Разведчики мировой войны. Германо-австрийская разведка в царской России - Эдвин Вудхолл

Зачастую германо-австрийская разведка использовала в своих целях русских агентов, арестованных в Германии и Австрии. Прилагались большие усилия к вербовке пленных офицеров русской армии из мусульман, причем играли на религиозных чувствах этих людей, убеждая их помочь Германии «освободить мусульман от русского ига». 

Ряд агентов вербовался непосредственно из населения прифронтовой полосы. Они переходили ее как беженцы или «озлобленные» и «бежавшие» от зверств немцев. 

Во время войны германо-австрийская разведка усилила вербовочную работу среди жандармов, агентов тайной и явной полиции, охранников, провокаторов и офицеров разведывательных отделений штабов. 

По некоторым сведениям, до четверти всего состава варшавской явной и тайной полиции состояло на службе в германской разведке. Известный вербовщик шпионов для Германии Андреевский, орудовавший в Варшаве, одновременно являлся агентом русской разведки. Такую же роль играл околоточный надзиратель 11-го участка г. Варшавы Погорецкий. В числе германских агентов был также известный провокатор Азеф, с которым Мясоедов был в постоянной переписке. 

Один из сотрудников варшавского охранного отделения, жандармский ротмистр Прохоров, состоявший на службе у немцев, спасал попавшихся германских шпионов путем уничтожения вещественных доказательств. 

Небезынтересны методы вербовки немцами уголовного элемента: воров, убийц, мошенников и пр. Германская инструкция предписывала своим агентам-вербовщикам предварительно самым подробным образом узнавать о преступлениях, совершенных этими лицами. Дальше на сцену выступал шантаж, которым вынуждали уголовных преступников, преступления которых не раскрыты, работать в интересах разведки. Эти уголовники, раз попавшись в сети германской агентуры, под страхом разоблачения совершали новые, еще более тяжелые преступления. Они использовались для ограбления, для убийства, чтобы добыть нужные разведке документы, «убрать» важного деятеля или опасное для шпионов лицо. 

Для добывания сведений от офицеров германская разведка широко использовала проституток. Прибыв из части в какую-нибудь населенную местность, офицеры в поисках развлечений проводили время в притонах и ресторанах. 

Здесь-то загулявший офицер и мог выболтать проститутке-шпионке немало ценных сведений. 

Другим не менее удобным местом для выведывания военных тайн от офицеров германская разведка считала вечеринки, В пьяной компании, разговаривая между собой, хвастаясь своей осведомленностью и не подозревая, что их подслушивают шпионки, офицеры часто много выбалтывали. 

Если представлялся случай шпионкам, то они не брезговали и тем, чтобы украсть у загулявшего офицера что-нибудь интересное с точки зрения разведки. 

Германские шпионы большое внимание обращали на чинов искровых (радио) и телеграфных рот, так как через них можно было получить особо ценные сведения о применявшихся в русской армии шифрах и кодах. 

В военное время круг (c)опросов, подлежащих освещению, особенно расширился. Разведка должна была знать, какие части стоят в том или ином районе, где и сколько сформировано войск, какой артиллерией располагает определенная часть, сколько в каждой части пулеметов, численность кавалерии, конский состав, новые образцы оружия, как протекает мобилизация промышленности и степень оборудования заводов и фабрик, работающих для нужд армии, какое настроение в армии и среди населения, где находятся радиотелеграфы, санитарное состояние войск, состояние дорог, расположение ангаров, аэродромов и т. п. 

И чтобы получить ответы на все эти вопросы, агентов вербовали среди работников любых профессий. В Русско-японскую войну 1904–1905 гг. и в войну 1914–1918 гг. офицеры разведывательных органов воевавших с Россией стран служили в ресторанах лакеями, денщиками у крупных военных деятелей и т. д. 

Для посылки добытых сведений по назначению германские и австрийские агенты применяли самые различные методы. Был среди них и такой. Агент, работавший в тылу у русских, приходил на станцию железной дороги к отходу воинского поезда. Завязав разговор «с солдатами, он добывал нужные ему сведения, занеся их затем на бумажку условным языком. Затем записка с собранными сведениями прикреплялась к днищу одного из вагонов поезда, который отходил к позициям. Записки прикреплялись к заранее условленному вагону, например второму, считая от паровоза. Эти записки снимались другими агентами, которые их передавали по назначению. Иногда шпионские сведения условными знаками писались на стенках в уборных, в поездных буфетах. 

