Александр Македонский. Пески Амона - Валерио Манфреди

В зал не пустили даже слуг, и одна Лептина носила блюда для сотрапезников, усевшихся вокруг стола, как в свое время в Миезе на уроках Аристотеля.

— Наши осведомители говорят, что Великий Царь по морю, подвергаясь большому риску, послал Мемнону огромную сумму, чтобы тот нанял дополнительно стотысячное войско для вторжения в Грецию. Но мне кажется, сумма предназначается в первую очередь для того, чтобы он начал раздавать щедрые подарки множеству влиятельных людей, рассеянных по всем греческим городам. Парменион уже изложил мне свое мнение…

— Вернуться домой? — наугад выпалил Селевк.

— В общем, да, — подтвердил Александр.

Лептина начала накрывать стол к ужину: жареная рыба, овощи, разведенное водой вино. Легкая трапеза, означавшая, что царь хочет, чтобы все оставались трезвыми.

— А что думаешь делать ты? — спросил Птолемей.

— Я уже принял решение, но хочу узнать ваше мнение. Селевк?

— Я за то, чтобы идти дальше. Даже если Мемнон поднимет Грецию на восстание, что из этого? Ему никогда не удастся ступить в Македонию, Антипатр не позволит. А если мы и дальше будем занимать порты на азиатском побережье, Великий Царь не сможет поддерживать с Мемноном связь. И, в конце концов, ему придется сдаться.

— Птолемей, что скажешь ты?

— Я думаю так же, как Селевк: пойдем дальше. Однако если представится возможность убить Мемнона, будет еще лучше. Мы избавимся от кучи забот и отсечем Великому Царю его правую руку.

Александра как будто бы поразило и удивило такое предложение, но он продолжил совещание:

— Евмен?

— Птолемей прав. Пойдем дальше, но постараемся избавиться от Мемнона, если удастся. Он слишком опасен и слишком умен. Непредсказуем.

Александр помолчал, без особой охоты жуя рыбу, потом отхлебнул вина.

— Значит, идем дальше. Я уже попросил Гефестиона съездить на разведку на побережье Ликии и Памфилии, к ущельям, о которых говорят, что они труднопроходимы. Через несколько дней мы узнаем точно, так ли они тяжелы. Парменион поднимется по долине Герма и выйдет на центральное нагорье, где мы с ним встретимся весной, пройдя путь от побережья к центру Анатолии.

Он встал и подошел к укрепленной на подставке карте.

— Место встречи здесь. В Гордии.

— В Гордии? А ты знаешь, что находится в Гордии?

— Знает, знает, — замахал рукой Евмен. — Там повозка царя Мидаса, который привязал ярмо к дышлу таким узлом, что никто не может развязать его. Один древний оракул [11] Великой Матери богов утверждает, будто тот, кто развяжет этот узел, станет властителем всей Азии.

— И за этим мы идем в Гордии? — подозрительно осведомился Селевк.

— Не будем отвлекаться, — оборвал его Александр. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать оракулы. Нужно принять план действий на ближайшие месяцы. Я рад, что все вы единодушны в решении идти дальше. Мы не будем останавливаться ни осенью, ни зимой. Наши солдаты привыкли к холоду — они горцы. Вспомогательные части фракийцев и агриан — и подавно, а Парменион знает, что не должен делать передышки, пока не доберется до назначенного места встречи.

— А Мемнон? — спросил Евмен, снова напомнив про самый насущный вопрос.

— Никто не уговорит меня на предательское убийство, — хмуро проговорил царь. — Это доблестный воин, достойный принять смерть с мечом в руке, а не на ложе от яда или в темном углу от кинжала.

— Послушай, Александр, — попытался образумить его Птолемей, — сейчас не гомеровское время, и доспехи, что ты держишь рядом с постелью, никогда не принадлежали Ахиллу. Им от силы лет двести или триста, и ты сам это знаешь. Подумай о своих солдатах: Мемнон может убить еще тысячи. Ты этого хочешь, просто чтобы поддержать свою веру в героические идеалы?

Царь покачал головой.

— Не говоря о том, — вмешался Евмен, — что Мемнон мог бы прекрасно организовать то же самое против тебя: нанять какого-нибудь головореза, чтобы тебя зарезал, или подкупить твоего врача, чтобы отравил… Ты никогда об этом не думал? Мемнон располагает большими деньгами.

— Тебе никогда не приходило в голову, — подхватил Селевк, — что он мог бы привлечь на свою сторону твоего двоюродного брата Аминту, которому вдобавок ты доверил командование фессалийской конницей?

Царь снова покачал головой:

— Аминта — честный человек и всегда проявлял преданность мне. У меня нет причин сомневаться в нем.

— И все же я считаю, что риск слишком велик, — не уступал Селевк.

— И я тоже, — присоединился Евмен. Александром на мгновение овладело сомнение. Он снова увидел перед собой своего противника у стен Галикарнаса, с лицом под вороненым шлемом, на котором выделялась серебряная родосская звезда, и снова услышал его голос: «Я командующий Мемнон».

Он в третий раз покачал головой, еще решительнее:

— Нет, я никогда не отдам подобного приказа. Даже на войне человек остается человеком, и мой отец часто говорил мне, что сын льва — всегда лев. А не ядовитая змея, — добавил он, чуть помедлив.

— Нет смысла настаивать, — сдался Селевк. — Если царь так решил, значит, так тому и быть.

Птолемей и Евмен кивнули, но без особого убеждения.

— Я рад, что вы все согласны, — сказал Александр. — Тогда подойдем к этой карте и постараемся организовать наш поход по побережью.

Они долго спорили, пока всех не одолела усталость. Евмен отступил первый, за ним Птолемей и Селевк. Но стоило им выйти из царского шатра, как секретарь сделал знак, и все трое зашли в его шатер. Они уселись и поскорее послали слугу разбудить Каллисфена, в это время уже наверняка спавшего на другом конце лагеря.

— Что вы скажете об этом? — начал Евмен.

— О чем? — спросил Птолемей.

— Разве не ясно? Конечно, об отказе царя убрать Мемнона, — пояснил Селевк.

— Я понимаю Александра, — продолжил секретарь, — и вы тоже хорошо его понимаете. Действительно, нельзя не уважать нашего противника — это человек незаурядный. Именно поэтому он и представляет смертельную опасность. Представляете, что будет, если ему удастся поднять против нас греков и Афины, Спарта и Коринф встанут на его сторону? Войска союзников идут на север, чтобы вторгнуться в Македонию, персидский флот сжимает ее в тиски с моря… Так ли твердо мы уверены, что Антипатр справится? А если нет? А если Мемнон разбудит амбиции представителей династической ветви Линкестидов — вроде нашего командира фессалийской конницы, например, — и тем самым развяжет гражданскую войну? Или устроит военный переворот? Какая судьба ждет нашу страну и наше войско? В случае своей победы Мемнон сможет блокировать Проливы и помешать нам вернуться. Нужен ли нам этот риск?

— Но мы не можем пойти против воли Александра, — возразил Селевк.