Ген хищника - Юлия Фёдоровна Ивлиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кира задумалась, а Нина Павловна продолжила:
– Когда Настя выросла, она жалела о содеянном. Сейчас она стала совсем другой. Она очень рассудительная, добрая, понимающая и участливая. Мы много с ней разговариваем. Она даже хочет заняться благотворительностью. Правда, для этого ей придется уехать. Но, возможно, не так надолго, как сейчас кажется… – Нина Павловна помотала головой, будто стряхивая наваждение. – Я путаю… Да?
Всеволод Николаевич окинул супругу презрительным взором. Аня взглянула на Киру. Та ласково и понимающе улыбнулась.
– Ничего страшного. Это сейчас. А тогда? Как вы реагировали тогда, когда Настя была маленькой?
– Я стала много читать. Психологическую литературу. – Женщина гладила лицо дочери на фотографии. – И решила, что красота – это единственное, что у нее есть, единственное, что она в себе ценит. Это нельзя было отнять и запретить. Поэтому Настя так за нее держалась. Считала красоту очень важным даром. Хотела все красивое вокруг себя и не хотела знать, видеть, что бывает по-другому. Но я тогда очень боялась, что, когда стану старой и некрасивой, тоже буду вызывать у нее отвращение, неприязнь, желание унизить.
Переворачивая страницы альбома, Нина Павловна дошла до фотографии с велосипедом. Кира ткнула в изображение Андрея Крякина:
– Кто это? Вы помните этого мальчика?
– Это Андрей. Фамилию… нет, не помню. Он очень странный мальчик. Он… – Нина Павловна подняла на Киру печальные, замутненные воспоминаниями глаза. – Я сейчас подумала… поняла, что это единственный…
Кира замерла, ожидая, что вспомнит Нина Павловна.
– Вы знаете, он был некрасивым мальчиком. Ну, у него с глазом было что-то такое… белое…
– Лейкома, – подсказала Кира, понимая, что Нине Павловне не комфортно употребить народное определение заболевания «бельмо».
– Да. И это был единственный человек, который точно был некрасивый, но находился в числе Настиных друзей. Она даже как-то по-особенному к нему относилась. – Нина Павловна подняла изумленный взор на Киру. Взор человека, который только что сделал открытие. – Но дело не в том, что Настя его боялась. Она никого не боялась. Но над ним не издевалась и не смеялась. Не знаю почему. Но он единственный… Хотя он очень пугающий был паренек.
– Пугающий? Он как-то себя вел странно?
Боковым зрением Кира видела, что Аня взглядом цербера прижала Всеволода Николаевича к дивану. Тот сопел, сверлил ее возмущенным взором, щурился в сторону жены, но молчал и не мешал разговору Киры и Нины Павловны.
– Очень странно себя вел. Не как ребенок. Он как будто взрослый был. Серьезный, тихий, нет, не просто тихий, невозмутимо спокойный, молчаливый, холодный. Как будто у него и чувств никаких нет. Ну знаете, они же дети еще. Веселятся, играют, бегают. А он нет. Внешне маленький мальчик, а в глазах, как будто он сдерживает что-то. И ощущение, что это что-то ужасное. Даже не знаю, зачем он Насте был нужен. Но Настя сама настаивала, чтобы он с ними везде был. Еще он ловко управлялся с велосипедами. И ездил так… сейчас многие так ездят, ну подпрыгивают, вертятся, с трамплина… а тогда так еще не ездили. А он мог. И это очень впечатляло. Ну и велосипеды были у него с разными колесами и раскрашенные чудовищами всякими. Думаю, многие дети его боялись, но он и притягивал. А Настя нет, не боялась.
– Может быть, была влюблена? Так бывает, красавица и чудовище…
Нина Павловна покачала головой:
– Я не замечала. Она такая недотрога была. Как будто никто ее не достоин… А знаете, этот Андрей… Да, вот теперь я точно помню…
Кира внимательно смотрела на рассказчицу.
– На класс или два младше училась девочка. Анита, фамилию не помню. Странная девочка, очень некрасивая и нелюдимая, агрессивная. Из неблагополучной семьи. Она не родная своим родителям, удочеренная. В последнем классе Анита стала цепляться к Насте. Дошло до серьезного конфликта. Эта Анита клеветала на Настю и еще на нескольких детей. Всякие гадости подстраивала. Даже в собачью будку залезала, чтобы доказать, что Настя с друзьями ее туда засунула. Глупость, конечно… Эти детские войны… Но Анита пользовалась жалостью учителей, ну и в школе всегда не хотят проблем, скандалов. Я даже заявление хотела в милицию написать, Настя ночами рыдала, просила меня это сделать. А потом в один миг передумала. Я тогда не поняла почему, а вот сейчас догадалась.
– И почему?
– Андрей вмешался. Он тогда из школы уже ушел. До одиннадцатого учиться не остался. И вот это вот все началось. Эта Анита, учителя, милиция. А потом Андрей пришел к Насте, к нам домой, и Настя передумала заявление писать. Эта Анита оказалась не то сестрой Андрея, не то соседкой. В тот день Настя с Андреем через забор разговаривали, он даже не зашел к нам. Она его звала, а он пробубнил что-то и ушел. У Насти такое лицо было. Я думала, она замертво упадет.
Нина Павловна замолчала, переживая нахлынувшие на нее чувства. Потом лицо разгладилось, чуть побледнело. Кира поняла, что реальности сменились. Угрызений совести за то, что заставила перенапрячься сознание больной женщины, девушка не испытывала. Кира устала, хотела поскорее оказаться в безопасном месте и подумать.
– А в какой школе училась Настя? Это же не в Краснодаре? – Кира указала на картинки, расположенные фоном к групповой фотографии.
– Нет, не в Краснодаре, – подал голос Всеволод Николаевич. Нина Павловна молчала, погруженная в себя. – Мы жили в Адлере. Потом дочь поступила в университет, и мы тоже переехали.
– Вы искали дочь при помощи детектива, он раздобыл какие-то новые сведения? – впервые за время разговора встряла Аня, видя, что Кира уже узнала все, что ей нужно, и собиралась уходить.
– Да, их было даже двое. Но ничего нового они не нашли. Никаких следов. Бесполезная трата времени, пустые надежды, да и суммы немалые потрачены. – Всеволод Николаевич раздраженно ухмыльнулся, он приходил в себя, вновь вспомнив, что хозяин дома.
– А отчеты детективов у вас есть? Можно на них взглянуть?
– Я принесу, – встрепенулась Нина Павловна и вышла из гостиной.
– Ваша супруга героическая женщина. И как бы ее ни воспитали в детстве родители, в ней точно есть мужество, непреклонность и сила. Она справляется с серьезной, мучительной болезнью. Ее есть за что любить и ценить. Она предана вам и никогда не покинет. Ни в болезни, ни в здравии. Есть ли еще более достойная женщина в вашем окружении? – тихо
