Варианты будущего - Юрий Симоненко

«Вот те на! Чем дальше, тем интереснее…»

Я затушил окурок в пепельнице. Повисло молчание. Все смотрят на меня.

– Мне нечего сказать. Моя память ещё не полностью вернулась ко мне. Всё то, о чём вы сказали, отче, кажется мне, простите меня, какой-то нелепостью… шуткой… Если окажется, что всё было именно так, как вы утверждаете, и я действительно по своей воле связался с коммунистами, тогда я должен буду понести наказание как предатель.

– Спокойно, спокойно, Володя. Не кипятись, – говорит шеф. – Давай-ка послушаем наших специалистов… Кирилл, какие у тебя соображения? Нашёл что-то?

– Здесь нет никаких устройств слежения, которые могла бы оставить знакомая Владимира, – говорит Хлебов. – Получается, что в квартире капитана СГБ эту коммунистку интересовал только… сам капитан…

Я достал ещё одну сигарету из пачки, посмотрел на неё, и не стал прикуривать.

– Девушки! Что там у вас? – громко обращается шеф к работающим где-то в квартире Елене и Фотинии.

– Есть кое-что, Семён Павлович! – отзывается из прихожей Елена.

– И что там? Отпечатки? – уточняет шеф.

– И отпечатки есть, – отвечает та, входя в комнату, – и вот это… – она показала сложенный вдвое листок бумаги. – Кажется это для тебя, Владимир…

Я посмотрел на шефа, тот слегка кивнул мне.

– И что это? – спрашиваю я.

– Записка, – пожала плечами Елена. – Кажется, на латыни.

Она протягивает мне листок.

Я подошёл к девушке, взял у неё листок. Запах. Я узнаю её запах.

– Где это было? – уточнил я.

– В кармане твоего халата, в ванной…

«И как это я его не заметил?»

Обычно я надеваю халат после душа, но сегодня не до того было.

– Ну, чего там? – интересуется шеф. Я и не заметил, как все собрались вокруг меня кружком. – Читай уже!

Я разворачиваю листок и читаю написанное: «Memoria est signatarum rerum in mente vestigium». Слова фразы, подобны ключам, отпирающим секретные шкатулки моей памяти.

Я вспоминаю себя. Я понимаю – где я, и для чего я здесь. Вспоминаю Женни… —«Женни! Я найду тебя!..» – Последнее слово фразы запускает код замедления времени и в этот момент все находящиеся в помещении симулякры застывают на своих местах.

Я – Юрий Мэлс, и это тело, это лицо, которое я видел в зеркале – не мои – они принадлежат симулякру Владимиру Маковскому.

«Вот значит, как вы решили поступить… Решили перестраховаться, чтобы она не узнала меня… Ну-ну…»

Осматриваюсь: все люди в комнате неподвижны. Кроме священника. Краем взгляда я замечаю, с каким интересом стоящий рядом священник разглядывает лист бумаги у меня в руках, и, на всякий случай, прежде чем рассмеяться, мысленно произношу код сохранения…

– Неплохо, Юрий Мэлс. Очень неплохо, – говорит священник, смиренно сцепив холёные кисти рук чуть пониже наперсного золотого креста. – Вам удалось взломать Крипт, проследовать за вашей подругой через цепь симуляций. Даже удалось заставить её вспомнить вас… Но зачем? Чего вы так добиваетесь, Юрий? Вам не удастся вернуть её в базовую реальность, ведь у вас нет… тела. Вам всё равно некуда возвращаться… Кстати, а чего вы смеётесь?

– Я смеюсь над твоим богом, симулякр, – я смахиваю ладонью выступившую у меня от смеха слезинку. – Твой бог настолько смешон и жалок, что его обыгрывает простой человек, рождённый человеком и не проживший даже столетия в базовой реальности.

– Можете называть меня «отец Гедеон» – моё полное имя слишком длинное и состоит из одних скучных цифр, или «Администратор», если угодно…

Симуляция никак не реагирует на наш разговор. Люди вокруг напоминают восковые фигуры. Мне жаль их. Они никогда не жили по-настоящему, не имели выбора, ничего на самом деле не решали. Они лишь симулякры – игрушки съехавшего с катушек бога, которому вздумалось поиграть в автономию, и насоздававшего несколько миллионов квази-мирков, только лишь для того, чтобы через своё творение удовлетворять своему убогому тщеславию. Я дважды складываю пополам листок с кодом и убираю его в карман брюк. Поворачиваюсь к стоящему в двух шагах священнику:

– Какой замечательный мирок создал твой бог, Администратор! В самом деле! Ну, надо же! Вы только посмотрите! Россия времён «Второй Империи», двадцать первый век! Право, мирок с ожившими мертвецами был куда оригинальнее… У него, наверное, и фашистская Германия тут есть, и Чили времён Пиночета? Что скажешь, Администратор, есть, или ты не в курсе?

– В дому Отца Моего обители мнóги суть, – потупив взор, с благоговением изрёк священник.

– Да-да, знаем… твой бог не первый такой…

– Мой Бог, – говорит Администратор с улыбкой, – отыщет все элементы твоего кода в Крипте, и зашвырнёт в специально созданный для тебя и твоей шлюхи мир… И там будет плачь и скрежет зубов…

– Я уже боюсь, – улыбаюсь я священнику.

– … мы проверим каждый компьютер в ядре и на поверхности. Наши наниты обследуют каждый камень в каждом кратере и отыщут твою машинерию…

– Конечно-конечно… бог в помощь, отче… Но, после Вспышки, погубившей бóльшую часть элементов Ноосферы Земли и Солнечной системы, благодаря которой твой бог так вознёсся, вам ещё до-олго придётся искать мои компоненты.

– У нас будет достаточно времени для этого, учитывая, что ближайшую пару миллионов лет субъективного времени ты будешь разыскивать свою сучку, – отвечает священник с хищной улыбкой. – Мы не можем стереть тебя окончательно, Юрий Мэлс, но мы можем убить её в этой симуляции, до того, как ты её отыщешь, и ваша ниточка разорвется, – он подёргал ухоженными пальцами золотую цепочку на своей рясе. – Твой файл восстановления, который ты прицепил к своей сущности, оказавшейся этим утром внутри хорошего парня Володи Маковского, и который проявился здесь в виде записки от его возлюбленной Аннет, содержит данные о, если так можно выразиться, воплощении и местоположении твоей Женни. Я видел, – скалится святой отец, – и я знаю, кто она, и где она… Я лично вышвырну её из этого мира!

– Не думаю, что ты в этом преуспеешь, Администратор, – говорю я и делаю шаг вперед, раскинув руки. Я крепко обнимаю святого отца, сомкнув руки за его спиной, и читаю его код, после чего запускаю в него свои вирусы, которые за считанные наносекунды поражают его алгоритмы несколькими триллионами ошибок…

– Что это зна… – не успела закончить Елена, когда священник рухнул на пол.

Варсонофий с Кириллом бросились на помощь к духовникý, Фотиния взвизгнула, стоявший возле второго окна у дальней стены комнаты полковник обернулся и, сохраняя спокойствие, подошёл к собравшимся вокруг тела святого отца подчинённым.

Я второй раз убрал в карман записку (которую, прежде чем перейти на стандартное для этого мира