Британия - Саймон Скэрроу

– Нет, ты получишь плату, только когда сделаешь то, о чем я тебя попрошу. С тобой полностью расплатятся после победы над врагом. И тогда твоя служба у меня подойдет к концу. Тебе все понятно?

Купец помрачнел, но тут же сглотнул и расправил плечи.

– Мы заключили сделку. Вы обещали мне серебро, если я расскажу, как найти врага. Мы пожали друг другу руки. Я думал, что римские сенаторы – люди чести и держат свое слово.

Катон увидел, как кровь отхлынула от лица легата, который сделал шаг вперед и бросил свирепый взгляд на купца:

– Ты осмеливаешься ставить под сомнение мою честь? Ты, человек, заключающий сделки с врагами Рима? Человек, который готов продать своих клиентов за горсть денариев? Осмелюсь предположить, что, если жалким варварам удалось бы собрать достаточную сумму, ты бы тут же оказался в их поселении и рассказал им все, что тебе известно о нашей армии. Так что не смей говорить о своем моральном превосходстве, жалкий слизняк.

– Господин…

– Молчать! Ты будешь делать то, что я прикажу. Завтра на рассвете ты повезешь свою тележку во вражескую столицу и займешься там торговлей. И обратишь пристальное внимание на их оборонительные сооружения и количество солдат. После того как это разузнаешь, ты простишься с ними и вернешься с докладом ко мне. И лишь когда враг будет разбит, ты сможешь уйти. Помни, Петроний, если ты меня предашь или попытаешься скрыться, я объявлю тебя вне закона не только в этой провинции, но и во всей империи. И если тебя поймают, то распнут на кресте и оставят гнить. – Квинтат сделал небольшую паузу. – Тебе все понятно?

Петроний облизнул губы:

– Да, господин… но могу ли я?..

Квинтат изогнул бровь и нетерпеливо вздохнул:

– Что еще?

– Похоже, я неправильно понял условия нашего договора, за что со всей почтительностью прошу прощения. Однако в свете тех опасностей, с которыми мне теперь придется встретиться, я думаю, мне… полагается дополнительная награда за труды. В качестве признания верной и полезной службы Риму могу я рассчитывать, что стану вашим посредником при продаже пленников после поражения ваших врагов?

Квинтат замер.

– За десять процентов.

– Господин, мне кажется, будет правильно увеличить десять процентов до двадцати пяти, учитывая мой вклад в победу над врагом.

Легат фыркнул:

– Даже у Красса не хватило бы дерзости выдвинуть такое требование! Ты переходишь все границы, Петроний.

– Тогда двадцать процентов, господин.

– Пятнадцать, и я забуду о твоей наглости.

– Семнадцать.

– Пятнадцать. И это мое последнее слово.

Купец открыл было рот, но передумал и кивнул.

– Хорошо. Тогда я рассчитываю услышать твой доклад завтра к вечеру. Оставь нас.

Купец низко поклонился и, пятясь, вышел из шатра. Катон не мог не посочувствовать Петронию. Несмотря на то что он и в самом деле свободно торговал с врагами Рима, неплохо наживаясь на этом, обстоятельства изменились. Началась война, и варвары могут отнестись с подозрением к любому купцу, пришедшему в город, даже если они знали его прежде. Тем не менее, если Петроний Дин достаточно умен, он сумеет заручиться доверием варваров, поделившись с ними сведениями о римлянах.

Размышления Катона прервало появление нового посетителя. Силан, префект лагеря, отсалютовал легату и встал, широко расставив ноги и заложив руки за спину – такую же прямую, как древки штандартов легионов, под которыми он сражался почти всю свою жизнь.

– Господин легат, вы посылали за мной.

– Верно. Немедленно созови всех старших офицеров в штаб. Ты можешь сообщить им, что мы атакуем столицу декеанглиев завтра на рассвете.

Глава 15

Катон стоял возле своей лошади на вершине невысокого холма, не более чем в полумиле от поселения варваров. До восхода оставался еще час, но он слышал, как вокруг двигались люди и лошади. Армия выступила из лагеря еще затемно, и у каждого отряда имелся свой проводник. К рассвету столица варваров будет окружена, и у ее обитателей останется совсем немного шансов сбежать. Ночные маневры всегда были для армии нелегким делом, и, хотя подготовку провели очень тщательно, колонна Катона натолкнулась на одну из когорт XX легиона, что всех немного задержало. В результате «Кровавые вороны» и Четвертая когорта заняли свои позиции значительно позднее, чем планировалось, и у солдат не останется времени на отдых перед сражением.

Ночь выдалась холодной, но марш позволил солдатам согреться. Кроме того, из-за мороза земля замерзла, и теперь людям и лошадям не приходилось брести по грязи, как в последние дни. Туман окутывал все вокруг, и Катон с удовлетворением отметил, что он поможет скрыть его солдат, когда они будут делать последний бросок к воротам города. Легат предоставил авангарду честь возглавить атаку. «Кровавым воронам» предстояло взять главные ворота и дать когортам XIV легиона возможность войти в город.

Если враг будет наготове и сумеет быстро отреагировать, люди Катона понесут тяжелые потери. Поэтому он решил атаковать стремительно и беспощадно. Когда легионеры направятся к мосту через ров, «Кровавые вороны» будут бежать впереди с лестницами, чтобы взобраться на стены по обе стороны от ворот. Небольшой отряд легионеров будет нести таран, которым они разобьют массивные створки ворот. Как только появится брешь, две когорты XIV легиона начнут штурм города. Оставшаяся часть армии окружит варваров, когда те побегут из города. Петроний Дин не вернулся, поэтому Квинтат так и не сумел узнать, сколько воинов у врага. Катон помрачнел, вспомнив льстивого купца. Очевидно, он сбежал, решив не рисковать шкурой. Впрочем, он не мог вечно избегать гнева легата, и Петрония ждало жестокое разочарование, когда он попадет в руки римских властей.

Если удача останется на стороне римлян, король декеанглиев и вожди союзных племен будут захвачены в плен или убиты, и тогда война будет практически закончена. Останется лишь пересечь узкий канал, отделяющий Мону от материка, и покончить с культом друидов, разделаться с остатками силуров и ордовиков – после чего западная часть провинции будет окончательно усмирена. Легат Квинтат одержит выдающуюся победу, прославит свое имя и продолжит строить карьеру в Риме. А во дворце присвоят себе лавры победы над врагами-варварами и сделают щедрое пожертвование для армии. Естественно, большая часть денег пойдет преторианской гвардии, чья верность Клавдию много выше, чем у солдат, сражающихся на окраинах империи. Преторианцы, несомненно, уже показали, что им по силам устранить императора и навязать его преемника Сенату и народу Рима. Реальное существование такой угрозы не вызывает сомнений у любого человека, имеющего хоть какое-то отношение к миру политики, и Катон не мог не сожалеть о цинизме, который порождало такое положение вещей.