Кукла дядюшки Тулли - Шэрон Кэмерон

Бен многозначительно откашлялся, одернул пиджак и сел прямо напротив меня. Но после этого он только откашлялся еще раз и продолжил молчать. Искра любопытства, удержавшая меня в гостиной, грозила перерасти в настоящее пожарище.

— Мисс Тулман, — выдавил он наконец. — Надеюсь, что вы понимаете, я хочу быть вам настоящим другом во всех возможных ситуациях.

Я ждала продолжения, напрягшись, сидя с неестественно прямой спиной.

— Я бы хотел поговорить с вами о некоторых отношениях, которые вы заводите с прислугой.

Мои брови взлетели до самого верха. Я снова выжидала, но на этот раз Бен решил, что я заслужила право высказаться.

— Не уверена, что правильно вас поняла, мистер Элдридж.

Бен только вздохнул.

— Да ладно вам, мисс Тулман. Все знают о том, что вы катаетесь на этих жутких роликовых приспособлениях с Лэйном Моро. Это вполне простительно и даже, возможно, абсолютно безобидно. Но вот свидания посреди дня… Это как-то… неосмотрительно с вашей стороны.

— Свидания?

Мой растрепанный вид в такой ситуации оказался очень компрометирующим, и я почувствовала, что заливаюсь краской. Я поправила своенравные кудряшки и прикинула, как естественнее и непринужденнее можно объяснить такое мое положение, но Бен опередил меня, достав из кармана листок бумаги и протянув его мне. Я развернула его и поднесла к свету.

Приходи завтра утром после завтрака к мастерской. Мы замечательно развлечемся в пустоши.

Вот это поворот. Ситуация с запиской для Дэйви показалась бы мне просто уморительной, но Бен смотрел на меня мрачным, немигающим взглядом. И как только я открыла рот, чтобы все ему объяснить, то тут же захлопнула его снова. На записке не значилось никакого другого имени, кроме моего, а то, что Дэйви умеет читать, знала только я.

Смутившись, я задумалась: имеет ли эта новая сплетня какое-то отношение к утреннему визиту мистера Купера к миссис Джеффрис. Я покраснела еще сильнее, и Бен все это прекрасно заметил. Тогда я подняла голову и посмотрела ему в глаза.

— Мистер Элдридж, прошу прощения, что создаю такие сложности и что причинила вам неудобство, но эта записка предназначалась моему дяде, как и прогулка, о которой в ней идет речь. — Я почувствовала, что начинаю понемногу выходить из себя. В конце концов, какое ему дело до этого. — Где вы нашли эту записку?

Бен ничего не отвечал, а только откинулся на спинку кресла.

— Для мистера Тулли? Хотите сказать, вы вытащили его в пустоши?

— Именно. — Мне это не казалось странным, но остальные почему-то удивлялись. — И Дэйви тоже. И мистера Моро. Мы замечательно прогулялись.

Мне не хотелось признаваться, что я каталась вниз с холмов.

Бен вдруг вскочил на ноги, прошел к потухшему очагу и там неподвижно встал, уставившись на следы сажи.

— Мисс Тулман, — произнес он. — Я снова прошу у вас прощения. Не хочу показаться слишком навязчивым, но ваши планы… они не изменились?

Я подняла букет и встала с кресла, скомкав записку в кулаке.

— Не знаю, о чем вы, мистер Элдридж.

Конечно, я все прекрасно понимала. Он хотел знать, собираюсь ли я отправить родного дядю в сумасшедший дом и выставить на улицу девятьсот мужчин, женщин и детей.

— Мои планы — провести тихий вечер в своей комнате и устроить вечеринку в ближайшие две недели. Надеюсь, вы придете. — И я напряженно распрямилась. — Поскольку у меня никогда не было выбора, не думаю, что будет честно называть это «моими» планами. Но можете не волноваться, я всегда веду себя так, чтобы не навредить своему будущему и доброму имени. А теперь спокойной ночи.

Я подхватила башмаки и поспешила прочь, не сбавляя шага до тех пор, пока не оказалась в комнате Марианны и не заперла за собой дверь.

Поставив цветы на туалетный столик, я стала разглядывать себя в зеркало, поворачивая голову то так, то эдак.

У меня появилась пара новых веснушек, но если не обращать внимания на них и несколько непокорных локонов, я оставалась совершенно той же девушкой, что приехала из Лондона.

Но от меня не ускользнул тот факт, что Бен подозревал меня в тайном свидании, значит, он считал, что я на него способна.

Когда я наконец поборола раздражение, то поняла, что его наивность просто умиляет меня. Я мысленно внесла эту приятную ложь в свой разрастающийся список фантазий. Осталось пятнадцать дней.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Я не просто жила ложью, я уже наслаждалась ею. Очевидно, Бен не желал мне зла, собираясь устроить вечернюю отповедь из-за записки. На следующее утро он уже ждал в саду, чтобы проводить меня к мастерской, а вечером — чтобы проводить до дома. Я вела себя так же, как обычно — вежливо, может быть, даже дружелюбно, и про себя смеялась, думая о том, что из этой ситуации раздули бы миссис Хардкасл и тетка Элис, будь я племянницей или дочерью кого-то из их общих знакомых. Я представляла себе, как они чопорно поджимают губы над чашками с чаем, оценивая пригодность Бена в качестве воздыхателя.

Я слишком поздно принялась обдумывать меню для праздника — какие блюда были бы подходящими и не слишком усложнили бы жизнь миссис Джеффрис. Мэри убедила меня, что с таким списком снова придется обратиться к корабельной доставке. Я также помогла дяде Тулли собрать маленький паровозик, прототип настоящего, который он хотел запустить между двумя деревнями Стрэнвайна.

— Маленькие вещи становятся большими, — часто повторял он, а я сделала новое открытие — оказывается, я очень хорошо собираю конструктор из маленьких деталек. В четверг утром мы тщательно и обстоятельно завели все часы, и я все чаще понимала, что пока я стараюсь развеселить дядю, он гораздо более успешно сам веселит и развлекает меня.

Я помогла Мэри с уборкой: мыла, терла, скоблила и выбивала каждую пылинку в библиотеке Марианны. Лэйн и Бен заходили помочь с перестановкой мебели или посоветовать, как будет комфортнее для дяди. Но создалось такое впечатление, что много лет назад моя всесильная бабушка уже все предвидела и предусмотрела, начиная от расцветки обоев и заканчивая притаившейся в темном углу коробкой с игрушками, по большей части шестеренками, винтиками и прочими конструкторскими забавами. Я отполировала каждую из них, оттерла старое масло и грязь в ванной Марианны, а Мэри приклеила разлохматившиеся края обоев.

Наплевав на общественное мнение и сплетни, я снова отправилась кататься на роликах в бальный зал, наивно прикидываясь, будто верю, что Лэйн каждый раз приходит к двери в комнату Марианны только потому, что ищет моей компании. Что он улыбается мне просто потому, что счастлив, и что мне нравится, как он закручивает меня под мерцающими люстрами просто потому, что я люблю скорость, а не ощущение его рук на моих. А когда я замечала в его глазах боль, которую он пытался скрыть, я каждый раз говорила себе, что это из-за того, что он просто будет скучать по мне, а не из-за того, что произойдет после моего отъезда.