При передаче сведений по телеграфу шпионы пользовались особым шифром, обозначая отдельными словами или буквами роды войск и другие данные. 

Движение поездов шпионы обозначали следующим образом: через столько-то часов выезжаю туда-то: часы указывали количество поездов. 

Практиковался и другой способ связи. Так называемыми невидимыми чернилами агенты заносили свое донесение между строк обычного письма и отправляли его по назначению. Борьба цензуры с таким видом передач была очень затруднительна. 

В России с проявлением писем, в которых имелись шпионские сведения, дело обстояло из рук вон плохо. Примитивные лаборатории, созданные царской контрразведкой, не могли справиться с огромным потоком проходящей ежедневно почты. Некоторые чернила, которые применялись германской разведкой, совершенно не поддавались проявлению, и многие шпионы вследствие этого оставались неразоблаченными. Часто тайнопись велась на внутренней стороне конверта или на тонкой внутренней подкладке конверта. Скрытые записи делались также на открытках, специально изготовленных для этой цели. Но наиболее распространенными способами тайной переписки были шифры, например: одна черта означала небольшое число войск — батальон или полк, две черточки означали дивизию, а три черточки — больше дивизии, вплоть до корпуса. Среди раскрытых кодов, применявшихся немцами, были и такие: большое Д в письме означало большую дороговизну, номер квартиры означал номер полка, если номер был подчеркнут, то это означало на сто больше. Если шпион хотел назвать 114-й полк, то он его обозначал следующим образом: квартира № 14. Первый этаж обозначал ополченцев, ратников, второй этаж — запасный батальон и т. д. 

Несколько слов об одежде шпионов. Шпионам прифронтовой полосы рекомендовалось одеваться в гражданское платье в. двух случаях: во-первых, когда ближайшее место, в которое надлежит сообщить сведения, занято неприятелем; во-вторых, когда в данной местности расположена мелкая часть, все чины которой знают друг друга. Наиболее удобным одеянием считалось крестьянское. 

Этим «крестьянам» предлагалось избирать дорогу, главным образом, перекрестную, по которой передвигаются войска, и торговать табаком, спичками и другими мелкими товарами; таким агентам воспрещалось обращаться с вопросами к крестьянам или военным. Они должны были лишь по памяти описать проходящие воинские части. 

Для шпионов, носивших военную форму, и для шпионов, одетых в гражданское платье, существовали различные установки. Например, шпионы в военной форме должны были выдавать себя за отставших солдат и обращаться к крестьянам с расспросами, стараясь узнать, какая часть прошла и в каком направлении. 

Получать от воинских чинов сведения рекомендовалось исключительно в городах, заведя с ними знакомство в кафе, столовых и в других общественных местах. 

Не представляется возможности, конечно, перечислить все методы и приемы, которыми пользовались агенты германо-австрийской разведки в России. И ясно, что постоянной задачей разведки являлась необходимость систематического обновления методов и приемов маскировки своей агентуры. 

Во время первой мировой империалистической войны германской разведке удалось проникнуть в штабы ряда русских армий. 

Подполковник генерального штаба Поляков, служивший в 1915 г. при штабе XI армии начальником разведывательного отделения, в своих письмах и показаниях по делу Сухомлинова указывал: «Многие наши операции не имели успеха по несомненной осведомленности противника о военных планах». 

Нужда германо-австрийской разведки в таком шпионе, как Мясоедов, с началом войны стала особенно острой. К ее радости и не без ее участия, Мясоедов после двух лет «гражданской» работы снова был призван в военное ведомство. 

При прямом содействии Сухомлинова он получил назначение в штаб X армии, где на него было возложено руководство агентурной разведкой. Лучшего немцы и не могли желать. 

Десятая армия занимала одно из важнейших мест Западного фронта. Мясоедов через своих людей был осведомлен не только о положении дел в X армии, но и знал планы командования I и II армий.