Ласточки и амазонки - Артур Рэнсом

– Должно быть, это река, – сказал Джон.

Он сделал один или два гребка в ту сторону.

Вокруг «Ласточки» по-прежнему была чистая вода, однако по сторонам фонарики высвечивали лишь камыши. Все их стебли были наклонены в одну и ту же сторону, и, когда Джон сложил весла, лодка продолжала двигаться в ту же сторону, куда клонились камышины. Наконец- то «Ласточка» вышла обратно в реку.

Джон предоставил течению увлекать «Ласточку» вниз, по направлению к озеру, и брался за весла только тогда, когда камыши оказывались в опасной близости.

– Не маши так своим фонариком, Сьюзен, – попросил он, – иначе кто-нибудь нас увидит. Мы, должно быть, уже приближаемся к дому. Выключи свой фонарик, Роджер. Нам совсем не нужно, чтобы туземцы всполошились.

Пару раз на поворотах реки лодка въезжала носом в камыши, однако высвободить ее было совсем не сложно.

Наконец Ласточки узрели огни большого дома, возвышающегося поодаль от воды.

– Должно быть, мы уже около лодочного сарая, – заметил Джон.

– Вот он, – указала Сьюзен.

Джон затабанил веслами.

– Мы должны еще раз заглянуть туда, – сказал он. – Просто на всякий случай.

Сьюзен посветила фонариком внутрь сарая. Оттуда, едва не задев крылом головы ребят, вылетела летучая мышь. Ялик и моторный катер, как и прежде, стояли на своих местах. Бон «Амазонки» был все так же пуст.

– Должно быть, они спрятали ее еще где-то выше по течению, – упрямо повторил Джон.

В этот момент огни в окнах большого дома начали гаснуть один за другим.

– Вырубите фонарик, боцман, – приказал капитан. – Если кто-нибудь сейчас выглянет в окно, он может увидеть свет.

Он снова вывел «Ласточку» на середину реки. Она медленно поплыла во тьме по течению.

Некоторое время все хранили молчание. Их план потерпел неудачу, и дерзкая экспедиция не привела ни к чему.

Неожиданно все ощутили на лицах дуновение ветра.

– Должно быть, мы уже достигли открытого моря, – промолвил капитан Джон. – Можете зажечь фонарик, боцман, и оглядеться по сторонам.

Сьюзен включила фонарик и обвела лучом вокруг лодки. Нигде не было видно никаких камышей. Со всех сторон плескалась темная вода.

– Эгей! – воскликнул Роджер. – Я вижу вдали огни!

– Это огни Рио, – кивнул Джон. – Мы выбрались из реки. Я собираюсь поставить парус. Боцман, держите фонарик потверже, пока я беру риф. Помните, даже папа говорил: «Если ты идешь в темноте на маленькой лодке, то не стыдно на всякий случай зарифить парус».

Однако оказалось, что взять рифы во мраке ночи, даже при содействии боцмана, которая умело подсвечивает вам фонариком, – это работа не из легких. Но наконец дело было сделано. Джон поставил «Ласточку» носом к ветру и поднял парус. Сьюзен держала румпель и главный шкот.

– Положить судно на правый галс, – приказал Джон, когда парус наполнился ветром, – и забирать восточнее. Надо постараться держаться подальше от скал возле мыса.

Даже при зарифленном парусе ветер оказался достаточно крепким – «Ласточка» быстро скользила поперек озера, и у бортов ее бодро и равномерно журчала вода.

– Мы идем точно на восток, – обронил Джон немного погодя.

– Откуда ты знаешь? – спросила Сьюзен.

– Посмотри, – ответил Джон.

Над головой показалась широкая полоса чистого неба, и на ней ярко сияли крупные звезды.

– Вон, смотри, – объяснял Джон. – Этот ковш – Большая Медведица. Вон ручка, а вон сам ковшик. Те две звезды, которые образуют переднюю стенку ковша, дают направление на Полярную звезду. Вон она – Полярная звезда. Она у нас прямо по левому борту, так что мы наверняка плывем на восток. А огни Рио почти прямо по правому борту – ведь Рио к югу от нас.

– Почему же туземцы назвали этот ковш Большой Медведицей? – спросила Сьюзен.

– Не знаю, – пожал плечами Джон. – Он вообще не похож на медведицу. Скорее уж на жирафа. Но больше всего – именно на ковш.

– Судно разворачивается круче к ветру, – сообщила Сьюзен.

– Держи на восток, – скомандовал капитан, – не сходи с курса. Хотя, должно быть, мы уже оставили мыс далеко позади. Мне нужно свериться с компасом и картой.

У экипажа «Ласточки» сильно поднялось настроение после того, как они вышли в открытое море, где не нужно было петлять наугад во тьме среди зарослей камыша и водяных лилий. Ничто не вселяет такую радость в сердце моряка, как лицезрение привольных океанских просторов.

– Ты не замерз, Роджер? – спросила боцман.

– Немного, – ответил впередсмотрящий.

– Тогда слезай на дно лодки и завернись в одеяло, – велела Сьюзен и передала юнге одеяло, слегка задев при этом капитана.

