Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации. Их любят, о них говорят - Федор Раззаков

В 1965 году тройка Трус, Балбес и Бывалый вновь появилась на широком экране. Причем сразу в двух фильмах. В комедии Эльдара Рязанова «Дайте жалобную книгу» Вицин, Никулин и Моргунов сыграли посетителей ресторана «Одуванчик», которые устроили в нем дебош (фильм занял в прокате 14-е место, собрав 29, 9 млн. зрителей), а в фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» — незадачливых грабителей склада (1-е место, 69, 6 млн. зрителей).

Рассказывает И. Фролов: «В этом фильме действия троицы и некоторые их комические штучки воспринимаются не как привычные для Гайдая элементы клоунады, а иначе, многопланово. Здесь нам первый и, пожалуй, единственный раз удалось заглянуть в души персонажей троицы, которые раскрылись нам глубже и неожиданно — с человеческой стороны. Оказалось, что типы тройки не некое подобие полу одушевленных манекенов, какими они представали перед нами до этого, а люди, которым не чужды чистые душевные движения. Репетицию своих преступных действий они проводят вроде бы нехотя, через силу, под давлением каких-то роковых обстоятельств, которые против воли толкают их на нечистые дела. И в то же время они пытаются заглушить в себе эту нахлынувшую на них хандру и тревожные предчувствия…

Сюжет «Операции…» не отличается ни глубиной, ни оригинальностью. Но воплощен он Гайдаем достойно его комедийного дарования. Действие протекает лихо, озорно, с множеством смешных трюков, остроумных реплик, ярких находок…

Если в «Барбосе» герои ВиНиМора. были полностью немыми, а в «Самогонщиках» запели, то в «Операции «Ы» они уже наделены живым разговорным языком.

Так Гайдай в своем творчестве повторил исторический процесс развития кинематографа (немые, поющие, потом говорящие фильмы) и от немой эксцентрической ленты пришел к разговорной, воспитательной комедии…»

В 1965 году Вицин сыграл еще одну эпохальную в своей творческой биографии роль — Мишу Бальзаминова в фильме «Женитьба Бальзаминова». Режиссером фильма был Константин Воинов, с которым Вицина связывала многолетняя дружба еще со времен учебы в студии Хмелева. Мало кто знает, что идея снять этот фильм пришла к Воинову еще в середине 50-х. Он тогда сделал из нескольких пьес А. Островского («Праздничный сон после обеда», «За чем пойдешь, то и найдешь» и «Две собаки дерутся, третья — не приставай») сценарий полноценного художественного фильма, однако снять его ему по каким-то причинам не позволили. Главную роль в картине он писал с прицелом на Вицина. Прошло десять лет, ситуация изменилась в лучшую сторону, и Воинов вновь обратился к давнему проекту. Причем опять предложил сыграть роль Бальзаминова Вицину. Но тот поначалу отказался. «Сам посуди, Костя, — сказал он режиссеру, — Бальзаминов у Островского — молодой человек, а мне уже стукнуло 46 лет». Однако Воинов возразил: «Это тебе по паспорту 46, а внешне тебе не дашь и тридцати. При хорошем гриме можно скинуть еще лет десять». Режиссер знал, что говорил. Действительно, Вицин был одним из немногих наших актеров, чей внешний вид совершенно не соответствовал его возрасту — Вицин выглядел очень молодо (в 38 лет он играл 70-летнего старика в фильме «Максим Перепелица», в 40 — 17-летнего подростка в розовской пьесе «В добрый час»!). Видимо, этому феномену во многом способствовал здоровый образ жизни, который артист вел уже много лет. Кроме того, что Вицин серьезно занимался йогой, он еще не курил и не пил.

Г. Вицин вспоминает: «В свое время мне очень помогли мои шестилетние сверстники. Это в эпоху нэпа было, по улицам валялись окурки, они их собирали, а потом под лестницей курили. И меня затащили один раз — я был мальчик слабенький. Они говорят — затянись. И я, к своему счастью теперешнему, затянулся. Меня так повело! А будь мне лет 15–16 — получил бы кайф. Я до сих пор удивляюсь, как это люди курят, — у меня рефлекс на всю жизнь. И в то же время могу курить на сцене, если нужно…

Что касается выпивки… Когда я сыграл сэра Эндрю в «Двенадцатой ночи» и меня за нее хвалили в Англии, Би-би-си, говоря об этой роли, называла меня почему-то Выпин. Возможно, оно предсказало будущие мои «пьяные» кинороли. На самом деле я почти не пью. Однажды под Новый год я выпил, как все, а на другой день у меня было очень неважное психическое состояние. Вот я и подумал: если наутро хочется удавиться, лучше не надо пить…»

Короче, Воинову удалось уговорить Вицина сыграть Бальзаминова, в результате чего наш кинематограф обогатился еще одной прекрасной работой. Фильм снимался в Суздале, который в те годы еще хранил в себе черты столетней давности. В городе не было никаких производств, работала только молочная фабрика: там делали сгущенное молоко, творог, сметану. Дома были почти сплошь деревянные, покосившиеся, с неизменными старушками на лавочках. В городе была всего одна гостиница — трехэтажная, никудышная, с одним туалетом на этаже и окнами, выходящими на рынок. Гостиница была столь непритязательной, что актерам приходилось жить в жуткой тесноте — втроем в одном номере. К примеру, Вицин делил номер с режиссером Воиновым и оператором, своим тезкой, Георгием Куприяновым. В других номерах обитал женский состав картины: Людмила Смирнова, Людмила Шагалова, Татьяна Конюхова, Надежда Румянцева, Екатерина Савинова, Инна Макарова.

Вспоминает Л. Смирнова: «Мы играли прямо в старых торговых рядах. Водрузили вывески с буквой «ять» на чайных, сапожных палатках, убрали столбы с проводами, а все прочее осталось. Извозчик, нищий, собака — все было как в XIX веке. На площади снималась финальная сцена, когда Вицин пляшет под потрясающую музыку Бориса Чайковского — знаменитую полечку. Танец, конечно, придумал Воинов. В рубашке нараспашку, в дикую жару, Воинов показывал Гоше Вицину, как надо танцевать.

Так же он показывал Мордюковой, как она должна целовать Вицина возле забора…»

Эпизод, когда героиня Мордюковой купчиха Белотелова целует взасос Бальзаминова-Вицина, — один из самых сильных в картине. Сам Г. Вицин вспоминает об этом так: «Напрасно волнуются мужья и жены артистов по поводу любовных и эротических сцен. Там переживаний никаких. Мордюкова даже сказала мне после съемок: «Разве ты мужик? Не пьешь, не куришь, к женщинам не пристаешь. Ты труп». Она ведь любит, чтоб сесть, выпить и у-ух! А я такой хватки и бешеного темперамента боюсь».

Таким образом, страх и смятение, которые были написаны на лице актера в этом эпизоде, были не наигранными, а самыми что ни на есть настоящими.

Стоит отметить, что кино и театр были не единственными способами творческого самовыражения Вицина. В 50—60-е годы он активно работал в мультипликации (его голосом говорили десятки самых разных персонажей), выступал в сборных концертах от Бюро кинопропаганды. На этих концертах он обычно читал прозу, в особенности рассказы Михаила Зощенко.