Опоздавшая - Оливия Голдсмит

Другая опасность таилась в возможности стать сверхпопулярной. Карден и Халстон продали лицензии на такое количество продукции, что их имена потеряли былой блеск и перестали что-либо значить. Мир моды слишком переменчив. Очень немногим дизайнерам удается держать свою марку так надежно, как держала Шанель. Но Шанель ничего не лицензировала. Ее дело находилось под ее полным контролем, а после смерти оно столь же надежно контролировалось Вертмейерами. Впрочем, мало кто может позволить себе такую роскошь. Нужно постоянно балансировать на грани забвения и сверхпопулярности.

С другой стороны, Карен мало что может сделать, не теряя контроля в той или иной степени. Она не может быстро расширить предприятие, не привлекая крупные внешние деньги. А то, что она расширяет его сейчас, пусть медленно, но на собственные средства, — это просто неоправданный риск, на который ей не надо идти. Как говорит Джефри, самое лучшее — это ДДЛ, деньги других людей. В ее конкретном случае одним из «других людей» был Билл Уолпер из фирмы Norm Со.

Карен еще раз оглядела гардеробную. В этот раз ей хотелось одеться в черное. Если надеть шелковое платье, то не будет ли она выглядеть недостаточно официально? Лучше всего она себя чувствовала в кашемировом наборе собственного изготовления: свитер, подобранные к нему жакет и шаль, но это уж совсем по-спортивному, да к тому же в нем будет слишком жарко: на дворе весна. Карен была творческой натурой и не могла надеть стандартный деловой костюм ни для встречи с Биллом Уолпером, ни для любой другой. Она считала, что костюм идет женщине, когда производит впечатление, будто она под ним голая, без нижнего белья. Впрочем, все эти рассуждения бесполезны: в ее гардеробе не было формального делового костюма. Успех Карен в создании модной одежды во многом объяснялся ее установкой выявить женственное в формальном облике деловой женщины.

Биллу Уолперу, кажется, тоже удалось выявить женственное в большом количестве женщин, с которые он вступал в деловой контакт. Он переспал с каждой из них. Так по крайней мере сплетничали на Седьмой авеню. Карен никогда с ним не встречалась, но по фотографиям в журналах он не производил на нее сильного впечатления. По-видимому, его привлекательность заключалась в размере его бумажника.

Сплетни об Уолпере она услышала от одного из служащих компании Оскара де ла Ренты, с которым поднималась как-то в лифте. Но не исключено, что треп был преднамеренным, чтобы помешать заключить контракт. Публика, вовлеченная в торговлю тряпьем, была очень завистливой, а сейчас Карен стала для них ключевой фигурой. Причем не столько из-за сногсшибательной новизны ее дизайнов, сколько из-за популярности, которую она получила в модной прессе.

В ее деле служба общественных связей была почти столь же важна, как и основная работа по дизайну. Ей не хотелось признаваться в этом. Но годы бесплодных усилий в попытках добиться популярности собственными силами привели к тому, что пришлось уступить настояниям Джефри и нанять на работу Мерседес Бернард. Она осознавала, что им с Джефри повезло: им удалось переманить к себе ценного сотрудника редакции журнала. Мерседес уже не устраивало положение престижного, но низкооплачиваемого работника. Ей хотелось заработать перед уходом в отставку. Джефри обещал предоставить ей такую возможность. За шестнадцать месяцев ее активности в К. К. Inc. вышла огромная статья о Карен в «Вейнити Феар», а в обоих основных журналах — «Нью вуман» и «Нью-Йорк мэгезин» — появились обзоры ее моделей; книги по моде стали уделять много внимания ее работам; у Карен брали интервью Чарли Роуз и Барбара Уолтер, с десяток раз она появлялась на телеэкранах в программе CNN. И она стала закадычной подругой Эльзы Кленш.

Карен понимала, что, как бы ей ни была противна журналистская сосредоточенность не на ее работах, а на подробностях ее личной жизни, ей придется смириться с этим. Америка — это центр культа знаменитостей, самое главное — добиться популярности. Еще недавно к дизайнерам модной одежды относились с презрением, как к простым портным. Теперь к ним относятся, как к кинозвездам, люди увиваются вокруг них. Ей надо играть по правилам: она стала желанной для компании Norm Со и ей подобных из-за фотографий и статей в журналах.

Зазвонил телефон. У Карен не было времени на разговор, но поскольку линия подключалась автоматически, то она услышала голос звонившей по телефону.

— Карен, это я — Лиза! Я попыталась дозвониться тебе на работу, но не смогла. Прости меня за поведение у тебя в гостях. Получилось неловко. Надеюсь ты не очень сердишься на меня? Давай поговорим…

Наступила короткая пауза, но Карен слышала, что сестра не кладет трубку.

— Я соскучилась по тебе, Карен! — сказала Лиза.

Наконец раздался гудок линии телефонной связи, за которым последовал щелчок — аппарат отключился. Карен чувствовала себя виноватой. Надо было поговорить с Лизой. Как долго еще она будет увиливать от разговора? Чем дольше она затягивает, тем труднее решиться на него. Если жизнь Карен становилась полнее и шире, то у Лизы наоборот — мельче, изолированнее. Как же может она поделиться с сестрой своими заботами и не казаться при этом хвастливой?

Карен потянулась и достала серый кардиган из шелкового трикотажа без пуговиц и сопутствующую ему одежду. Затем — пакет с новыми колготками от Фогеля. Они стоят двадцать шесть долларов — непозволительная роскошь и непрактичность: колготки готовы поехать от любого чиха. Однако их элегантность и утонченность оттенка были выше всяких похвал. Карен обычно не прибегала к помощи небольших хлопковых перчаток, которые Фогель включал в комплект с целью помочь надеть на себя его продукцию, не повредив ткани. В этот раз она воспользовалась ими, с негодованием вильнула бедрами — и благополучно натянула колготки. Верхняя часть их была сделана из более плотного материала, обжимающего формы почти до колен — ухищрение, придуманное для женщин пожилого возраста и призванное предоставить им большую свободу в движениях.

«Почему американки, достигнув определенного возраста, начинают ненавидеть свои бедра?» — размышляла Карен. Она занималась этим вопросом почти всю жизнь: он дал ей ключ к успеху. Зная, как женщины, все без исключения, ненавидят свои бедра и животы, Карен продумывала до мельчайших деталей одежды, скрывающие формы этих частей тела. Подняв руки, она натянула на себя шелковый кардиган и обмотала его рукава вокруг талии. Кардиган можно было носить и вместо свитера, но ни она сама, ни те, кто с ней работал, не делали этого. Все они, да и многие ее клиентки, надевали соответствующий кардигану свитер, чтобы скрыть линии живота, ляжек или бедер.