Смертельный туман - С. Гроув

Потом возникли три женщины средних лет. Они рядком сидели на земле, глядя на городок; это был другой поселок, не Оукринг. София видела только их спины. По горизонту стелились яркие краски заката, в воздухе пахло клевером. Одна женщина накрыла рукой светлячка, и София тотчас вспомнила: «Три сестры!»

«Не бери в голову, Бораго», – сказала другая женщина той, что держала светлячка.

«А почему нет? – легко ответила та. Негромкий голос был богат оттенками, мелодичен, приятен. – Это же так и есть. Мы видим, как обретают плоть мысли. Можем призвать ветер или дождь. И древние нас любят… Под нашим водительством они придают облик будущему. И уже не скажешь, будто мы уподобились Судьбам, сестрицы. Мы и есть три Судьбы!»

30

Четыре заложника

10 августа 1892 года, 9 часов 50 минут

С изучением флоры и фауны дело обстоит так же, как и с изучением почвы. То и другое значительно продвинулось после Разделения, но это великое событие существенно изменило характер изысканий. Прежним допущениям не стало веры. И дело даже не в том, что распространились новые виды, возникла новая суша. Как показывает опыт землепроходцев, утратили основательность даже категории, считавшиеся прежде незыблемыми. Новаторская работа Джеймса Хаттона в области геологии, вышедшая как раз перед Разделением, ныне вызывает массу вопросов либо – самое мягкое, как, например, у геологов Нохтланда, – считается простым случаем гораздо более общей теории. Точно так же и прекрасные работы Карла Линнея, немало повлиявшие на развитие науки, все меньше подходят для описания нашего Нового мира.

Шадрак не стал ждать, пока в голове уляжется все значение сделанного им открытия. Не стал тратить время и на то, чтобы обсудить его с остальными заговорщиками. Покинув склад сразу, как только подвернулась возможность исчезнуть под благовидным предлогом, он вернулся на трамвае в город, тут же нанял экипаж и приказал доставить себя в Лексингтон. Поездка заняла добрый час; когда министр оказался в центре городка, близился полдень. Здесь Шадрак оплатил кучеру задержку, купил ему обед и попросил дождаться своего возвращения.

– Если к тринадцати часам меня не будет, пожалуйста, отправляйтесь по этому адресу, – сказал он, надписывая на бумажке: «Ист-Эндиг, 34, миссис Клэй». – Это моя экономка. Скажете ей, куда меня отвезли, об остальном она сама позаботится.

Шагая по лексингтонским полям, Шадрак радовался хотя бы тому, что погода стояла безоблачная, а у него хватило предусмотрительности обуться в грубые башмаки. Его целью была ферма, означенная в списке имений Бродгёрдла. На ходу Шадрак размышлял о возможных последствиях своих находок на складе. Ловкач-премьер позаботился о том, чтобы никто не смог его обвинить в заблаговременной подготовке войны. Вина, в случае чего, падет на Шадрака. «Знать бы, во что еще меня впутали?» Раз уж Бродгёрдл оказался способен к столь долгосрочному и осмотрительному планированию, какие еще тайные дела могут выплыть наружу? И какое место в этих планах отведено пропавшим без вести Вещим?..

Ферма показалась впереди примерно в десять тридцать. Шадрак приблизился осторожно… Он даже не знал, что предпримет, если навстречу выбегут големы с абордажными крючьями наперевес. К фермерскому дому на небольшом взгорке вела длинная дорожка, обсаженная дубами. Поля по сторонам выглядели заброшенными. Казалось, их много лет не косили, растения покрывал слой выпавшего пепла. Однако забор, окружавший участок, оказался в неплохом состоянии, запор на воротах – хорошо смазан. Шадрак отодвинул засов и оказался внутри.

Дом встретил Шадрака тишиной. Окна стояли большей частью открытыми, в одной комнате трепетали бледно-желтые занавески. Поглубже вздохнув, Шадрак подошел к выкрашенной синей краской двери и постучал. Почти сразу внутри негромко зашуршало. Прошла минута, другая… Шадрак огляделся и заметил: хоть поля и выглядели одичалыми, сады вблизи дома были отменно ухожены. На кусте голубики у двери уже зрели ягоды, узловатая яблоня опрятно подрезана. В палисадничке разрослись душистые травы: вербена, мята, лаванда. Шадрак постучал снова. Потом дотянулся до ближайшего окна, где в подвесном ящике цвел ползучий тимьян:

– Есть кто? Я Шадрак Элли! Есть кто-нибудь дома?

Шорох повторился. На сей раз Шадрак различил шаги. Щелкнул засов, синяя дверь медленно приоткрылась. Перед Шадраком стоял старик: редкие клочки седых волос, острая бородка. Глубокие морщины на лбу казались проложенными острым резцом непреходящей заботы.

– Шадрак Элли? – прошептал старец. – Картолог?..

