Точно как на небесах - Джулия Куин

– Получила, – наконец признала она, – хотя не которые эпизоды показались мне нереалистичными.

Он перевернул книгу и посмотрел на нее:

– Правда?

– Ты не очень много прочитал, – сказала Гонория, подтягивая чайное полотенце обратно к себе. – Ее мать насмерть заклевали голуби.

Маркус с уважением посмотрел на книгу:

– Правда?

– Весьма жуткая сцена.

– Умираю от нетерпения.

– О, пожалуйста, – произнесла Гонория. – Ты не можешь читать такое.

– Почему?

– Эта книга слишком… – она помахала рукой в воздухе, как будто подыскивая нужное слово, – несерьезная.

– Я не могу читать несерьезную книгу?

– Ну конечно, можешь. Просто я не могу представить себе, чтобы ты читал ее по собственному желанию.

– Почему же?

Гонория подняла брови:

– Ты говоришь так, как будто оправдываешься.

– Мне любопытно. Почему я не могу по собственной воле читать что-то несерьезное?

– Не знаю. Это же ты.

– Почему это звучит как оскорбление? – с любопытством спросил он.

– Нет. – Она взяла еще кусочек пирога. И тут произошло нечто странное. Гонория посмотрела вниз и одним быстрым движением языка слизнула с губ крошку.

Движение заняло меньше секунды, но Маркуса охватило волнение, и он вдруг осознал – это желание. Горячее, всепожирающее желание.

– С тобой все в порядке? – спросила она.

Нет.

– А что?

– Мне показалось, я задела твои чувства, – призналась она. – Если так, прими мои извинения. Я не хотела тебя обидеть. Ты хорош и такой, какой ты есть.

– Хорош? – Какое вежливое слово.

– Это лучше, чем нехорош.

Любой другой мужчина в этот момент схватил бы ее и продемонстрировал, насколько «нехорошим» он был, и Маркус был достаточно «нехорошим», чтобы подробно вообразить эту сцену. Но он все еще не оправился от почти смертельной болезни, не говоря уже об открытой двери и матери Гонории, находившейся скорее всего рядом. Поэтому вместо этого он только спросил:

– Что еще ты принесла мне почитать?

Это направление беседы гораздо безопаснее, особенно после того, как он провел большую часть дня, убеждая себя, что поцелуй не имел никакого отношения к желанию. Всего лишь случайность, временное помешательство, вызванное сильными эмоциями.

К несчастью, только что этот аргумент отправился к чертям. Гонория села поудобнее, а это значило – ее спина оказалась ближе к… его спине, или, если быть точным, к его бедру. Между ними были еще одеяло и покрывало, не говоря уже о его ночной рубахе и ее платье, и одним небесам известно, что еще там на ней надето, но, Боже, он никогда еще так остро не осознавал, как близко к нему находится другое человеческое существо.

И он все еще не мог понять, как такое случилось.

– «Айвенго», – произнесла она.

О чем она?

– Маркус? Ты слышишь меня? Я принесла тебе «Айвенго». Сэр Вальтер Скотт. Посмотри-ка, разве это не интересно?

Он моргнул, уверенный, что что-то пропустил. Гонория открыла книгу и пролистала страницы к началу.

– На книге нет имени автора. Нигде не могу найти. Здесь написано только «от автора „Уэверли, или Шестьдесят лет назад“». Посмотри, даже на корешке.

Он кивнул, ведь именно это от него, кажется, и ожидалось. Но в то же время он не мог оторвать глаз от ее губ, сжатых в виде розового бутона, как обычно, когда она думала.

– Я не читала «Уэверли», а ты? – Она подняла сияющие глаза.

– Нет, – ответил он.

– Возможно, стоит прочитать, – пробормотала она. – Моей сестре понравилось. Но в любом случае я не принесла тебе «Уэверли», я принесла тебе «Айвенго». Или, точнее, первый том. Я не видела смысла приносить все три.

– Я читал «Айвенго», – сказал Маркус.

– О. Ну ладно, значит, придется его отложить. – Она взглянула на следующую книгу.

А он смотрел на Гонорию.

Ее ресницы. Почему он раньше не замечал, какие они длинные?

– Маркус? Маркус!

– Хммм?

– С тобой все хорошо? – Она наклонилась к нему. В голосе звучало беспокойство. – Ты, кажется, покраснел.

Маркус откашлялся.

– Пожалуй, мне не помешает немного лимонада. – Маркус сделал глоток, потом еще один. – Ты не находишь, что здесь жарко?

– Нет. – Гонория подняла брови. – Не нахожу.

– Уверен, все прекрасно. Я… Но Гонория уже положила руку на его лоб.

– Кажется, жара нет.

– Что еще ты принесла? – быстро спросил Маркус, указав головой на книги.

– О, еще… – Гонория взяла еще одну и зачитала название: – «История крестовых походов», Чарльз Миллс. Ой!

– В чем дело?

– Я принесла только второй том. Не надо с него начинать. Ты пропустишь всю осаду Иерусалима и норвежцев.

«Да будет вам известно, – сухо подумал Маркус, – ничто не охлаждает пыл мужчины так, как крестовые походы». Тем не менее…

Он вопросительно взглянул на Гонорию:

– Норвежцы?

– Малоизвестный крестовый поход, один из первых, – сказала она, легко отмахнувшись от целого десятка лет истории. – Почти никто о нем не говорит, – продолжила Гонория и, увидев на его лице выражение глубокого удивления, пожала плечами. – Я люблю крестовые походы.

– Прекрасно.

– Как насчет «Жизни и смерти кардинала Уолси»? – спросила она, взяв еще одну книгу. – Нет? У меня еще есть «История подъема, развития и завершения Американской революции».

– Ты действительно считаешь меня скучным человеком?

Она посмотрела на него обвиняющим взглядом:

– Крестовые походы – не скучные.

– Но ты принесла только второй том, – напомнил Маркус.

– Я могу вернуться и поискать первый.

Он решил, что это угроза.

– О, вот. Смотри. – Она торжествующе подняла очень тонкую карманную книгу. – Байрон. Самый не скучный человек на свете. Так говорят. Я его никогда не встречала. – Она открыла титульный лист. – Ты читал «Корсара»?

– В день, когда его издали.

– О. – Гонория нахмурилась. – Вот еще одно произведение сэра Вальтера Скотта. «Певерил Пик». Довольно длинное. У тебя уйдет на него немало времени.

– Пожалуй, я все же предпочту «Мисс Баттеруорт».

– Как пожелаешь. – Она посмотрела на него взглядом, говорящим: «Тебе точно это не понравится». – Это книга моей мамы. Хотя она сказала, что ты можешь оставить ее себе.

– В любом случае эта книга наверняка вернет мне любовь к пирогу из голубей.

Гонория рассмеялась:

– Я попрошу кухарку приготовить его тебе, когда мы уедем. – Она вдруг подняла взгляд. – Ты ведь знаешь, что мы завтра уезжаем в Лондон?

– Да, леди Уинстед мне рассказала.

– Мы не поехали бы, если бы не были уверены, что ты выздоравливаешь, – уверила она его.

– Я знаю. Вам нужно о многом позаботиться в городе.

Гонория скривилась: