Наваждение (СИ) - Флэйм Клара

Я смеюсь.

— Какая хилая у тебя была схема, если её сломала одна маленькая милая мордашка. — Ну же, давай, подойди ближе, и я испорчу тебе твою мордашку!

Я вижу, как уголок рта Трантино искривляется в фальшивой улыбке. Мои слова задевают его, я читаю это в его блёклых глазах. Он медленно подходит ко мне и вот бы он мой шанс, но мгновение и моя голова дёргается от хлёсткого удара. Щёку обжигает резкая боль. От неожиданности шприц выскальзывает из моих рук. Чёрт!

И не успеваю я опомниться, как его большая ладонь уже с силой сжимает моё горло.

— Не смей смеяться надо мной, маленькая сучка. — Мужчина ещё сильнее сдавливает мою шею, и я инстинктивно впиваюсь ногтями в его руки. Но он этого даже не замечает, ненависть и гнев поглощает его.

— Ты разрушила мою мечту. Ещё пара месяцев и меня бы здесь не было, — шипит он мне в лицо. — Я бы грел свои кости на белом песке у кромки океана, а мой счёт неустанно пополнялся бы благодаря Ярому. Ты. Всё. Испортила.

Задыхаюсь. Кровь пульсирует в висках. Чувствую, как капилляры в моих глазах начинают лопаться. Лёгкие горят от нехватки кислорода. В голове шумит, а мышцы сводят судороги.

Я ошиблась. Я проиграла. Я умирала.

— Ты…

Голос Тарантино резко обрывается и его руки меня отпускают. Я падаю и сквозь пелену в глазах вижу возню возле двери. Папа. Он пришёл за мной. Он успел. Когда мне удаётся откашляться и отдышаться, ясность восприятия возвращается, и я вижу лежащего на спине Игоря. Тарантино сидит на нём и бьёт кулаком его по лицу.

— Неблагодарные ублюдки, — приговаривает он каждый раз нанося новый удар. — Где б вы были, если бы не я.

Я не думая кидаюсь на мужчину и обхватываю его сзади. Используя массу своего тела, тяну его назад, и он отпускает Игоря. Мы катимся по грязному бетонному полу, ударяясь о разбросанный здесь хлам. Я не замечаю боли. Сосредотачиваюсь лишь на том, чтобы не разорвать свою цепкую хватку. В какой-то момент Тарантино вздрагивает, и я вижу на его лице кровь. Он обо что-то ударился головой. Его секундная слабость даёт мне преимущество. Я забираюсь на него сверху и вцепляюсь в его шею также, как он до этого в мою.

Я думаю об угасающем Стасе, окутанном трубками, поддерживающими в нём оставшиеся капли жизни. Я думаю о Ваньке, который больше никогда не откроет глаза. Я думаю о разбитом, наверное, уже умирающем, Игоре, лежащем на полу в двух шагах от меня. Жажда жизни, жажда мести будят во мне неуёмную ярость, злость, ненависть. Они придают мне небывалую силу.

Тарантино слабеет, а я готова его убить. Я хочу убить этого человека за того, кого люблю. За тех, кого он уже уничтожил или ещё уничтожит в будущем. Но проблема в том, что я не убийца. Он сдаётся, я чувствую, как его жизнь уходит, течёт по моим пальцам, впивающимся в ярёмные вены. Его глаза закатываются. Ещё несколько секунд и его больше не будет в этом мире.

«Ты не убийца!», — голос разума возвращает настоящую меня.

Мои глаза натыкаются на шприц, который я выронила. А потом на пистолет, который я необдуманно оставила возле матраса, когда помогала встать Игорю. Пистолет или шприц? Мой взгляд мечется между ними, и я не могу принять решение. Но пистолет в нескольких шагах, а до шприца лишь руку протянуть. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Следуй плану! Одно быстрое движение и игла втыкается в вену.

— Маленькая сучка сделала тебя, ублюдок, — шиплю ему в лицо, ослабляя хватку и давая вдохнуть. — Ещё увидимся, — и я нажимаю на поршень.

Прежде чем отключиться он успевает осознать сказанные мной слова и увидеть мою победную улыбку.

Поднимаю пистолет. Вкладываю его рукоять в ладонь поверженного мужчины и сжимаю. Отпечатки. Это может и неправильно, но я делаю это без сожаления. Отпечатки Стаса я давно стёрла. Теперь на оружии только мои и Тарантино. Но это будет легко объяснить.

