Повести и рассказы - Виталий Бианки

Степан посмотрел в сторону. Там, между двумя другими вершинами, горело такое же мутное солнце.

«Откуда их два? — удивился Степан. — Надо поглядеть…» Он выбрал место, где деревья не закрывали от него небо. И тут увидал сразу три тусклых солнечных круга, на небольшом расстоянии один от другого. Нельзя было понять, какое из них — настоящее солнышко, которое — пасолнца.

«К чему бы такое? — подумал Степан. В этом диком краю он то и дело натыкался на небывальщину и становился суеверен. — Верно, дурная примета. Не будет удачи в охоте».

Далеко вверх по склону горы затявкал Пестря. Степан сейчас же забыл о солнцах и быстро, как только позволял снег, пошел на голос.

Пестря сидел под старым высохшим кедром. Степан сразу заметил большое черное дупло в стволе дерева.

«Ну, теперь — мой! — радостно подумал он. — В два счета оттуда выживу».

Он живо проковырял ножом небольшую дырку в гнилом стволе, запихал в нее несколько свежих веток, сунул туда же смолья и зажег его. Дым потянуло вверх по стволу, как в трубу.

Степан с ружьем наготове стоял под деревом так, чтобы ему было видно, как Аскыр покажется из дупла.

Немного ниже дупла к сухому кедру прислонилось другое, сломленное бурей дерево. Степан рассчитал, что соболь непременно захочет сбежать, когда дым выгонит его из дерева. Тут-то и надо поспеть всадить в него пулю.

Из дупла показался легкий дымок. Аскыр не выскакивал.

Дым повалил из дупла кругами.

«Как бы не опалился, — тревожно подумал Степан — сгорит заживо — и прибыли никакой».

Аскыр не показывался.

Случайно скользнув глазами по стволу прислонившегося дерева, Степан неожиданно заметил узкую двойную дорожку на покрывавшем ствол снегу. Степан всмотрелся.

Это была соболиная сбежка-следок. Она вела сверху вниз. Ясно было, что Аскыр удрал из дупла еще до прихода охотника. Из дупла высунулся красный язык пламени. Но Степану было уже всё равно, — сгори хоть весь кедр! — он и не подумал тушить огонь.

— Дурак ты, Пестря! — выругал он кобеля. — Проморгал зверя… Иди, чухай здесь!

Пестря рванул с места и, уткнув нос в землю, быстро повел по следу. Степан, увязая в снегу, поспешил за ним.

Пестря вел в гору. Кедрач кругом становился всё ниже и ниже.

Когда Степан совсем выбрался из тайги, он увидел вдали на склоне горы Пестрю. Пес с лаем гнал перед собой черного зверька. Оба скачками поднимались вверх по крутому склону — Аскыр далеко впереди Пестри.

Грузному кобелю было не угнаться по рыхлому снегу за легким зверьком. Стрелять тоже нельзя было — далеко.

Степан видел, как зверек юркнул в одно из бесчисленных темных отверстий громадной каменной россыпи. Через минуту под ней заметался Пестря, прыгнул на один из камней, сорвался в снег, поднялся, поглядел вниз на хозяина и жалобно заскулил.

Добравшись до него, Степан оглядел россыпь.

Над ним по крутому склону горы широко раскинулись камни разного вида и величины. Камни и обломки скал, в диком беспорядке громоздясь друг на друга, острыми черными углами торчали из-под снега.

Казалось, тяжелый каменный поток вдруг задержался тут, падая с вершины.

Высоко над россыпью сиял навсегда покрытый блестящим снегом белок.

Степан безнадежно махнул рукой.

— Чего уж скулить тут! — зло сказал он Пестре. — Табак дело!

Он поднял камень и кинул его в каменную кучу.

— Теперь его оттуда не выкуришь!

Степан взял собаку на привязь и зашагал вниз, к стану.

сон и явь.

Он застал кержаков на стане, хоть вернулся задолго до потемков. Все трое были заметно встревожены и торопливо готовились к отплытию.

— Чего больно заспешили? — спросил Степан Рыжего.

— Неприметлив же ты, паря, — досадливо отозвался кержак, — утресь солнышко в рукавицах вышло!

— Ну? — добивался Степан, вспомнив, что и в самом деле видал на небе пасолнца.

— Вот те и ну! К морозу это.

«А хоть бы и так, — подумал Степан про себя, — чего же горячку-то пороть?»

Но спорить с кержаками не стал. Теперь ему было всё равно, теперь хоть ночью в путь.

Ни свет ни заря спустили лодки на воду, снесли в них поклажу, посадили собак и тронулись.

Вниз по течению лодки неслись быстро. Стремглав убегали назад скалы, берега, уже затянутые тонким ледком, тайга. Охотники подгребали еще для скорости широкими веслами — лопашнями.

Степан вспоминал знакомые места, — только теперь они мчались мимо него как во сне.

Кержаки не хотели даже остановиться полдничать.

«Им что? — сердито думал про себя Степан, сидя на корме и управляя лопашней. — У каждого по пятку соболей добыто». И он снова вспоминал вороного Аскыра и скрывшую его каменную россыпь.

— Поглядывай! — предостерег Рыжий, сидевший впереди.

Лодка заплясала па коротких волнах переката.

Степан, очнувшись, сделал разом слишком сильное движение. Лопашня выскочила из воды, он потерял опору и полетел грудью на дно лодки.

Быстрые удары волны посыпались в борта, корму и нос, лодка щепкой закружилась в водовороте. Рыжий со всей силой налег на лопашни.

— Имайся! — крикнул он.

Степан успел уже подняться на ноги. Он увидал, что лодку мчит прямо на каменистую косу кормой вперед. Дно затарахтело по дресве — мелким камешкам.

Степан спрыгнул в ледяную воду и, обеими руками схватившись за борт, не дал лодке разбиться о камни.

Кержаки заругались во все голоса.

Когда лодку вытащили на косу, оказалось, что дресвой распороло ей дно. Пришлось заделывать течь. Это заняло много времени. Артель тут на косе и заночевала.

А утром Степан с трудом узнал реку. Все ямы в ней забило мелким льдом — шугой. Лед вырос от берегов, оставив свободной только узкую полосу посредине.

— Теперь намнем горбяжку! — сердито сказал Ипат.

И правда, несмотря на сильный мороз, охотники попотели, пока им удалось оттащить лодку берегом до места, где можно было столкнуть ее в воду. Опять замелькали, убегая назад, скалы и камни, ледяные берега, темные стены тайги.

К вечеру на второй день артель благополучно добралась до своей деревни.

После двух месяцев в безлюдной тайге маленькая кержацкая деревушка показалась Степану бойким городом. Да и шум в ней стоял необычайный.

Началось с того, что к Ипату пришел уже поджидавший охотников скупщик. За ним в просторную Ипатову избу набилось полно народу. Скупщик приехал из города, и каждому хотелось его послушать.

Пришел и Степан. Хозяин объявил ему, что рассчитаются они с ним весною, когда кончится охота, а пока отдал ему на руки обоих соболей. Степан решил сейчас же продать их скупщику. Скупщик был мастер рассказывать. Человек бывалый. Упершись глазами в его бритое лицо, таежный люд слушал про чудеса больших городов. Скупщик врал, привирал и даже говорил правду. Только всё у него шло гладко, — так что не знаешь, чему верить, чему нет. И будто люди по воздуху летают, и под водой ездят. И будто есть машина, что сама за тебя богу молится.