Джон тоже уселся на корточки на дно судна. Достав путеводитель, он при свете фонарика отыскал карту и начал изучать ее. Затем капитан положил на среднюю банку свой компас – так, чтобы черная черточка на ободке циферблата была направлена туда, куда указывал нос «Ласточки». Однако никакого толку из этого не вышло – судно раскачивалось из стороны в сторону, компас постоянно оказывался лежащим на наклонной плоскости, и стрелка не желала вращаться. Джону пришлось взять компас в руку, но и тогда качка сказывалась на приборе. Капитан одной рукой пытался держать компас как можно ровнее, а в другой держал фонарик, стараясь рассмотреть, когда соответствующая стрелка компаса укажет на нужную отметку. Стрелка дрожала и металась из стороны в сторону.

– Почти точно на восток, – сказал, наконец, Джон. – Теперь приводимся круче к ветру.

Боцман начала постепенно поворачивать руль влево, и курс «Ласточки» потихоньку смещался к югу.

– Курс ост, ост-тень-зюйд, ост-зюйд-ост, зюйд-ост-тень-ост, зюйд-ост, – скороговоркой комментировал капитан.

– Круче, чем сейчас, привести не получится, – сообщила боцман.

– Так держать, – скомандовал капитан Джон. – Курс зюйд-ост или что-то вроде того. – Он сверился с картой в путеводителе; – Этот курс приведет нас примерно вот сюда, и, быть может, на другом галсе нам удастся взять несколько покруче к ветру. Но беда в том, что мы не знаем, насколько далеко мы можем уйти на каждом галсе. Нам придется идти короткими зигзагами и стараться, чтобы они были примерно одинаковой длины. Тогда мы не наскочим ни на западный, ни на восточный берег озера. По огням Рио мы сумеем отследить, когда окажемся вблизи от островов. Я досчитаю до ста, а потом мы совершим разворот. После того как мы сменим галс, я опять буду считать до ста, прежде чем снова входить в оверштаг.

– В Рио гасят свет, – заметила боцман Сьюзен.

Это действительно было так. Один за другим огоньки над заливом Рио угасали.

– Должно быть, сейчас ужасно поздно, – вздохнула Сьюзен.

Звезды снова спрятались за тучами. Нигде не было видно ни огонька. Маленькая «Ласточка» неслась сквозь темноту, Сьюзен старалась держать круче к ветру, смотрела прямо вперед и чуть смещала руль всякий раз, когда ощущала холодное дыхание ветра на своей левой щеке.

– Девяносто два, девяносто три, девяносто четыре, девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь, девяносто девять, сто… К повороту! – приказал Джон. Сьюзен переложила руль на другой борт. На миг журчание воды под килем умолкло, а затем, когда «Ласточка» снова набрала скорость, волны снова запели у бортов свою успокаивающую песнь.

– Возьми румпель, Джон, – попросила Сьюзен. – Я хочу достать немного шоколада и накормить нашего юнгу.

Джон перехватил руль, продолжая медленно и размеренно считать. В одной руке он держал компас и время от времени зажигал фонарик, зажимал его между коленями и подносил компас к свету. Однако от этого было мало проку, хотя Джону нравилось думать, что эти проверки очень нужны для навигации. Максимум, что он мог сделать, – это удерживать корабль на плаву и следить, чтобы при каждом зигзаге он проходил примерно равное расстояние. А вдруг… что, если ветер слегка изменит направление?

Боцман достала из жестянки кекс и шоколад. Они с капитаном решили, что им, равно как и юнге, не помешает слегка подкрепить силы. Юнга, пригревшийся в коконе из одежды и одеяла, был просто в восторге от ночного путешествия.

– Как вы думаете, Титти это понравилось бы? – спросил он.

– Понравилось бы что? – осведомилась Сьюзен.

– Ну вот так идти под парусом в темноте, – объяснил юнга.

Сьюзен ничего не сказала в ответ. Ей было неуютно при мысли о том, что Титти до сих пор остается на острове совершенно одна.

Джон тоже ничего не ответил. Во-первых, он молча вел отсчет и уже подбирался к сотне. Во- вторых, свет двух фонариков – одним Сьюзен подсвечивала себе, нарезая на ломти кекс и разламывая шоколад, а другим сам Джон светил на компас – делал темноту за бортом лодки еще более непроглядной. Конечно, плыть по озеру было куда лучше, чем пробираться по реке среди камышей, но капитан Джон прекрасно понимал, что и сам не знает, насколько близко к берегу они уже подошли. Он был капитаном «Ласточки» и не должен был допустить кораблекрушения. Папа поверил ему, поверил в то, что Джон не тупица… но сейчас, ведя корабль в полном мраке, Джон был отнюдь не уверен, что его нельзя назвать тупицей после всех глупостей и промашек, совершенных им сегодня. Он больше не видел огней Рио, которые помогли бы ему определить местонахождение «Ласточки». Кругом царила чернильно-черная мгла. Единственное, что мог Джон, – это идти галсами против ветра и размышлять, что ему делать, когда «Ласточка» подойдет к островам возле устья залива? И как ему узнать, когда она подойдет к этим островам? Однако нельзя было показать экипажу, что капитан встревожен.