Весь Кир Булычев в одном томе - Кир Булычев

Доктор Хруст подвел своих спутников к старому, вросшему в землю зданию. Дверь была открыта. За ней тянулся длинный узкий коридор. По сторонам его были стеллажи с кассетами и микродисками.

Навстречу им вышла пожилая женщина в сером халате.

— Идите, — сказала она, — учитель ждет.

Учитель оказался древним стариком.

Он сидел за большим столом, заваленным кассетами и листами бумаги. При виде гостей он поднялся.

— Здравствуйте, люди Земли, — сказал он. — Я рад, что дождался вас. Я знаю об экспедициях на Землю и прочел документы о них. Но за прошедшие годы вы ушли далеко вперед. И обогнали нас.

— Нам сообщили, что вы знаете причину катастрофы на Крине, — сказала Ирия.

— Да. Я искал ответ на эту загадку многие годы. И только теперь мне открылась правда. Садитесь, мои дорогие гости. Я знаю, что вас постигло несчастье, но оно лишь малая доля того несчастья, что обрушилось когда-то на нашу планету.

Гости расселись.

— Двести пятьдесят лет назад, — продолжал учитель Книгочей, — наша планета была одним из ведущих центров галактической науки. Мы покорили космос, мы достигли многого. Но не достигли счастья. Да и можно ли его достичь?

— Нет, — сказала Ирия. — Счастье в пути, в движении, в борьбе. Полного счастья не бывает.

— Именно так, — согласился старик. — Но среди жителей Крины был один ученый, гениальный, но наивный ум, который решил, что все несчастья людей проистекают оттого, что они слишком многое помнят. Они помнят все обиды и потери, все разочарования и беды. Видно, он сам пережил когда-то тяжелую утрату или оскорбление, но документы об этом молчат. В то время он работал над изучением поля, открытого им, — поля, которое стирало у живых существ память. Это поле было всепроникающим и опасным. Но наш гений не думал об опасности. Ему в этом поле виделось всеобщее лекарство от всех бед человечества. Он утверждал, что если человек забудет обо всем, то, начав жизнь сначала, он будет счастлив. Беда его заключалась в том, что он решил за всех людей, что им нужно для счастья. Он полагал, что сам отсидится в подземном убежище, а потом выйдет наружу и научит людей добру. Но поле, выпущенное им, окутало всю планету и проникло во все подземелья. Память потеряли все без исключения. В том числе и сам изобретатель. Вот и вся история.

Старик замолк.

Остальные тоже молчали.

Потом Пашка спросил:

— А когда поле исчезло?

— Оно не исчезло совсем, — сказал учитель. — Остатки его вы можете найти в глубоких шахтах. Говорят, что следы его есть на вершинах высоких гор… Но я не могу проверить эти слухи.

— Это так, — сказала Ирия. — Теперь это поле окутывает планету на высоте восьми километров. Наш корабль Гай-до, узнав, что «Днепр» не выходит на связь с Землей, заподозрил неладное. Он сумел окружить себя силовой защитой и тем самым спасти нам жизнь.

— Значит, ваши товарищи потеряли память не в лесу? — спросил Хруст.

— Нет, — сказала Ирия. — Они потеряли память перед посадкой. Они спустились, уже не понимая, что с ними происходит, кто они и куда попали.

— Я выражаю вам свое сочувствие, — сказал учитель. — И надеюсь, что мое открытие может быть вам полезно.

На улице их ждал Ручеек.

— Все в порядке? — спросил он, широко улыбаясь. Через плечо у него висел большой лук, у пояса колчан. — Летите осторожней.

— Мы обязательно вернемся, — сказал Пашка.

— Тогда я вас приглашаю на свадьбу.

— С Белкой? — спросила Алиса. И подумала: «Хоть одна хорошая новость за день».

— Конечно, с Белкой.

— А где она? — спросила Ирия. — Мне бы хотелось с ней попрощаться. Она славная девочка.

— Она единорогов в лес повела. Она обещала им свободу.

— Когда мы вернемся к вам, — сказала Алиса, — я обязательно с ними встречусь. Они очень красивые. И, конечно, они все понимают.

— Может, подождете? Белка должна скоро вернуться.

Ирия отрицательно покачала головой.

— Понимаю, — сказал Ручеек. — Но учтите, свадьбы без вас не будет. И если не прилетите, мы с Белкой так и не поженимся.

— Прилетим, — сказал Пашка.

— Передавай привет своей сестре Речке, — сказала Алиса.

— Обязательно. Я как раз иду ее встречать.

Из дома в сопровождении Зарницы и доктора Хруста вышли потерявшие память земляне: капитан Полосков, механик Зеленый и Тадеуш. Атланты оставались на родной планете и здесь будут ждать, пока на Земле найдут лекарство от беспамятства.

Механик Зеленый посмотрел на небо, по которому бежали кучевые облака, и сказал:

— Погода испортится. Имейте в виду, что я предупреждал, что это хорошо не кончится.

— По крайней мере, характер у него не изменился, — сказала Алиса.

Они подошли к Гай-до, который ждал их на краю площади.

Над Гай-до кружились белые птицы.

— Никакая ты не птица, — говорила Алина. — Ты толстое яйцо, которое летает по недоразумению. Ты — живое оскорбление всем нам, пернатым.

— Учтите, что я вовсе не пернатое, — отвечал Гай-до. — И если вздумаете снова соревноваться со мной, предупреждаю, что на этот раз я лечу за пределы атмосферы, а вам там делать нечего.

— А мы и не собираемся за пределы! — ответила птица. — Мы хотели с мальчиком попрощаться. Он отважный мальчик.

— До свидания! — крикнул птицам Пашка. — Передавайте привет Альте. Пускай скорее поправляется.

— Счастливо, смелый мальчик! — сказала Алина, и птицы поднялись высоко в небо.

— Ну что ж, — вздохнул доктор Хруст, — мы рады, что с вами познакомились.

Он церемонно пожал всем руки. А Пашку хлопнул по плечу и добавил:

— Жду в гости. Жена обещала испечь пирог, который тебе так понравился.

— Скорей, скорей, — сказал Гай-до. — Тут все меня отвлекает. А я должен сообщить, что у меня возникли некоторые важные идеи. Я, кажется, нашел путь нейтрализовать поле беспамятства. Но для размышлений мне нужно спокойствие космического пространства.

Алиса первой вошла в кораблик. И обернулась, потому что услышала голос Тадеуша:

— Ирия… Ты знаешь Ирию? — Он смотрел на свою жену, наморщив лоб и мучительно стараясь что-то вспомнить.

— Милый, — сказала Ирия и взяла его за руку.

Так вместе они и вошли в корабль. Последним забрался Пашка. Люк закрылся. Алиса хотела провести космонавтов в трюм, но увидела, что они стоят перед пультом и рассматривают его как что-то знакомое. И Алиса решила, что рубка корабля — лучшее лекарство для космонавтов.

А Ирия села рядом с Тадеушем на диван и смотрела на него.

— Я поведу тебя, — сказал Пашка кораблику, садясь на место пилота.

— Веди, — сказал Гай-до, который отлично мог сам себя вести, но не хотел обижать друга.

Они поднялись над городом. Алиса смотрела в люк на разрытые улицы,