Искатели - Максим Удовиченко

Девицы вскоре поняли, что ни их таланты, ни прелести на меня не действуют, и сосредоточили внимание на парнях. Но, как ни крутились они возле Лэя – не сумели тронуть холодную эльфийскую душу. Натянув на физиономию вежливую улыбку, мальчишка двинулся прочь от озера. Белобрысая сущность увязалась было за ним, но под угрозой огненного шара прекратила преследование.

Только Лис не сумел устоять перед чарами фей. Вор, похоже, не собирался уходить. Он сидел на камне в компании черноволосой девицы, никак не реагируя на наши оклики. Красотка напевала ему какую-то чепуху, называя милым странником, отчего Роману просто млел.

Остальные феечки отвязались от нас, и расселись вокруг Лиса, обратив на него всю мощь своего обаяния. Они заглядывали ему в глаза, соблазнительно улыбались, звонко смеялись всякой глупости, которую он произносил. Крылышки за их спинами взволнованно трепетали, руки порхали, словно бабочки, легко касаясь Роману. Все это походило на какую-то магию. Казалось, своими действиями феи плетут вокруг Лиса невидимый кокон. Я вышла в раш-и, всмотрелась: движения девиц, на первый взгляд хаотичные, создавали огромное количество энергетических нитей, которые опутывали Роману подобно паутине. Я попыталась разорвать эти тонкие путы, но ничего не вышло, мои энергетические щупы проходили сквозь кокон, не причиняя ему ущерба. Это совершенно точно было волшебство, причем на него не действовала моя антимагия. Так я и сказала эльфу.

– А ты говорила, бесплотные, гостеприимные… – упрекнул меня Лэй. – Это они заманивали и очаровывали. Того гляди, сожрут нашего вора. Выручим или морт с ним, пусть остается?

Я бросила на ушастого сердитый взгляд. Как он мог даже предположить, что я способна бросить друга в беде? Конечно, Лис не был идеальным спутником, а в последнее время вовсе сдурел, но это не значило, что его следует оставить на растерзание кровожадным тварям.

– Да хватит меня взглядом уничтожать! Пошутил я, Мара! – фыркнул мальчишка. – Давай думать, как его вытаскивать. Волшебство, которое ты описываешь, ни на что не похоже. Думаю, это остатки божественной магии.

– А чего тут думать? – пожала я плечами. – Их волшба на нас не действует, драться они с нами вряд ли решатся. Значит, берем его и уносим.

– Погоди, все не так просто. Мы не знаем: вдруг… магия любви, назовем ее так, воздействует на разум человека? Тогда рискуем получить назад совершенно безумного Роману.

Я вздохнула: куда уж безумнее? Мы могли еще долго препираться, но тут случилось непредвиденное. Черноволосая, дотронувшись тонкими пальцами до груди Лиса, пропела:

– Я чувствую что-то возле твоего сердца, милый странник.

– Что, что, что? – защебетали остальные.

Девица еще раз коснулась того места на груди Роману, где находился потайной карман, и воскликнула:

– Это драгоценный камень! Огромный, прекрасный, лучистый!

– Покажи, милый странник, покажи! – подхватили феечки, и этим совершили серьезную стратегическую ошибку.

Вор тут же решил, что прозрачные красотки покушаются на самое дорогое – Степной изумруд. Вся любовная магия слетела с него, как осенняя листва с дерева под порывом северного ветра.

– Ах вы, аферистки мортовы! – завопил Роману, прижимая ладонь к груди. – Мотыльки хреновы, мухи навозные! Вора обворовать замыслили?!

Он вскочил, взмахнул руками, так что несчастных феечек расшвыряло в стороны, и рявкнул:

– Пошли отсюда!

Мы удалились, сопровождаемые обиженным лепетом полупризрачных девиц.

– Значит, ничего страшного, – рассуждал по дороге Лэй. – Лис легко освободился от их воздействия. Да и нападать они не стали. Получается, феи безопасны.

– Ничего себе безопасны, – ворчал Роману. – Бесстыжие, гнусные воровки! А вы куда только смотрели, позволили им меня завлечь…

– Тихо! – оборвал его эльф.

Он вдруг свернул в сторону, подкрался к кустам, раздвинул ветви. Нашим взглядам предстало еще одно озерцо, только чуть меньше. Над ним порхали две феи.

– Те же? – предположила я.

– Нет, другие, – возразил ушастик. – Ты совсем слепая, Мара? Там были черноволосая, белокурая и две русоволосые. А эти обе рыженькие…

– Так это вы их разглядывали, мне незачем, – ядовито ответила я.

Мы осторожно обошли опасное место и двинулись дальше. По пути нам попались еще два озерца с девицами.

– Куда ни плюнь, везде эти мошенницы, – возмущался Лис. – Просто воровской притон, а не остров.

