В мире животных - Николай Дроздов

Дюны хорошо просматривались с любой точки села. Совсем недавно там была тундра. А теперь песчаная плешь. Но самое неприятное: пустыня может распространиться и на внутренние части острова. Такое опасение есть. Есть и другие проблемы, связанные с природой острова и их обитателями.

— Борис Константинович, каковы ваши впечатления от Командор?

— Природа здесь, конечно, сурова — видите, нет леса. На первый взгляд растительность бедна. Но это не так. На островах ботаники насчитали сотни видов растений. Встречаются такие, которых нет ни в одном уголке света.

— Богат и животный мир.

— Я бы сказал, что он уникален. Вот хотя бы остров Медный. Там сосредоточены огромные лежбища морских котиков и сивучей. Прибрежные места обжили каланы. Остров целиком объявлен заказником. Охраняются птичьи базары на острове Арий Камень. Под охрану взяты большие скопления морских птиц — кайр, бакланов, топорков.

— А на самом острове Беринга?

— Две трети территории острова — тоже заказник. Здесь два довольно крупных лежбища котиков, немало каланов, встречаются редкие тюлени-антуры, есть и птичьи базары. Охраняем мы и нерестовые реки.

— От кого охраняете? Ведь все жители острова, что называется, на виду.

— Охраняем и от местных жителей, и от приезжих. Природа Командор очень хрупка. Достаточно кому-нибудь из местных охотников или рыбаков проехать на вездеходе по тундре, как сразу нарушается растительный покров. Это сказывается на экологическом равновесии. Об этом должны знать все — и местные жители, и приезжие. Чтобы больше не было «командорских пустынь».

Вместе с госинспектором Владимиром Васильевичем Вертянкиным на гусеничном вездеходе отправляемся в первое путешествие по острову Беринга. Здесь, на Командорах, принято почему-то говорить — «поехать в остров».

Оборудованных дорог на острове нет. Лучшая естественная дорога — по океанскому побережью. В полосе отлива оголяется широкая полоса из песка или гальки, по которой вездеход развивает приличную скорость.

Временами сквозь плотный слой облаков прорываются редкие солнечные лучи. В окошечко рассматриваем побережье. До чего же оно замусорено! Ярко окрашенные бочки, различные пластмассовые ящики, обрывки разноцветных сетей, канатов, множество всякой мелочи — бутылок, банок, других емкостей с броскими надписями. Иногда кажется, что мы проезжаем по свалке. А это все — «дары» океана, точнее, следы деятельности человека, так безобразно относящегося к окружающей его среде.

Время отлива. В иных местах океан отступает на несколько сотен метров. Оголяются большие и малые камни. Блестят на солнце прибрежные луга. По колено утопая в коричневых водорослях, пытаемся добраться до крупных камней. Резкий запах морских водорослей, йода.

— Вот они, наши неиспользованные богатства, — произносит Вертянкин. — Ученые насчитали на прибрежных участках около 180 видов водорослей.

— А где их можно использовать?

— Это же отменный корм для скота! Белка в водорослях больше, чем в луговых травах, больше минеральных веществ и меньше клетчатки. Это и хорошее удобрение для полей. С его помощью на острове удавалось получать высокие урожаи картофеля.

До больших камней добраться не удалось: глубоко. А тут еще полчища комаров. Они здесь крупные, желто-вато-коричневого цвета. Кажется, что способны проткнуть длинными хоботками даже куртку.

Спрямляя путь, едем по тундре. Здесь море сочных и высоких трав — прекрасные пастбища для домашнего скота и диких животных. Но вокруг пустынно.

Владимир Васильевич посигналил из кузова водителю, чтобы тот остановился.

— Пойдемте, — пригласил он нас, — я вам покажу командорские грибы. Тут отменное грибное место.

Пройдя с десяток метров по мягкому травяному ковру, останавливаемся словно вкопанные. Вот это чудо — подберезовики! Да какие крепкие, чистые!

— У нас их обабками называют, — наклонился за очередным грибом Владимир Васильевич. Вертянкин разрезал один гриб пополам. — Смотрите, ни одной червоточинки. Любой разрежьте, все как один чистенькие, даже старые грибы.

— Может, климат для насекомых неподходящий?

— Нет в нашей стране места, более ветреного, чем Командоры. Высоких гор и лесов тоже нет. Ветер продувает тундру насквозь. Сносит всех насекомых. А их личинки и есть грибные «черви».

— Всегда здесь так много грибов?

— Разве это много? В иные годы их здесь, что камней на берегу. Тогда все жители острова выходят на заготовку.

Мы набрали полный пакет — хватит. Возвращаемся к вездеходу.

— Хотите увидеть еще одно чудо Командор?

Он подвел нас к небольшой ложбинке. Склоны овражка поросли низким кустарничком, высотой сантиметров сорок — пятьдесят. Где же обещанное чудо?

— Не впечатляет? — улыбнулся Владимир Васильевич. — Это не кустарник, а самый настоящий командорский карликовый лес.

Присматриваемся к кустикам. Карликовые березки! Действительно, чудо. Рядом царственно вымахали подберезовики. Иные были и повыше березок — так и хочется назвать их «надберезовиками».

И все же, почему тундра так пустынна? Здесь, например, могли бы пастись северные олени, но их мы нигде не видели. Вертянкин рассказал, что на Командорах до недавнего времени оленей вообще не было. Естественным путем попасть в эти места они не могли из-за водной преграды между материком и островами. Но условия для их жизни здесь самые что ни на есть подходящие.

Северных оленей на остров Беринга завезли с Камчатки еще в конце прошлого века — всего 15 голов. За несколько десятков лет стадо увеличилось до 1000 голов, и настало время человеку вмешаться в жизнь оленей. Надо было регулировать их численность. Однако хозяйственники не торопились ограничивать поголовье, и последствия оказались драматическими. Животные полностью уничтожили ягель, слабели, постепенно мельчали, и наконец началась их массовая гибель. Есть еще одна причина сокращения стада — островная изоляция. Все это и привело к полному вымиранию оленей.

В 1927 году оленей завезли на остров вторично. Через три десятилетия поголовье достигло небывалой здесь численности — трех с половиной тысяч голов. И снова человек повторил те же ошибки. Олени стали вымирать.

Несколько сотен голов все же удалось сохранить. Запланирована операция по перевозке небольшой группы северных оленей с континента для обновления крови местной популяции. Необходим строжайший контроль за численностью животных и структурой их популяции.

Мы проехали по тундре несколько километров, но так и не повстречали оленей. Вертянкин сказал, что они, вероятно, держатся на сочных лугах в глубине острова. Возможно, позже нам повезет, мы их увидим. Снова выезжаем на полосу отлива. В кузове грохот такой, что не слышно шума прибоя. Всматриваемся в небольшие окошечки в брезентовом покрытии кузова. Оказывается, едем по крупной гальке и камням — отсюда и шум. Мы уже час в пути, пора сделать остановку.