Замок над бездной (СИ) - Морозова Мария

Стоило мне сесть на мягкий диван, как дирижабль дрогнул и мелко завибрировал. Я тут же прилипла к окну и увидела, что причал начинает быстро отдаляться.

— Насколько высоко он может подняться? — спросила завороженно.

— Максимальная высота дирижабля этого класса — шесть километров, ответил Сейид. — При скорости четыреста километров в час.

— Вот это да. А как он летает?

— Это смешанная технология: магия неживой материи плюс механика.

Будто в подтверждение его слов я заметила, как вокруг дирижабля вспыхнуло и погасло нечто вроде защитного экрана.

— Круто, — я не смогла не оценить создание местных инженеров.

Ташш стремительно уменьшался. Городские дома слились в одно целое, а над ним торчал, как массивная свеча на торте, мой универ. Отсюда стала еще очевиднее правильная форма залива, на берегу которого располагался город. Океан превратился в гладкое фиолетовое покрывало.

Дирижабль поднялся на высоту и некоторое время летел вдоль берега. Сначала под нами проплывали горы, густо покрытые лесом, вдоль которых по побережью змеилась дорога. Потом дирижабль свернул вглубь материка. Горы сменились ровными квадратами полей разных оттенков зеленого и желтого, маленькими деревнями и густой сетью дорог. А у меня затекла шея. Так что я еще немного посмотрела на местные красоты, а потом опустилась на сиденье. Пока мы наедине, можно поговорить.

— Есть какие-нибудь новости?

— Кое-что есть, — обрадовал дааштер. — Личность нашего убийцы.

— Ого, как быстро сработали, — удивилась я.

— Он действительно лимериец, как и я. Вайсим Нааг-Дар по прозвищу Трехпалый. Известный в своих кругах наемный убийца, который был головной болью лимерийских спецслужб долгие двадцать лет. А три года назад он внезапно перестал подавать признаки жизни. Мои коллеги из Лимерии решили даже, что его кто-то прикопал тихонько. Но оказалось, Нааг-Дар перебрался в Шоару.

— Захотелось обстановку сменить или была другая причина? — пробормотала задумчиво.

— Думаю, второе. Хотя явных доказательств этого нет.

— За три года он успел где-нибудь наследить?

— Как ни странно, нет. Криминальная Шоара ничего не знает о Трехпалом. Такое ощущение, что все это время он сидел тихо и только последние несколько недель вернулся к своему ремеслу.

— Интересно.

— Возможно, он убивает не для себя, а для заказчика. А возможно, это именно его дело.

— Он наемник, — я неуверенно пожала плечами. — Разве он будет убивать сам, а не за деньги?

— Если видит в этом куш или идею, то да.

— Да, криминальная психология — это не мое, — вздохнула я и положила голову на плечо Сейиду.

— Справимся, — ответил он, обнимая меня за плечи. — Сейчас мы прорабатываем жертв. Все их контакты, привычки, распорядок дня. Трехпалый не выбирал их наугад. Раз ему нужны люди, подходящие под конкретные критерии, он должен был узнать их, изучить и выследить.

— Должно быть что-то, что их объединяет.

— Именно. Пока вырисовывается версия рынка. Там работала торговка, там точно бывали жена алкоголика, ростовщик и домработница банкира. Но эта версия слишком зыбкая и ненадежная. Да и среди грузчиков и подсобных рабочих Трехпалого точно нет, мы уже проверили.

— И в нашем универе нет никого похожего.

— Твой декан сказал то же самое.

— Мне тревожно, — призналась тихо.

— Я могу спрятать тебя. Спрятать так хорошо, что никто не найдет. До тех пор, пока все это не кончится.

— Нет, — помотала головой, хотя какая-то часть меня упрямо призывала согласиться на предложение мужчины. — Мне нужно быть в Ташше, рядом с тобой. Если даже декан Лагош не видит ничего, связанного с этими убийствами, я не имею права струсить и сбежать.

— Бездна… — вздохнул Сейид.

— Почему ты так ругаешься? — вдруг улыбнулась я. — Бездна… Не слышала ни от кого, кроме тебя. Это какая-то дааштерская фишка?

— Фишка? — не понял он.

— Особенность.

