Последнее прощение - Сюзанна Келлс

Момент еще не настал. Он не знал, сколько времени потребуется огню, чтобы набрать силы, но и безучастно ждать было тоже невмоготу. Он подпалил еще две доски и сунул одну в кучу стружек под недостроенной лодкой, а другую — под полку с изогнутыми досками для обшивки. Опасаясь, как бы его не заметили при таком освещении, Тоби отступил назад в тень верфи.

Пламя, лизавшее стоявшую на козлах лодку, казалось угрожающим. Кто-то должен обязательно его заметить! Он в страхе ждал, сознавая ужас содеянного.

Внутри огромного штабеля получалось что-то вроде сквозняка; воздух поднимался к самому верху, к крыше навеса, всасываясь в естественно возникшую трубу. Тоби кусал губы, гадая, не лучше ли ему вновь пересечь двор и подбросить что-нибудь в тусклый огонь. Но вдруг произошел будто взрыв, выбросивший пламя, искры и дым. Штабель разгорелся.

Зрелище было завораживающее. Пламя распространялось внутри по трубе. Еще секунду назад Тоби видел лишь тусклое мерцание внизу, а теперь полыхала уже вся крыша навеса, ревел огонь, и во дворе Скэммелла стало светло как днем. Искры бешено взлетали ввысь, и над городом взметнулся столб дыма. С улицы уже слышались крики: «Пожар!»

Пламя ревело, разгораясь все жарче и жарче, распространяясь по крыше навеса. Горящие обломки падали во двор. Тоби взглянул направо и увидел в окне потрясенное лицо Скэммелла. Он схватился за рукоятку меча. Миг приближался!

В ворота застучали кулаками, послышались крики. Щум стоял страшный — рев пламени, всеобщий переполох. Тоби посмотрел налево и увидел объятый пламенем лодочный сарай. Делу Скэммелла пришел конец, оно перестало существовать.

Дозор поднял тревогу. Начал звонить церковный колокол. По всему городу люди выглядывали из окон, гадая, будет ли распространяться огонь. Не один город стер с лица земли пожар, начинавшийся со слабенького, невзрачного огонька.

В штабеле рухнули доски, пламя перекинулось на соседние кладки. В освещенном свечами дверном проеме стоял Скэммелл, чуть приоткрыв рот, уставившись на серо-черный дым, клубившийся над двором. Он побежал к воротам, крича что-то невразумительное, и принялся поднимать засов, чтобы впустить дозор. Жар был ужасающий.

Тоби не сводил взгляд с окна. Он видел огромного человека со страшным круглым лицом и перебитым носом, державшего Кэмпион. Одну руку он запустил ей в волосы, не давая поднять головы. Потом что-то сказал остальным находившимся в комнате людям.

У ворот шумели, дозор выкрикивал команды, Скэммелл бестолково кидал кожаные ведра, будто водой можно было унять пылавший, как в топке, огонь. Теперь настала очередь Тоби. Он прыжком перемахнул через три ступени, ведущие в дом Скэммелла, и закричал:

— Пожар! Выходите! Выходите!

Священник переминался в передней с полной сумкой звякающих друг о друга бутылок. Одна его рука сжимала сумку, другая подносила очередную бутылку к губам. Тоби оттолкнул его, сбил с ног и оказался в освещенной свечами комнате.

— Пожар! Выходите! Выходите!

— Не ори, парень! — гаркнул из глубины зала великан, тянувший Кэмпион за собой. — Мы уже выходим!

Тоби не обратил на него внимания. Он схватил девушку за другую руку, изображая из себя суетящегося дозорного.

— Скорее! Выходите! Выходите!

Пытаясь освободить Кэмпион, он отталкивал ее тюремщика.

— Оставь ее!

Окрик Томаса Гримметта будто разбудил Кэмпион. Тоби она показалась заторможенной, полусонной. Пока она пыталась вырваться, чепец совсем соскочил, и теперь золотистые волосы падали на покрасневшее от пощечин лицо. Она взглянула на вошедшего, и на ее лице отразилось узнавание. «Тоби!» Она рванулась от Гримметта, прижалась к Тоби, и верзила завопил от удивления. Он услышал, что она назвала вбежавшего по имени, и понял, что это не дозорный. Отпустив Кэмпион, Гримметт загородил дверь своей массивной тушей и выхватил из ножен меч.

— Отойди! — Тоби и сам обнажил меч, сознавая, однако, что противник превосходит его в сноровке. Ему ни разу не приходилось драться за свою жизнь, не приходилось убивать, и перед уверенностью мужчины возбуждение спасательной операции быстро улетучивалось.

— Ты ведь за ней пришел, да? — наседал Гримметт. — Так вот, ты, парень, ее не получишь. Она моя.

Вдруг его меч метнулся, подобно серебряному лучу в красном сиянии пламени, и Тоби, припоминая уроки фехтования, попытался отразить удар. Он испытал огромное облегчение, когда это удалось, но передышка было мгновенной. Гримметт двигался быстро и уже снова нападал. Тоби отразил и этот удар, но почувствовал, как в нем растет страх. Верзила фехтовал хорошо, намного лучше Тоби, и тот попытался побороть страх, перейдя в наступление. Он попробовал достать соперника и даже подумал, что маневр удался, однако то была иллюзия. Он заметил, что на его голову быстро опускается меч, и неуклюже увернулся. Нападавший расхохотался:

— Придется получше постараться, сынок.

Гудвайф завизжала. Кэмпион бросилась к двери, оставшейся без присмотра. И Гримметт был вынужден отступить назад, чтобы преградить путь к бегству. Но Кэмпион вдруг изменила направление. Она прыгнула на Гримметта и вцепилась ему в волосы. Визжа, она тащила эти сальные лохмы вниз. Гримметт крикнул Гудвайф, чтобы та помогла, но Кэмпион не отпускала волосы. Воспользовавшись замешательством, Тоби стремительно прыгнул на своего врага. Учитель фехтования любил приговаривать, что острие сильнее лезвия. Но вопреки этому наставлению Тоби рубанул лезвием вниз и вбок, будто это был нож для обрезки деревьев, а его противник — зарослями ежевики.

Гриммет поднял свой меч, но Кэмпион тянула и пинала его, и он завопил от злобы, поняв, что не успеет отразить удар.

Тоби прежде никогда не убивал. Никогда не испытывал испепеляющей ярости и сейчас наблюдал будто со стороны, как его меч, освещенный пламенем пожара, полоснул по склоненной шее Гримметта.

Когда меч Тоби перерезал мышцы и сухожилия, показалось, будто голова поднялась. Кэмпион разжала руки, и Гриммет выпрямился, подавшись в сторону меча. Тоби изготовился к отпору. Но тут глаза Гримметта закрылись. Тоби отпрянул. Кругом была кровь.

Гримметт медленно опустился на колени. Меч загремел об пол, руки взметнулись вверх, будто в молитве, потом соскользнули по лицу и шее. Тоби смотрел, как его противник рухнул вперед, будто мешок с овсом. Тоби убил в первый раз в жизни, и убил во имя любви.

Гудвайф заверещала. Она застыла в дверях, уставившись на Тоби. Кэмпион смотрела, зажав себе рот руками. Тоби вдруг будто очнулся.

— Пошли!

Гудвайф, прижавшись к стене, пропустила их в прихожую. В углу священник спасал раскатившиеся бутылки, не забывая попутно сделать глоток-другой. Через открытую дверь врывался жар и ослепительный свет.