Гора из черного стекла - Тэд Уильямс

СОСЕД: «Давайте называть вещи своими именами — даже если он это сделал, а ребенок в самом деле выглядит слишком крепким, я не удивлюсь, если он выбросил его из окна, чтобы проверить…»

Орландо давно не говорил так долго, а состояние его было не самым лучшим. К тому моменту, когда он начал рассказывать, как они с Фредериксом вошли в бухту Темилюн, Гардинер чувствовал себя совсем как тогда — усталым и больным.

Бонита Мей Симпкинс говорила очень мало, перебивая лишь тогда, когда хотела уточнить значение какого-нибудь сленгового словечка или выражала недовольство, что он слишком увлекается деталями, интересными только тинэйджерам. Она ничего не добавляла от себя, но ее сдержанность вызывала доверие у Орландо. Кто бы она ни была, женщина явно не пыталась вытянуть у него некие сведения.

Горящий фитиль в плошке с маслом окрашивал комнату в желтый цвет и наполнял ее длинными тенями. Снаружи на виртуальный Египет опустилась темнота, иногда из жаркой таинственной ночи до них долетали странные звуки. Когда Орландо рассказывал о гибели Атаско и их бегстве из тронного зала, ужасные стенания и всхлипы, раздавшиеся где-то рядом, заставили его замолчать на какое-то время, а сердце забиться. Фредерикс, сидевший в ногах кровати, побледнел и задрожал.

— Не беспокойтесь, мальчики, — сказала миссис Симпкинс. — Перед уходом мистер Аль-Саид убедился в безопасности дома. Можно сказать, что он наложил на дом чары, но это для язычников. То, что он сделал, основано на науке. Никто не войдет, по крайней мере, сегодня.

— А кто это — мистер Аль-Саид?

— Ты еще не закончил рассказ, а я не начинала свой. Продолжай.

Орландо пожал плечами и попытался вспомнить, на чем остановился. Он вкратце рассказал, как они бежали из Темилюна, о приключениях в мини-мире, морщась, когда Фредерикс хотел пояснить, как он бился с великаном, смертоносной многоножкой. Не то чтобы Орландо чего-то стыдился, по его мнению, он вел себя правильно, но это были те детали, о которых строгая женщина не хотела слышать. Он быстро дошел до их пребывания в мультипликационном мире, потом Орландо пришлось несколько раз повторить рассказ о том, что случилось в Холодильнике, потому что миссис Симпкинс задавала уточняющие вопросы.

— И это опять была она — пернатая богиня? Ты уверен?

Орландо кивал:

— Видимо… видимо, это одна и та же женщина. Выглядела очень похоже. Кто она?

Миссис Симпкинс только покачала головой.

— А тот, другой, которого ты только чувствовал, — твой друг назвал его «действительным воплощением дьявола»? Расскажи про него еще раз.

Он рассказал, по крайней мере, попытался, но ощущения трудно передаются словами, так же трудно, как острая боль, — он много раз пытался объяснить людям, которые хотели понять, но не могли, и теперь знал, что это невозможно.

— Так это был дьявол? — спросил он, когда закончил рассказ, хотя был полностью уверен, какой последует ответ от женщины, так часто поминающей Господа и Иисуса.

Но она его удивила:

— Пожалуй, нет. Но это может быть что-то похуже. Я думаю, что это дьявол, сотворенный руками смертных, которые настолько полны гордыни, что вообразили себя самим Господом Богом.

— Что вы имеете в виду?

И снова она только покачала головой.

— Об этом невозможно говорить всуе. Тем более, ты устал, мальчик — посмотри, на что ты похож. Тебе нужно поспать.

Орландо и Фредерикс вздрогнули, услышав, как кто-то, но не собака, заскулил и залаял прямо под окном.

— Я не усну ни на минуту, — честно признался Орландо. — Расскажите, откуда вы, как обещали.

— Ничего я не обещала. — Она строго посмотрела на него, но Орландо знал ее уже достаточно, чтобы понять, что женщина не сердится, — просто прикидывает, стоит ли.

Она повернулась к Фредериксу:

— И ты хочешь послушать?

Тот кивнул:

— Неплохо бы узнать что-нибудь.

— Ладно. Но не задавайте мне никаких вопросов, пока я не закончу, а если вы только вякнете до того, то увидите, как я ухожу. — Она нахмурилась, давая понять, что говорит серьезно. — Я ничего не повторяю дважды.

Мой муж и я принадлежим к церкви Откровения Христова, что в Портервилле, Миссисипи, и мы счастливы, что работаем во славу божью. Вы должны прежде всего понять это. Нас можно назвать активными христианами — так говорит наш пастор. Мы усердно трудимся во имя Христа, мы не устраиваем всякой чепухи вроде церковных пикников и помывки автомобилей. Мы ходим в церковь, поем и молимся, иногда довольно громко. Некоторые называют нас глашатаями Бога, потому что, когда Господь возлагает длань свою на одного из нас, мы немного кричим и говорим.

Орландо обнаружил, что кивает в такт ее речи, как загипнотизированный, хотя очень плохо понимал, о чем она говорит. Родители водили его в церковь только однажды, на свадьбу двоюродной сестры, а сами ходили туда только послушать камерную музыку, когда в какой-нибудь церкви устраивали концерт.

— Мы также не осуждаем других людей, — заявила она тоном, предполагающим, что Орландо думал обратное. — Наш Господь всемогущ, он укажет людям истину. И только Бог и сами люди знают, что у них в душе. Вы понимаете меня, мальчики?

И Орландо, и Фредерикс дружно закивали.

— Бог не дал нам с Теренсом детей, он не захотел. Будет неправдой сказать, что я никогда не удивлялась этому и не задавала себе вопрос — «почему?». Но нам обоим пришлось поработать со многими детьми: Теренс учил детей в школьной мастерской, я работала в отделении скорой помощи в больнице Де Калб. Печально, но многие дети, которых я встречала, были серьезно больны. Если вы сомневаетесь, что вам нужен Бог в вашем сердце и в вашей жизни, значит, вы никогда не видели детей, попавших в аварию на школьном автобусе, когда их подвозят парами и тройками. Это бы вас убедило.

Но это к делу не относится. Я просто хотела сказать, что мы многое повидали на своем веку. Бог поручил нам работу, у нас есть племянники и племянницы, и хоть мы и удивлялись иногда, почему Бог не дал нам собственных детей, это случалось редко. Потом в нашу церковь пришел Аль-Саид.

Он был небольшого роста и смуглый. Поэтому, когда пастор Уинсаллен привел его познакомиться, я подумала, что он из тех, кто собирает средства для слаборазвитых стран, о которых мы слышим только когда там происходит землетрясение или нечто подобное. У него был приятный голос, хорошо поставленный, как у того англичанина из рекламы искусственной говядины. Вы, наверное, видели. Так вот, Аль-Саид заявил, что он — копт. Я не знала, что это такое, — сначала я подумала, что он полицейский [17], и это меня позабавило, поскольку ростом он мне по плечо, а я ведь невысокая. Но этот человек объяснил, что он из Египта, а копты — христианская религия, хотя мы об этом и не слышали. Он прочитал нам небольшую лекцию о группе, к которой принадлежал. — Общество друзей, оно занималось различной благотворительностью в бедных странах, а пастор Уинсаллен собирал деньги, как я и думала.