Посредник - Тара Кресцент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все потому, что он хотел быть со мной.
Радость переполняет меня.
― Как давно ты положил глаз на Спайдера, которого подарил Чиро Дель Барба? ― поддразниваю я.
― Валентина, если ты пытаешься провести какую-то параллель между моими чувствами к Феррари и моими чувствами к тебе, то я буду прямолинеен и назову тебя идиоткой. Спишем это на недосыпание.
Я смеюсь над его недовольным тоном и обвиваю руками его шею, позволяя радости поглотить меня.
― Заткнись и поцелуй меня, Данте.
Мы занимаемся любовью. Без веревки, без вибратора, без ухищрений. Все происходит медленно и неторопливо, перемежаясь множеством поцелуев. Данте не приказывает мне мастурбировать. Он не приказывает мне скакать на его лице. Он не связан, и мое сердце не колотится от нервного напряжения.
Когда он толкается в меня, заполняя своим членом, это кажется правильным. Он делает толчок, и я впиваюсь ногтями в его спину, обхватываю ногами его бедра и приподнимаюсь навстречу ему. Когда он ласкает мой клитор, уткнувшись лицом мне в шею, и говорит ― я хочу, чтобы ты кончила вместе со мной, ― я чувствую, что нахожусь там, где всегда должна была быть. А когда мы засыпаем вместе, это похоже на… Знаете, когда вы поднимаете телефон, чтобы сделать снимок, но изображение получается размытым? Потом объектив настраивается, и все оказывается в резком фокусе? Вот на что это похоже.
Следующая пара недель проходит просто замечательно. Выступление Анжелики ― это настоящий триумф. Она самая красивая и грациозная балерина на сцене, и я говорю так не потому, что я ее мать и пристрастна.
Джорджио жив. Он держится первые сорок восемь часов, но затем, перед самым переездом в Венецию, у него поднимается температура, и врачи вынуждены накачивать его антибиотиками и успокоительными. Большую часть времени он без сознания и, похоже, ничего не помнит о событиях, которые привели к его ранению, но это не так важно. Врачи уверены, что он выживет.
Мы с Данте проводим ночи вместе, и это замечательно. Я ставлю будильник на пять, и каждое утро, когда он срабатывает, я спускаюсь вниз по лестнице и ложусь в свою кровать, прежде чем Анжелика успевает проснуться. Должна признать, что эта часть немного расстраивает.
В течение дня я занимаюсь уничтожением организации Верратти. Мне понадобилось пять дней на изучение исходного кода, чтобы найти слабое место в коммуникационном приложении, которое использует организация в Бергамо. Дальше все становится проще. Через семь дней после получения телефона Джорджио у меня есть список всех, кто числится в штате Верратти.
― Здесь пять человек, которые могут быть Призраком, ― говорю я Данте. ― Но есть одна сложность.
Данте просматривает мой экран через плечо.
― Эти денежные переводы, ― говорит он. ― Пять переводов, по два миллиона каждый. Думаешь, Верратти заплатил хакеру наличными? ― Он выглядит мрачным. ― То есть ты хочешь сказать, что это может быть не один из этих парней?
― Боюсь, что да. Хакер не безупречен ― мы нанесли ему серьезный урон, когда украли его криптовалюту, ― но все попытки выяснить его личность заканчиваются тупиком. ― Если он не один из этих пяти, у меня больше нет идей. ― Я выдыхаю в разочаровании. ― Прости, Данте. Я знаю, что ты…
― Эй, эй. ― Он целует меня в шею. ― Не извиняйся. Это расстраивает, я знаю, но нам не нужна личность этого парня, чтобы остановить его. Одинокий хакер без ресурсов может сделать не так много. Я разговаривал с лейтенантами Верратти, сеял раздор в их рядах.
Он, конечно, прав. Я так зациклилась на неудаче с выяснением личности Призрака, что не вижу общую картину. Я улыбаюсь ему.
― Завтра день выплат. Учитывая время года, все будут ожидать рождественских бонусов.
― Ты готова опустошить банковские счета Верратти?
― Готова.
Он улыбается мне, его взгляд пристальный и сосредоточенный.
― Давай сделаем это.
План срабатывает лучше, чем мы могли себе представить. Люди Верратти сходят с ума. Повсюду разлетаются яростные сообщения и гневные упреки. Люди обвиняют Сальваторе в неумелом управлении, в том, что он спустил все деньги на ветер, и в том, что он не годится для руководства. Они сомневаются в правильности его решения позволить русским закрепиться в их городе. Когда они требуют сообщить, где находятся Бьянка Ди Пальма и Романо Францони, то открыто высказывают предположение, что Сальваторе убил их обоих. Глава Бергамо тщетно пытается восстановить спокойствие, обещая, что всем заплатят, как только будут улажены банковские проблемы. Но к концу недели ущерб уже необратим.
В субботу вечером мы с Данте открываем бутылку просекко, чтобы отпраздновать это событие. Уже полночь, и я провела день, наблюдая, как сотрудники Верратти набирают все более гневные сообщения своему боссу.
Сегодня утром мы встретились с Доном, чтобы рассказать ему о наших успехах. Антонио был в восторге.
― Сальваторе могут арестовать в любой момент, ― сказал он. ― Тюрьма будет облегчением. Его люди в ярости, и, честно говоря, я удивлен, что никто не попытался его убить.
На его лице появляется злобная улыбка. Иногда почти забываешь, что приход Антонио Моретти к власти был омыт кровью. Он убил Доменико Картоцци, расправился с горсткой солдат, верных старому Дону, и из пепла старой организации создал новую Венецию.
И, конечно же, он убил Роберто. Я не позволяю себе забыть об этом.
Данте наливает вино в два фужера и протягивает один мне.
― За уничтожение организации Верратти, ― говорю я, поднимая бокал.
― За хакера, который сделал это возможным, ― отвечает он. Мы уже собираемся сделать первые глотки, когда у Данте звонит телефон. Это Лео, и я слышу панику в его голосе. ― В Дона стреляли, ― говорит он. ― Тебе нужно приехать сюда. Немедленно.
Он называет адрес. У меня есть лишь секунда, чтобы встретить потрясенный взгляд Данте.
Потом он убегает.
Глава 27
Данте
Худшая ночь в моей жизни была, когда Роберто отправил Валентину в больницу десять лет назад. Я сидел в ее палате и ждал, когда она придет в себя, чувство вины бурлило во мне, как раскаленная лава.
Ночь, когда ранили Антонио, ― вторая худшая ночь в моей жизни.
Лео дает мне адрес недалеко от площади la
