Курсант: назад в СССР 9 - Рафаэль Дамиров

— Андрей! Света! — Вера прижала руки к груди. — Мне сказали, что всех этих людей убила я! Что вообще происходит⁈ Где Федя? Спросите его, я же все время была с ним.

— Ты была с ним только во время последнего убийства. Щукина. Я вас разбудил уже почти под утро и сказал, что надо ехать на место происшествия. До этого, пока Федя спал, ты могла запросто выйти незаметно из квартиры, убить Щукина, а потом вернуться.

— Что за бред, Андрей⁈ Я не убийца, это же я! Вера!

— В тот вечер вы выпивали с Федей «Сливовое» вино. Уверен, что он выпил больше, чем ты, и после крепко спал. А еще ты могла подмешать ему что-нибудь этакое в бокал. Я помню, как потом на утро Федор жаловался на сонливость, слабость и головную боль.

— Голова болела от крепленой бормотухи, которую называют вином. Ты что несешь, Андрей? — Вера зарыдала, закрыв лицо руками. — Света, скажи ему! Это не я. Не я же тебя похитила!

— Не понимаю, почему ты отпираешься? — я сверлил подозреваемую взглядом. — Я же поймал тебя с поличным, когда ты пыталась убрать Пичугина. Ты подставила его с похищением Светы, подбросила сережку и колоду карт на дачу. Ты прекрасно знала, что брат твоего бывшего нередко пользовался этой самой дачей, и поняла, что он именно там будет прятаться от нас.

— Да… Я была на этой даче когда-то с Макаром. Это его домик… Но я не помню, как меня задержали… Я ничего не помню, Андрей!

— Кто такая Инга? — в лоб спросил я.

— Не знаю… Почему я должна ее знать?

— Андрей, — вмешалась Света. — Позволь мне…

Психологиня придвинулась к Вере, взяла ее за руки и посмотрела в глаза.

— Все хорошо, Верочка… Успокойся. Мы просто хотим тебе помочь. Помочь все вспомнить. Ты знаешь Воеводина Льва Павловича?

— Его убил Пичугин, — кивнула Вера. — Или вы это тоже на меня повесить хотите? Я лично проводила вскрытие. Или вот в чём состоит ваш передовой метод — подставить подходящего человека?

Я поморщился.

— А раньше, до того, как он погиб, ты его знала? — продолжала расспрашивать Света.

— Нет, — замотала головой девушка.

— А по нашим сведениям, — вмешался я. — Пять лет назад он вел секцию дзюдо в Михайловском медицинском институте. И ты посещала эту самую секцию.

— Ну, да… Я занималась борьбой в студенчестве, но Воеводина не помню. У нас другой тренер был. Правда не помню… Вы мне не верите?

— Верим, верим, — Света погладила узницу по руке. — Ты не волнуйся… Вспомни, когда ты в последний раз играла в «Тысячу».

— В «Тысячу»? — глаза Веры округлились.

— В карточную игру… Это такая, где участвуют карты от девятки до туза.

— Так это маньяк играл с нами… Вы же сами говорили!

— А ты когда-нибудь играла в нее? Вспомни, это важно.

— Не понимаю, — Вера выдернула руки из Светиных. — При чем тут это?

— Тише, тише, — бархатный голос Светы обволакивал. — Все хорошо, мы тебя защитим, мы все выясним и во всем разберемся.

Она говорила спокойно и даже монотонно. Черт! Даже я сам чуть не впал в транс. Она что еще и гипнотизировать умеет?

— Ты выиграла или проиграла? — убаюкивала Света.

— Проиграла… — пролепетала Вера. — Да, точно… Я вспомнила. Один раз я играла в «Тысячу». В раздевалке спортзала с…

Веру вдруг перекосило, плечи ее передернулись:

— Я вспомнила. Это был тренер. Воеводин! Он, он… Вот сволочь! У него была та самая татуировка… С волчьей головой. Она мне потом снилась.

— Он сделал что-то с тобой плохое…

— Да… О, боже! Как я могла об этом забыть⁈

— Так бывает, — убаюкивала Света, поглаживая Веру по руке, будто действительно гипнотизируя. — Нередко наша память, чтобы сохранить психику, блокирует негативные воспоминания. А теперь я хочу поговорить с Ингой. Я знаю, что она меня сейчас слышит.

Вера удивленно уставилась на Свету:

— С какой Ингой? Здесь только я… Очная ставка, или что вы…

— Сейчас я досчитаю до трех, и Инга появится, — ровным и настойчивым голосом продолжала вещать Психологиня, даже у меня мурашки побежали. Вот какая у меня девушка, оказывается, а я и не знал.