– Да, я Шадрак. А вы, случайно, не Джерард Соренсен, доктор ботанических наук?

В глазах человека мелькнул страх, но он кивнул.

– Я вам ничего плохого не сделаю, – заверил Шадрак. – Дело в том, что я вас ищу. Разрешите войти?

Соренсен заколебался.

– Думаю, не стоит, – проговорил он еле слышно.

– Доктор Соренсен, я хочу вам помочь. Вы можете рассказать, что с вами произошло?

Старик ответил по-прежнему очень тихо, умоляющим тоном:

– Вы позаботитесь, чтобы с моей семьей ничего не случилось?

Шадрак сглотнул.

– Вашим родным разве что-то грозит?

– Я нахожусь здесь против своей воли, мистер Элли, – чуть более твердым голосом произнес Соренсен. – Не будь под угрозой мои дети и внуки, я бы ни за что сюда не поехал. Если из-за нашего разговора они подвергнутся еще большей опасности, значит все мои усилия пропадут втуне…

– Доктор Соренсен, – сказал Шадрак. – Я только начал распутывать клубок, частью которого является и ваше вынужденное затворничество. Я знаю, что за всем этим стоит Гордон Бродгёрдл, и отдаю себе отчет в том, что, если мы не остановим его, будет поломано и загублено множество жизней. Если вы хоть немного поможете мне прояснить ситуацию, рассказав, что произошло лично с вами, я приложу все силы к тому, чтобы с вашей семьей ничего не случилось.

Соренсен пребывал в нерешительности. Наконец он едва слышно вздохнул и открыл дверь.

– Счастье, – сказал он, – что сегодня среда. Входите, может быть, удастся поговорить откровенно…

Войдя на кухню фермерского дома, Шадрак огляделся – и как будто бы перенесся в нохтландскую лабораторию Мартина Метля. Образцы почв были повсюду. На рабочем столе громоздились пустые горшки, рядом виднелась лейка и лежали брошенные в спешке перчатки. И все было уставлено растениями, даже пол. Шадрак узнал папирус, апельсиновые деревья в кадках, карликовую иву, папоротники такого множества видов, какого он отроду в одном месте не видел. И присесть некуда.

– Я буду говорить быстро и коротко, – предупредил Соренсен. – А потом вы сразу уйдете.

– О большем я и не смею просить, – сказал Шадрак. – Спасибо вам.

– Все началось в конце минувшей зимы… Ко мне обратился этот самый Гордон Бродгёрдл. Пообещал достойно вознаградить за исследование редкого растения, доставленного с берегов Жуткого моря. Видите ли, тамошние растения как раз составляют предмет моего научного интереса, поэтому я ответил согласием. Он пригласил меня сюда, в этот дом. И вот здесь я с ужасом обнаружил… – Соренсен рассеянно тронул апельсиновое деревце. – Оказалось, что «образцы» не растения, а люди.

Шадрак кивнул. Все вставало на место.

– Их было трое, – сказал он ботанику. – Старик, женщина и девушка. Трое тучегонителей Вещих.

– Как? – изумился Соренсен. – Как вы догадались?

– Женщина умудрилась передать весточку из заточения…

– Ясно, – с видимым облегчением кивнул Соренсен. – Рад слышать… К сожалению, этого оказалось недостаточно. Наибольший интерес для Бродгёрдла представляла девушка, поскольку на ее руках распускаются цветки дурмана… знаете, наверное? Те, ядовитые. Как только цветки отделяются от ладоней, их испарения чудовищно помрачают рассудок. Они смертельно опасны!

– Малиновый туман, – покачал головой Шадрак. – Теперь я понимаю…

– А я вот не понял, – сказал Соренсен. – Пока не сделалось слишком поздно. Я потребовал освободить Вещих и отказался участвовать в дальнейших планах Бродгёрдла. Он ответил, что пошлет своих громил за моими родными… – Ботаник прикрыл глаза дрожащей рукой. – С того дня я ни в чем не противоречил ему. Я подтвердил свойства цветка, после чего Бродгёрдл велел мне погрузить двух других Вещих в зимнюю спячку. На самом деле я знаю о Вещих очень немногое, а о подобной спячке только в литературе читал… Бродгёрдл посулил в случае моего отказа просто убить их. Так что я сделал для них все, что сумел… Девушку увезли, боюсь даже думать, для каких целей. Двоих других оставили здесь.

– Они еще в доме? – оживился Шадрак.

Вместо ответа Соренсен повернулся и вышел из комнаты, предоставляя Шадраку следовать за собой. В соседнем помещении доступ солнечному свету перекрывали темные шторы. Шадраку пришлось ждать, пока привыкнут глаза. Тогда он рассмотрел, что комната была почти пуста, если не считать дровницы с поленьями у камина и двух длинных ящиков, смахивавших на гробы с закрытыми крышками. Соренсен, шаркая ногами, подошел к «гробам» и открыл оба, поставив крышки за ящики.