Нет времени - Константин Крылов

Нам, однако, следует подчеркнуть одно: Высоцкий сыграл так, чтобы максимально сблизить образы «мента» и «урки». Его Жеглов, при всём своём обаянии, по сути тождественен своим «клиентам» — и эффективен именно в этом качестве.[173]

Разумеется, здесь возникает вопрос о «дискурсивной ответственности». Очевидно, что Бродский, случайно написавшей фразу «Но ворюги мне милей, чем кровопийцы», даже в страшном сне не мог предположить, что эти слова станут лозунгом новой эпохи (а относительно его собственной поэзии — самой ходовой цитатой). С другой стороны, какой-нибудь Галич, пишучи очередную злобную песенку «про савецких», прекрасно понимал, что он работает «против власти» и «против народа», причём делал это сознательно и с охоткой.

Случай Высоцкого, как мне кажется, представляет из себя нечто среднее. Скорее всего, если бы ему кто-нибудь объяснил, что он работает на Великую Криминальную Революцию, которая разрушит тот мир, который Высоцкому (несмотря ни на что) был дорог (хотя бы потому, что привычен), тот, скорее всего, просто бы не поверил. Со своей собственной точки зрения, он просто «пел как дышал». Но, будучи гением селф-промоушена, он остро чувствовал, что некие темы и направления «перспективнее» прочих, что есть некое «течение», которое выносит наверх и в которое нужно влиться, чтобы иметь успех.

Этот успех определялся не советским литературным начальством, — но, конечно, и не «народом» самим по себе. За последние десять лет мы убедились, что народ не является субъектом, во всяком случае — субъектом вкуса. Народ любит то, что ему втюхивают в качестве объекта любви; если в советское время это было не столь очевидно, то лишь потому, что некоторые «субъекты культурной политики» находились в тени. «Всенародная любовь» к Высоцкому была надлежащим образом организована и подогреваема — умными, дальновидными, авторитетными людьми, очень хорошо умеющими (а в большинстве случаев — и предпочитающими) играть людишками «в тёмную».

Высоцкий же, при всех своих дарованиях, оставался тем, кем он был: исполнителем. К сожалению, он оказался талантливым исполнителем.

Но, разумеется, он был не один. Великая Криминальная Революция в России (апофеоз которой пришёлся на девяностые годы прошлого века) началась именно в сфере культуры.

Отлучённая

Елена Трегубова. Байки кремлёвского диггера. М.: Ad Marginem, 2003

Книги про президента Путина уже образовали нечто вроде отдельного жанра: вышло около трёх десятков. Среди них боевик с Путиным в главной роли и две «героические фантастики» с Путиным в роли персонажа второго плана. Остальные написаны серьёзными людьми и посвящены ответу на вопрос «ху из мр. Путин».

Книжка Елены Трегубовой формально принадлежит к той же категории, и отвечает на тот же вопрос. Ответ Трегубовой: Путин — гебистский ублюдок, и остальные вокруг него не лучше. То есть это такое «разоблачение».

Конечно, Трегубова — это тебе не Коржаков какой-нибудь там. Это просто журналистка, работавшая в качестве кремлевского корреспондента газет «Коммерсант», «Русский телеграф», «Известия» в период позднего Ебна и раннего Пу. Благодаря связям в либеральном истеблишменте пристроившаяся в так называемый «кремлёвский пул», то есть допущенная до всяких официальных кремлёвских мероприятий, а также и на закрытые кремлёвские тусовки. На этих мероприятиях познакомившаяся с некоторым количеством известных людей, начиная от двух президентов и кончая Чубайсом. И, естественно, набравшаяся кое-какой конфиденциальной информации. При этом она непрерывно писала об этих людях разного рода гадости в газеты. Какое-то время это терпели: девушка Лена умела хорошо улыбаться при личной встрече. В конце концов неперывно хамящая и мешающаяся под ногами Трегубова всё-таки достала, и её лишили аккредитации. В чём она усмотрела заговор против свободы слова и лично против неё, страшно обиделась, и решила отомстить — написать про всех, кого она знает, Страшную Правду. Правды хватило на 400 страниц.

Ну что ж, правда так правда. Но какие великие тайны и секреты кровавой кремлёвской власти она раскрывает? Отвечаем: никаких. Ибо секретов ей не доверяли, и правильно делали — да с какой бы радости? Зато она видела «всех этих людей» вблизи, на расстоянии метра.

И что же? Ждёшь описаний каких-нибудь кровавых оргий или хотя бы нешуточных злодейств. Увы, чего нет, того нет. Самое страшное злодейство из всех, в книге перечисленных, — это изгнанием самой Трегубовой из кремлёвского пула. Больше ничего страшного-ужасного на протяжении всей книги не происходит.