Но самый большой сюрприз ждал нас в лагере. Деревянные заготовки, инструменты и вещи – все было на месте. А вот боцман, Ал и матросы исчезли без следа.

Глава 8

Лэй

– И куда все подевались? – спросил Роману, оглядывая поляну.

– Разгадку этого явления мы только что видели, – я выругался по-эльфийски. – Много разгадок. Крылатые такие, с глазками и локонами… Матросы не могли уйти далеко. Мара, попытайся найти их.

Дыхание орки замедлилось – зеленая вошла в раш-и. Прикрыла глаза и застыла, сосредоточившись на чем-то, видимом ей одной.

Меня не отпускало неприятное чувство, что мы влипли в серьезную передрягу. Мне не понравилось то, что Мара говорила о магическом коконе, который опутывал тех, кого феи пытались соблазнить.

– Нашла, – сказал орка, открыв глаза. – Недалеко, на севере острова.

– Ну что, – произнес я, тяжело вздохнув. – Отправляемся за искателями любовных приключений?

Пробираться пришлось через плотную чащу. Но это не доставило особых неудобств: духи природы, которые были здесь удивительно сговорчивыми, с удовольствием помогали нам в пути. Через пятнадцать минут деревья расступились, мы вышли к небольшому пруду в гроте, каких на этом острове было множество.

– Мортов камень, – выругался Лис, шедший за нами.

Судя по звуку, Роману споткнулся обо что-то и со злости пнул этот предмет. Я обернулся, присел рядом с круглым, покрытым пушистой плесенью, булыжником. Присмотревшись, сказал:

– Это не камень. Это человеческий череп.

– Никто и не надеялся, что феи безобидны, – пожала плечами Мара. – Хотя, может, он умер своей смертью.

– Угу, приплыл с командой на Дикий архипелаг, высадился на острове и решил неожиданно погибнуть в чаще леса. Таких совпадений не бывает. Вон, кстати, тело, – я указал вору под ноги.

Роману слегка попятился, чтобы рассмотреть скелет. Тело издали напоминало кочку – его окутывала дымка плесени, между ребер проросли побеги деревьев.

– Будем уничтожать фей, если они окрутили ребят? – нахмурившись, спросила орка.

– Не стоит спешить. Сначала надо во всем разобраться. Ох, не нравятся мне их методы…

У следующего же пруда мы нашли моряков и Ала. Худшие ожидания сбылись: рядом с каждым человеком, как навязчивая муха, крутилась прозрачная девица. На наше появление ни люди, ни крылатые твари не обратили ни малейшего внимания.

Каждый пытался чем-то удивить и поразить свою новую пассию. Ал, изрядно поглупевший с момента нашего расставания, рассказывал рыженькой фее о своих приключениях и победах в бою (по большей части выдуманных, неправдоподобных до бреда). Но девушка слушала, открыв рот, будто это был самый удивительный рассказ, и не забывала иногда задавать воину вопросы, вроде: «И ты их всех один?!», распаляя воображение Ала еще сильнее.

Неподалеку от смуглого воина устроился на кочке Чернобрюх. Среди цветочков, бабочек и прочей благодати огромный паук выглядел неуместно. Ал не замечал питомца. Время от времени Чернобрюх поднимался на дыбы и, размахивая лапками, пытался напугать пролетающих мимо фей. Разумеется, на бесплотных созданий эти нападки никак не действовали. Изредка нахальные девицы щебетали что-то вроде: «Ах, какая прелесть», трепали несчастное членистоногое по шерстке, как котенка, и летели дальше. Во всех восьми глазах Чернобрюха, пораженного таким непочтительным обращением, светилась настоящая тоска. Верное существо чувствовало, что с хозяином творится неладное, но не понимало, как можно ему помочь.

– Ко мне, малыш! – тихо сказал я.

Готов поклясться, взгляд паука выразил облегчение. Быстро перебирая лапами, он подбежал к нам и вскарабкался мне на плечо.

– Не волнуйся, – пообещал я, – скоро выручим твоего хозяина.

Но пока было проще посулить, чем выполнить. Мы продолжали осматриваться.

Певец, оправдывая свое прозвище, мычал какую-то народную зирийскую песню, а белокурая феечка пританцовывала перед ним с таким видом, словно никогда не слышала ничего прекраснее.

Два матроса, сняв рубахи, демонстрировали крепкие мускулы визжавшим от восторга брюнеткам.

Но больше всех отличился Дайф. Когда мы пришли, он как раз начал читать своей избраннице стихотворение собственного сочинения (больше оно никому принадлежать не могло):

– Приплыл на остров я любви!

И тут такая ты!

Глазищ, грудей красивых, зада

Нигде таких не видел больше.

Правда, груди, как яблоки,