Вдалеке раздаётся вой сирен. Пошатывающейся походкой я добираюсь до Игоря и проверяю его пульс. Сердце бьётся. В этот момент площадку перед складом заполняют машины с мигалками. Из них выходят люди в форме и в штатском с оружием на изготовке. Я выпрямляюсь. Пистолет ещё в моих руках, но я поднимаю их над головой и медленно выхожу наружу.

— Не стрелять. Всё в порядке. Это моя дочь, — слышу голос отца и вижу, как он выходит из-за спин полицейских. Я бросаю пистолет на землю и бегу в его открытые объятия.

— Всё закончилось, детка. С тобой всё хорошо? — папа оглядывает меня, и я быстро киваю головой. Я не плачу, я чувствую лишь большое облегчение.

— Там Игорь, ему нужна помощь. Тарантино и Муха тоже внутри, но они в отключке.

Папа удивлённо смотрит на меня, не зная как реагировать. Рядом возникает папин друг и бывший коллега, майор Гордин. В руках у него уже упакованный в пакет для улик пистолет. Он смотрит на меня. Я не вижу в его взгляде осуждение или ещё что-то подобное. Скорее он удивлён и немного растерян.

— Ну, ты мать, даёшь! — восклицает майор и кивает назад. — Ну, и девчонка у тебя, Олег! Одна! — он вздыхает и качает головой.

— А не надо было меня злить! — гордо вздёргиваю подбородок. — Там, кстати будут мои отпечатки, — я киваю на пистолет.

— По-моему ты ошиблась с выбором профессии, — заключает майор, слегка прищурив глаза. — Не хочешь переметнуться?

Я знаю этого человека с детства и понимаю его подколку. Он, как и мой отец, видел во мне их будущую смену, особенно после стрельбищ, когда я пару раз обходила их обоих по набранным очкам. Усмехаюсь и отрицательно качаю головой.

— Ну, уж нет, — встревает отец. — Тебе надо лучше выполнять свою работу, — упрекает он друга, ткнув пальцем ему в грудь.

К нам подходит врач скорой помощи и уточняет у меня какой препарат я ввела этим двоим. Я всё честно рассказываю, в том числе и то, где и как я его взяла. Папа хмурится, а майор снова усмехается. Также рассказываю про Игоря, про наркотики и драку. Доктор кивает и удаляется. Уверена, ему не составит труда привести в чувство и Муху, и Тарантино.

— Ася, ты должна поехать с нами и дать показания, — говорит Гордин.

— Можно завтра? — спрашиваю с надеждой в голосе. — Пожалуйста. Мне сейчас нужно побыть одной.

— Хорошо, — соглашается он. — Позвони мне, как будешь готова. Только не тяни, ладно? — Я киваю в ответ и беру из его рук визитку с номером телефона.

Я вижу, как в машину скорой помощи загружают Игоря, и иду к нему. Он в сознании и я выдыхаю с облегчением. Из руки торчит капельница, раны на лице уже обработаны и выглядит он неплохо, только дрожит.

— Можно на минутку? — спрашиваю у медсестры, и та кивает.

Я забираюсь внутрь, сажусь рядом и беру Игоря за руку.

— Спасибо, — говорю ему, — если бы не ты, он убил бы меня.

Игорь сжимает мою руку и по его щеке скользит одинокая слеза.

— Если бы не ты, я бы отсюда не вышел, — дрожащим голосом произносит он. — Так что это тебе спасибо. Ты невероятно смелая. Стасу очень повезло с тобой.

Моё сердце обливается кровью от мысли, что его ещё ждёт впереди вся правда о брате и о друге. Решаю сейчас ничего ему не говорить. Во-первых, язык не поворачивается, а во-вторых, ему нужно прийти в себя для таких новостей.

— Всё будет хорошо. Ты поправишься, и всё будет хорошо, — убеждаю я его, и он кивает в ответ. — Увидимся попозже, ладно? — Игорь прикрывает глаза и отпускает мою руку.

Когда скорая помощь уезжает, я подхожу к своей машине, точнее машине Стаса.

— Ася, подожди меня. Вместе поедем. Ты впереди, я за тобой, — окликивает меня папа.

— Пап, не сердись. Я хочу побыть одна. Прокатиться, проветрить голову.

— Ладно, — соглашается отец. — Только будь осторожна.

Я мчу по трассе. В никуда. Просто вперёд. Быстро. Лихо. Гремит музыка из плейлиста Стаса.

I’ve been chewed up and spat out

I’ve been laughed at and booed

Baby’s been put in the corner

It’s time the corner was moved

You see, I don’t need no army

Because this fight is my own

But either stand up and join me