Чем же заполнен объём книги? Да сплетнями. То есть подробным, мелочным, сладострастным перечислением того, как, кто, где, когда и по какому поводу попадал в смешное или неловкое положение. Как Ястржембский смотрелся в зеркало и гримасничал, пытаясь «размять лицо» перед выступлением на пресс-конференции. Как Ельцин, накачанный лекарствами, нёс чепуху во время всё той же пресс-конференции. Как Путин «ловко прятал ухмылку» и «идиотски острил». И так далее. Самое, пожалуй, смачное место: когда Путин навещал больницу, где был попавший под машину маленький мальчик на костылях, президент якобы сказал искалеченному мальчику: «Ну что, теперь больше не будешь правила нарушать!» Ещё она сообщает, что у Путина идиотская улыбка. Ка а акой «капрамат».

При всём при том Трегубова изо всех своих дамских сил намекает на мужской интерес к её персоне со стороны практически всех упомянутых у неё персонажей сильного пола. Особое место занимают «сцены с президентом». Невольно начинаешь думать, сколько и чего отдала бы авторша, чтобы те сцены были постельными. Но чего не было, того не было — приходится удовлетвориться ресторанными, в викторианской стилистике: «он так неловко ковырялся вилкой в тарелке, что и слепой бы понял, чего он от меня хочет». Хотели же все любви, в диапазоне между постельной и публичной. Трегубова, в свою очередь, гордо посылала всех в известном направлении, за что, де, поплатилась отлучением.

Общественность с удовольствием книгу купила и прочла про «все начальники сволочи». Интеллигенция почему-то ожидает от книги чуть ли не революции. Ну, посмотрим. Вряд ли чего от этого произойдёт, кроме обычного в таких обстоятельствах гевалта. Ведь, в сущности говоря, книжка Трегубовой безвредна. Это обычные бабские пересуды, «мытьё косточек». На крайняк — с посылом насчёт замазать дёгтем кремлёвские ворота. Однако танки грязи не боятся. И кремлёвским воротам от дёгтя, небось, не поплохеет — только петельки скрипеть меньше будут.

Заметим, всё это не имеет отношения к теме «кровавой гебни» и всего прочего в том же духе. Вполне возможно, они там и в самом деле детей едят. Увы, но даже если и так, после прочтения трегубовской книжки в это верится гораздо меньше, чем до.

Обыкновенный капитализм

Ганс-Петер Мартин, Харальд Шуманн. Западня глобализации. Атака на процветание и демократию. М.: Издательский дом «Альпина», 2001

Иногда важно знать, кто говорит. Одно дело, когда «глобализацию» ругает газета «Русский порядок», для которой это мудрёное слово есть всего лишь пристойный заменитель словосочетания «жидомасонский заговор». Совсем другое — когда два солидных, благонамеренных немца (а авторы книги, вне всякого сомнения, люди в высшей степени благонамеренные: Мартин, например, соавтор трёх книг о здоровом образе жизни, а Шуманн написал сочинение о продовольственной проблеме) выражают публичную озабоченность тем же предметом. Для российского интеллигента это означает, что тема легализована и дозволена к обсуждению, в том числе и критическому. Европейцы беспокоятся — значит, можно немножко побеспокоиться и нам.

Однако о чём же, собственно, они беспокоятся? Открывая книгу, невольно ожидаешь каких-то впечатляющих разоблачений. Злодеяния мировой закулисы — тема жгучая. Хочется знать из первых рук, что и как. Увы! Ничего, трогающего за сердце российского обывателя, в предлагаемом сочинении не содержится. Страница за страницей идёт перечисление фактов, которые в наших палестинах вот уже десять лет как считаются «нормальными явлениями жизни». Вот какая-то фирма перенесла своё производство в третью страну, чтобы выиграть на разнице в зарплате. Вот другая фирма взяла и сократила пять тысяч рабочих мест, а третья — сделала то же, но в двойном размере, а оставшимся сократили зарплату. Вот кто-то не заплатил налоги, воспользовавшись тем, что у нас называют «схемой». Сокращаются программы медицинской помощи пенсионерам. Интернет-бум лишает рабочих мест сотрудников, привыкших ходить на работу в офис. А шеф МВФ под давлением обстоятельств непреодолимой силы спас мексиканскую валюту, стряся на это дело деньжат со всяких заинтересованных правительств… В современной России все эти проблемы выглядят, мягко говоря, странноватыми. Хочется пожать плечами и спросить: ну и что?