— А, это… Да, так и правда никто, кроме дааштеров, не говорит. Не знаю даже, откуда оно пошло. Но когда ты почти двадцать лет общаешься только с такими же, как ты, очень легко подцепить какого-нибудь словесного паразита.

— И все же это жестоко — отбирать маленьких детей у семей. Неужели ничего нельзя сделать, чтобы мнение о дааштерах поменялось? Пусть не за год и даже не за десять.

— Даже в этом случае такая изоляция была бы обязательной мерой, — улыбнулся Сейид. — И совсем не из-за необходимости хранить секретные знания. Просто маленькие маги крови действительно опасны. Не контролируя свою силу, они могут легко причинить боль окружающим или даже убить. Поэтому их сразу привозят в Дешт, и поэтому первые несколько лет дааштеры живут в изолированных кельях, общаясь только с опытными и сильными наставниками, которым сила юного мага не страшна.

— Не слишком весело, — поморщилась я. — Но, если бы мой ребенок получил магию крови, я бы все равно его так просто не отдала. Письма бы каждый день писала.

— Получил магию крови? — странным голосом переспросил Сейид.

— Я ничего такого не имела в виду, — наверное, мое лицо сейчас горело красным, как запрещающий сигнал светофора.

Это ж надо было ляпнуть? Как будто уже планирую, сколько детей мы с Сейидом заведем.

— Не имела… — тот прикрыл глаза, пряча усмешку.

Кстати, интересно, как у них тут вообще способности наследуется? Этим вопросом я пока не задавалась. Хотя мой дар, например, точно не наследный… Да и мага крови — тоже. Что за ребенок у нас бы получился? Так, отставить несвоевременные мысли.

— И вообще, — я смущенно дернула плечом и повернулась к окну. — Мы скоро прилетим?

— Скоро. Через час ты уже увидишь Тимшар.

Высвободилась из объятий и снова прилипла к стеклу, прижимаясь к нему горящей щекой. Сейид молчал, но я всей спиной чувствовала какое-то истинно мужское самодовольство. Дети, хм… Нет, так далеко заглядывать пока не нужно.

Через час на горизонте действительно показался большой город. Я уже успокоилась и теперь с любопытством рассматривала Тимшар. Тем более, вид открывался просто отличный. Столица Шоары была очень большой. Поменьше, чем Москва, конечно, но тем не менее. Она имела четкую радиальную планировку. Широкие улицы расходились от большой центральной площади, на которой виднелось какое-то монументальное здание. Между лучами теснились улицы и переулки, жилые кварталы и парки. Ближе к западу город делила на две части широкая река.

— Река называется Ашва, — выдохнул мужчина мне в затылок, обняв со спины. — А здание на главной площади — это королевский дворец.

— Ты бывал в нем?

— Приходилось. Там красиво.

— А экскурсии пускают? — заинтересовалась я.

— Только в несколько первых холлов.

— Жаль, — ответила со вздохом.

Развеяться какой-нибудь прогулкой мне бы не помешало.

— Когда все закончится, я обязательно покажу тебе его, — пообещал мужчина.

Чуть снизившись, мы пролетели над рекой по плавной дуге, потом повернули налево и направились к порту, который я узнала по скоплению самых разных баллонов.

Процедура высадки была такой же простой, как и посадка. Мы пришвартовались к высокой мачте, спустились по трапу на ее вершину и на лифте съехали вниз. Потом Сейид быстро провел меня сквозь толпу к воротам, где уже ждал автомобиль с очередным дааштером в качестве водителя.

Пока мы ехали, я не упустила возможности рассмотреть Тимшар, который чем-то напомнил мне Питер. Наверное, монументальными зданиями с лепниной на фасадах, широкими проспектами и скверами. Вот только пасмурно здесь совсем не было. Безжалостное красное солнце все так же светилось в небе, и только у горизонта плавали пухлые розоватые облака.

Сердце кольнула тоска. Пусть я не планировала переезжать из Москвы, но Питер любила и старалась бывать там каждый год. Мне нравилось кататься на кораблике по каналам, нравилось гулять по узким улицам и широким проспектам, заглядывать по дворы-колодцы, срываться посреди белой ночи из гостиницы и бежать смотреть, как разводят очередной мост. А теперь я вряд ли когда-то попаду туда снова…