— Один, два, три…

На счет три Вера опустила голову чуть ли не на стол и замерла. Казалось, она превратилась в восковую фигуру. Затем шевельнулась и резко распрямилась. Села, расправив плечи и закинув ногу на ногу. В ее глазах читалось презрение.

— Как ты догадалась? — на ее губах змеилась надменная улыбка.

— Вера не смогла бы убивать, — твердо ответила Света. — У нее совсем не тот психотип.

— А я, значит, смогла?

— Ты сильная, Инга. Ты мстила.

— Эта слабачка даже не помнила, что ее изнасиловали, — скривилось Верино альтер эго. — Я все исправила.

— Какого хрена происходит? — вмешался я.

— Мои догадки подтвердились, — закивала Света.

— Ха! — Инга бросила на меня игривый взгляд. — А у нас с тобой могло бы получится… Курсант. Я следила за тобой через газеты. Лучший сыщик по серийным убийцам, гроза маньяков. И вот ты теперь здесь, а между нами эта стерва. Но еще не поздно принять решение. Ну, так что, Андрюшенька? Ты готов меня спасти? Ты такой же, как я. Монстр, который убивает из-за прошлого…

— Ни хрена не понял, — я хлопнул по столу кулаком, всматриваясь в так странно и страшно изменившуюся женщину. — У тебя что? Раздвоение личности?

— Личность — это я, — презрительно скривилась Инга. — а Вера — серая, никчемная мышь. Она даже не знала, что я отомстила за нас сполна.

— Но те, кого ты убила, никак не причастны к тому, что совершил Воеводин.

— Все они одинаковые, — прошипела Инга.

— А-а… Я теперь понял! Ты убивала сильных и самодостаточных мужчин, тем самым доказывая самой себе, что ты еще сильнее. Сильный мужчина — для тебя опасный мужчина, убивая их, ты, вроде как, снижала численность популяции опасных особей. Это как в животном мире, да?

— Я так глубоко не задумывалась, — хищно улыбнулась Инга. — Они дохли по моему желанию. Я бросала их об землю и душила ногами. Они наполняли меня жизнью… После этого я смогла спокойно спать. И Вера, кстати, тоже. Одного я не пойму, как ты меня нашел?

— Федя помог.

— Он не мог меня предать, это лопух по уши втрескался в Веру.

— А он и не знал, что это ты убиваешь. Просто когда он проверял оперативные суточные сводки, то выявил одну любопытную закономерность. Все убийства происходили на следующую ночь после совершения в Михайловске изнасилований.

Титова стиснула зубы и сузила глаза.

— Так вот, — продолжил я. — Вроде ничего необычного, но совпадений таких не бывает. Я стал думать, как это может быть связано. А потом обнаружил вдруг, что есть несколько изнасилований, после которых никого не убили. Вроде нестыковка, и система рушится, но я поднял все акты медицинских освидетельствований по этим половым преступлениям и выяснил прелюбопытную вещь. Ты уже, наверно, догадалась, что я выяснил? Все освидетельствования потерпевших, после которых происходили убийства, производила некая судмедэксперт Титова. И тут я вспомнил твои слова. Как-то при первой нашей встрече в бюро СМЭ ты рассказывала, что не только трупы вскрываешь. Мол, народу у вас не хватает. Особенно сейчас, лето, пора отпусков, приходится за двоих работать. Ведешь прием еще «живчиков». Это вы так называете людей, которые приходят на освидетельствование по криминальным травмам. Особенно мне фраза в память твоя запала.

Не отрывая взгляда от Инги, я процитировал Веру:

— «Вот, вчера, например, девушку освидетельствовала по изнасилованию. Потом полночи уснуть не могла. Вроде уснула, а наутро, чувствовал себя, будто вагон угля разгрузила». Я тогда подумал, что ты слишком близко к сердцу работу свою воспринимаешь, не бережешь себя, но не понял, при чем тут вагон угля, вот и запомнилось. А теперь ясно стало. Инга пробуждалась, когда Вера сталкивалась с психически травмирующим фактором. Триггером, по науке. Ты как бы приходила на помощь своей более слабой личности. Мстила за вас обеих. Я прав?

В ответ Инга-Вера лишь скривилась и сжала кулаки. Это было странное ощущение — сейчас я видел их обеих.

— Мда-а… Если бы сам не увидел, никогда бы не поверил. В одном человеке две личности. Как такое вообще возможно? Света, давай отойдем, — я потянул за локоток Психологиню.

Мы вышли из кабинета, а внутрь запустили сержанта, приглядеть за маньячкой.

— Смотри в оба, — кивнул я конвойному.

Я плотно прикрыл за собой дверь и спросил:

— Ты ей веришь?

— Да, — кивнула Света. — У нее классическое диссоциативное расстройство идентичности.

— Чего, блин? Шизофрения, что ли?

— Нет, это совершенно другое. Психическое расстройство, при котором идентичность человека