Больше ничего ценного не было, но я багажник не смог открыть и весь салон тоже не обследовал – глубина серьезная, а там застрять можно или зацепиться. Рискованно – и так еле-еле доставал. И вообще – без ласт и маски там делать нечего. Мне просто повезло.

Бизон к остальным находкам интереса не проявил:

– А где именно топор был, если не в багажнике?

– Под сиденьем водительским.

– А еще там было что-нибудь?

– Аптечка и огнетушитель – я же сказал.

– А инструменты?

– Не было. Если и были, то их могло по салону разбросать. В другой раз, когда маска и ласты будут, попробую обыскать. Очки я принес – из них можно маску сделать. Эн говорил, что поможет.

Эн будто демон из преисподней – стоило о нем упомянуть, как возник на пороге. Молча подошел к столу, игнорируя топорик и аптечку, ухватил огнетушитель, жадно покрутил в руках, разочарованно вернул на место, обернулся к Максу:

– Еще что-нибудь принес?

– Мелочи. Мертвеца обыскали. Расческа, мобильник, ключи. Еще подголовники от кресел есть и дворники.

Эн развернулся, так же молча вышел наружу. Макс, ничего не понимая, проводил его недоуменным взглядом, а Рыжий, заметив это, пояснил:

– Наш старикан здоровье бережет. Не любит сюда заходить – боится простудиться.

Бизон, покрутив топорик в руках, пару раз взмахнул им, довольно осклабился, опять налил в чаши, к счастью не обратив внимания, что Макс почти не притронулся к своей:

– Давайте дернем за то, чтобы этот топорик не последним оказался.

Еще чокнулись. Рыжий опять так же торопливо протараторил:

– Удачно. Теперь два топора у нас. Один можно в экспедиции дальние выделять. А то что за экспедиции без инструмента!

Бизон покосился на Рыжего как-то нехорошо, а потом уставился на Макса, глядя сквозь него. Явно задумался, будто что-то решая. Наконец медленно, чуть ли не со скрипом, выдал:

– Пловец, тебя Максом вроде звать?

– Да.

– Слышь, Макс, и как оно тебе?

– В смысле?

– Да я про дела насущные. Жильем доволен? Где вообще обитаешь?

– В Борискиной хижине старой, – быстро пояснил Рыжий.

– Один живешь?

– Да.

– На сухую, значит, гоняешь? – непонятно спросил Бизон.

В силу слабого знакомства с некоторыми жаргонизмами Макс не знал, что на это ответить, но чувствовал какой-то пошлый подвох и промолчал.

– С Жорой-балаболом он живет. Сожительствует, – хохотнул Рыжий, но тут же поправился: – Кореша они по Земле. Вместе попали, вместе шконку делят.

– Подругу, значит, не завел еще?

Вспомнив про Дину, Макс решился и, смущаясь, тихо ответил:

– Мы у дальнего буя встретили несколько человек. Их поселок диксы захватили, и они к нам шли. Один ранен сильно, его бы подлечить как-нибудь. И девочка там одна… Она теперь со мной будет.

Бизон моментально стряхнул с себя сонно-алкогольную муть, уставился на Макса жестким, требовательным взглядом:

– Диксы поселок захватили?!

– Да. Говорят, что их целая толпа была, с какими-то боссами. И на нас уже по дороге назад пятеро напали. Чукчу убили, и копье мое утащили. Я одного насквозь проткнул, вот он и утащил.

Бизон переглянулся с Рыжим и уже гораздо спокойнее произнес:

– Ладно, мы пообщаемся с этими ребятами. Расспросим.

– Старший у них совсем плох – нога у него воспалилась. Ранен. Вы Дину лучше расспросите – это та девочка, о которой я говорил.

– Разберемся… Рыжий, Максу тесновато будет в Борискиной конуре. Он у нас человек не ленивый, полезный – такому простор нужен, а мы его держим на отшибе. Тем более парень серьезный – с подругой жить собрался. А подруги тоже место занимают. Что у нас поближе к штабу есть?

Тот ответил мгновенно:

– Тощий уж две недели как помер, хижина его пустая.

– Помню… аппендицит, – кивнул Бизон.

– Ага. Так Эн сказал.

– Эн наговорит – больше его слушай… Макс, переселишься туда. Просторнее там. Пловцам простор и в море нужен, и на суше.

Понимая, что момент идеален для просьб, Макс осторожно уточнил:

– Рыжий, я тебе за шлепки должен. Может, как-нибудь расплатимся?

Бизон, хмыкнув, нагнулся, бросил взгляд на обувку Макса, выпрямился, уточнил:

– Это вот за это ты Рыжему задолжал?

Макс молча кивнул.

Покачав головой, Бизон вздохнул:

– Рыжий, тебе очень хорошо подходит погоняло Жид. Ты в курсе? Или забыл, что Чалого больше нет и порядки у нас теперь немного изменились?

Тот, похоже, чувствовал себя очень неловко и ничего на это не ответил.

Бизон, наливая себе третью порцию, раздал указания:

– Вали отсюда. Макс, перебирайся в хижину Тощего. Никому ничего ты уже не должен. Только смотри не возгордись – ты Пловец у нас, а не принц датский. Твое дело – плавать, помни об этом. Ленка! Дай ему кокосов штучки три и рыбину копченую, ту, что вчера начали! Устал парень, много сил потерял, нырял глубоко – пускай покушает как человек. Рыжий, собирай всех. И Эна тоже. И девку эту зови. Разговаривать будем серьезно.

– Так Эн здесь сидеть не будет.

– Значит, к нему пойдем – за столик. Без него разговора не получится.

Глава 14

Переезд много времени не занял. Вещей у Макса практически не было – лишь ботинки да одежда зимняя. Дину повидать не удалось – ее прямо из-за стола утащили к жилищу Эна. Ничего, потом покажет ей, где размещаться. Жоре Макс тоже предложил перебираться, и он отказываться не стал – в старой хижине ему остаться вряд ли позволят, а переселяться назад в песчаную яму с протекающей крышей кому захочется? Имуществом он вообще не обременен: зимние ботинки и лишние тряпки давно променял на еду.

Тощий по местным меркам жил красиво – хижина хотя и низкая, но просторная. Имелась широкая жердевая лежанка, застеленная для мягкости высушенными листьями дровяка. Вход завешен грубой циновкой из тонких стеблей того же дровяка, сбоку, на улице, под маленьким навесом располагались несколько плоских камней: по вечерам есть где пофилософствовать, глядя на здешнее сумасшедшее небо.