Кара-Бугаз - Константин Георгиевич Паустовский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Боль усиливалась. Чоп засунул руку в карман и вышел на дорогу. Пыльный автомобиль дремал в жидкой тени старых акаций. Ни Невской, ни Лапшина не было.
Капитан сел в машину и стал ждать. Он посмотрел на небо, и оно ему не понравилось. Стояло безветрие, но воздух с каждым часом становился все жарче. Красноватая муть, похожая на мыльную пену, висела над горами. Четвертый день не было дождя.
«Как бы не задул фён!» – подумал капитан и вздохнул.
Ну и дьявольский климат в этой стране! Весь год дожди и ливни, весь год жарко и мокро, как в китайской прачечной; но изредка задует фён – и кажется: Аравия со всем своим зноем, самумами и безводьем обрушивается на голову.
– Как бы не было фёна! – сказал капитан подошедшему Лапшину. – Пора ехать.
Лапшин ничего не ответил и начал возиться в моторе.
«Спесивый черт!» – подумал капитан. Рука в кармане тяжелела, будто в нее впрыснули чугун. Чоп спросил:
– Вы знаете, что такое фён?
– Ветер, – ответил Лапшин. – Почему вас, старого морского волка, пугают такие пустяки?
– Попадете в фён, тогда догадаетесь!
Подошла Невская. Она села рядом с капитаном. Лапшин сел у руля. Он опустил на глаза слюдяные очки и дал ход.
Горячий ветер ударил в лицо Невской и растрепал ее волосы. Машина, дрожа от торопливости, неслась к громадным белым облакам на горизонте.
Облака стремительно приближались, росли, подымались к небу, как горы. Внезапно машина ворвалась в них и бесшумно понеслась по сплошному настилу сухих акациевых лепестков.
Облака оказались лесами вековых отцветающих акаций. Лепестки хлестали в переднее стекло машины и высокими вихрями неслись ей вслед.
Леса мчались навстречу, как небывалая снежная гроза. Нечем было дышать от сладкого и густого настоя, заменявшего воздух.
– Здорово! – крикнула Невская.
Лапшин прибавил газ. Лепестки залепляли глаза. Мутное солнце неслось по вершинам белых деревьев и ни на шаг не отставало от машины.
Потом в машине что-то треснуло. Лапшин затормозил и полез ковыряться в моторе. Невская и капитан вышли. Они сели на сухом стволе акации и долго молчали. Солнце мигало в зените и из белого стало багровым.
– Чистая баня! – пробормотал Чоп. – Азиатский климат.
Невская начала спорить. Она утверждала, что в Колхиде изумительный климат. Многие субтропики получают меньше тепла, чем Колхида. Зимы в Колхиде нет. Лето длится шесть месяцев. Рост растений продолжается круглый год. Чего же он хочет? Около Поти, в деревне Кодор, на Рионе, лежит европейский полюс тепла.
Чоп насмешливо удивился:
– Скажите пожалуйста, а я и не знал!
– Здесь очень ровная температура, без резких скачков, – строго сказала Невская.
– За некоторыми исключениями.
– За какими?
– Задует через полчасика фён, тогда узнаете… Интересно, как вы будете спасать от этого ветра ваши субтильные растения?
Субтропические растения капитан упорно называл субтильными.
– Будем сажать ограды из высоких деревьев.
Чоп недоверчиво хмыкнул.
– Если вас так интересует климат, то поговорите с Лапшиным, – предложила Невская. – Он работает над микроклиматом.
– Это еще что такое? – пробурчал капитан.
Сейчас его не интересовали ни обыкновенный, ни микроскопический климат, ни черт, ни дьявол. Рука горела так, будто с нее сдирали кожу.
– Готово! – крикнул Лапшин.
– Это просто, – сказала Невская, садясь с капитаном в машину. – Климат зависит от пустяков. Он меняется на расстоянии ста метров… Вы не хмыкайте, это верно. В этом лесу свой климат, а в болотах, в пяти километрах отсюда, тоже свой, совсем особенный. В рытвине климат совсем не тот, что на поверхности земли, вокруг рытвины. Перемена климата на небольшом расстоянии – это и есть микроклимат. Его важно изучить, особенно для «субтильных» растений.
– Занятно! – промычал Чоп и вынул руку из кармана. Карман давил на кисть, и боль делалась невыносимой.
Невская взглянула на капитанову руку и вскрикнула. Она схватила капитана за локоть:
– Что у вас с рукой?
– Обстрекался об эту крапиву.
– Какую крапиву?
– Да эту, китайскую.
– Как же так? – крикнула Невская. – Там же всюду висят предупреждения и по-грузински, и по-русски. Что вы – мальчик? Ведь это опасно!
– Отрежут, что ли? – спросил капитан зло.
Невская нагнулась к Лапшину и крикнула ему:
– Давайте полный ход! Он, оказывается, обжег руку о китайское дерево. Надо скорее в город.
Лапшин оглянулся, блеснув очками, и дал полный газ. Мохнатый пиджак топорщился на его узкой спине.
Машина вырвалась из леса, и в это время им в лицо стеной ударил фён.
Капитан быстро нагнулся, чтобы спрятать голову за переднее сиденье. Невская отвернулась: ветер горячей ватой закупорил ей рот и ноздри.
В ураганах красноватой пыли она увидела и запомнила на всю жизнь первый жестокий удар фёна по акациевым лесам. Фён одним взмахом снял с деревьев, как мыльную пену, море белых цветов и поднял их в слепое небо.
Ветер шел с такой стремительной силой, что, казалось, оставлял в воздухе пустоты, – нечем было дышать. В эти пустоты со свистом и шорохом всасывалась горячая пыль.
Смерчи неслись, перегоняя друг друга. Дороги не было видно. Лапшин сбавил ход, обернулся и крикнул:
– Надо вернуться в лес, там тише.
– Не надо возвращаться! – Невская схватила Лапшина за плечо. – Не смейте поворачивать!
Лапшин пожал плечами и подчинился. Сумасбродная женщина! К чему столько шуму из-за пустячного ожога?
Машина с трудом прорывалась сквозь раскаленный ветер. Чоп вполголоса ругался.
