Камеи для императрицы - Алла Бегунова

Солнце начало клониться с зенита к западу. Энвер решительно остановил повозку, сказав, что именно сейчас он должен совершить «салят-аз-зухр», то есть полуденную молитву в четыре «рака’ата». Анастасия стала оглядываться, думая, что здесь есть мечеть, где турок собирается молиться, но ничего, кроме степных холмов и воды, не увидела.

Энвер расстелил свой молитвенный коврик прямо на песке, совершил омовение и повернулся лицом к Мекке. Сначала он стоял во весь рост. Затем, воздев руки на уровень лица, произнес фразу, которую Анастасия узнала: «Аллах акбар!». Следующая поза была другой: Энвер прижал соединенные руки к животу и заговорил по-арабски. Он читал наизусть первую суру Корана «Фатиха» («Открывающая»). После этого турок отвесил поясной поклон, стал на колени и простерся ниц, коснувшись земли лбом и ладонями, выпрямился, снова повторил «Аллах акбар!», снова поклонился в пояс. Таков был один «рака’ат», и все это Энвер проделал четыре раза.

Русские, сойдя с лошадей, молча наблюдали за молитвой молодого мусульманина. Особенно их занимало припадание к земле. Они не могли понять, перед кем столь смиренно — если не сказать, униженно — склоняется Энвер. Они даже вслед за ним повернулись на юго-запад, однако увидели перед собой лишь степь, холмы, дорогу. Им для разговора с Иисусом Христом были нужны лик его, исполненный страдания, и взгляд. Энверу хватало одного представления о страшной, всепроникающей силе Аллаха.

Вода в озере имела солоноватый, но приятный, освежающий привкус, и Анастасия отметила его для своего отчета. Может быть, сказывалось близкое расположение к морю. Может быть, подземные источники, питающие озеро, приносили в водоем полезные минеральные соли из толщи полуострова. Анастасия на глаз определила длину озера в полторы версты, ширину — в две трети. Карандашом она нанесла его очертания на бумагу и, сложив лист, спрятала его за голенище сапога, самое надежное, по ее мнению, место.

Русские хотели устроить привал и походный обед у озера. Энвер советовал им ехать дальше, на запад, говоря, что в полутора верстах от озера есть колодец с родниковой водой. Он скрыт в небольшой рощице. Там можно набрать сколько угодно сухих веток для костра, а в тени деревьев расположиться на отдых, расстелить ковер, распрячь и расседлать лошадей. Русские послушались своего переводчика.

Этот колодец был сделан капитально, из бута и местного солитового известняка, на растворе, называемом здесь «хорасан». В нем в двух равных частях соединялись известь, густо разведенная водой, и толченый, хорошо просеянный кирпич. Полученный состав отличался особой устойчивостью к воздействию водной стихии. Подняв крышку колодца из толстых дубовых досок, путешественники заглянули вниз. Вода плескалась где-то очень глубоко.

Неизвестные строители сначала прорыли двухаршинный слой глинистой почвы, а потом долбили скалу. Но до подземной речки они добрались. Теперь в черной воде вспыхивали блики солнца. Кучер Кузьма, посчитав глубину в три сажени [23], привязал к бадейке пеньковую веревку, бросил ее в колодец и вытащил полную чистейшей, прозрачнейшей влаги. Анастасия зачерпнула воду кружкой и предложила Энверу. Он безбоязненно сделал несколько глотков.

— Хочу рассказать вам, госпожа, наше древнее мусульманское предание, — сказал турок. — В глубоком колодце, подобном этому, живут два ангела, Харут и Марут. Некогда Аллах отправил их на землю, чтобы они прошли испытание земными соблазнами. Антелы согрешили с первой же встретившейся им женщиной, а затем убили человека, который случайно стал свидетелем их грехопадения. Аллах сильно разгневался. Он предложил Харуту и Маруту самим выбрать место своего наказания: ад или земля? Они остались на земле, но с тех пор томятся в колодце. Люди, желающие овладеть магией и колдовством, приходят к этому колодцу и просят у пленных ангелов наставлений…

— Они дают их? — спросила Анастасия, с опаской заглядывая в колодец снова.

— Дают.

— А ты не получал таких наставлений?

— Нет, госпожа. Я всегда полагаюсь на волю Аллаха. Я не маг и не колдун.

— Очень жаль, мой добрый Энвер… — Она усмехнулась.

— Почему, госпожа?

— Тогда бы я платила тебе больше.

Целая гамма чувств отразилась на лице молодого мусульманина. Он воспринял слова русской путешественницы всерьез. Осторожность и желание заработать боролись в его душе. Наконец Энвер достал из-под рубашки серебряный медальон с черным камнем неизвестной породы посредине. На камне был вырезан человеческий глаз.

— Но у меня есть волшебный амулет, — сообщил он. — Мой наставник в медресе дервиш Ахмад, совершивший хадж в Мекку, подарил его мне. Он также научил меня одной молитве, оберегающей от злых джиннов. «Аузу би-л-лахи мин аш-шайтани-р-раджим…» [24]

Анастасия наклонилась к переводчику, рассматривая амулет. Энвер почувствовал запах ее французских духов, увидел тонкое золотое колечко, вставленное в мочку уха. Никогда прежде чужая женщина не находилась так близко от него, и он заволновался. Мысленно Энвер просил Аллаха укрепить его силы и дать возможность сейчас остаться спокойным.

Госпожа Аржанова перевела взгляд с амулета на лицо молодого турка, вспыхнувшее жарким румянцем. В крайнем смущении он опустил очи долу. Собственно говоря, этого она и добивалась. Никаких загадок для нее его поведение пока не представляло. Бесспорно, ученик дервиша Ахмада был хорошим мусульманином.

— Ты проверял силу этого амулета? — задала она вопрос.

— Еще нет, тоспожа, — ответил он. — Моя жизнь проста. Я не ищу соблазнов, как Харут и Марут.

Проживая в Еникале, Энвер посещал кофейню некоего Селямета, крымского татарина. Там собирались завзятые игроки в кости, нарды, шашки, шахматы. Энвер несколько раз проигрывался до последнего акче. Выручал его из беды приказчик Микаса Попандопулоса. Таким образом, у резидента русской разведки оказалось три его долговые расписки. Сумма, указанная в них, весьма и весьма огорчила бы назира Шевкет-агу. Анастасия имела разрешение напомнить Энверу о долге, но полагала, что пока в этом нужды нет.

Подкрепившись лепешками с овечьим сыром и вяленым мясом, а также — горячим зеленым чаем, путешественники двинулись дальше. Дорога вела к деревне Ялы-Мойнак [25], расположенной на берегу моря. Свежий морской ветер уже долетал до них.

Вскоре открылась и синяя бесконечная линия горизонта. Анастасия с трудом удержалась от желания дать шпоры Алмазу и во весь опор помчаться к искрящейся под лучами солнца водной равнине. Она прибыла сюда по морю, и оно казалось ей прямой дорогой домой из татарской степи, такой бесприютной и враждебной.