Время волков - Алексей Ворон

Зверолов предложил:

— Я не звал тебя, ты сам ко мне заявился. Я лишь позволю тебе умереть той смертью, которую ты уготовил мне. Хочу только, чтобы ты знал, как легко попались твои неразумные сородичи. Мы просто открыли ворота, когда они подпалили стены, и эти глупцы с победоносным воем ворвались в крепость.

Я увидел, как покраснел Злой Терри и виновато опустил глаза. Это была ловушка, причем двойная, сначала в нее угодили Дальние, а потом мы.

— Но вот что меня волнует, мой божественный пленник, — продолжал Зверолов все тем же насмешливым тоном, — так это твоя личность. Ты же понимаешь, что я не верю в то, что ты бог. Но кто ты на самом деле, Бешеный Пес? Как удалось оборотню научиться держать в руках металл, да еще обучить целое племя волков сражаться железным оружием? Какими еще необычными способностями ты обладаешь? Как твое настоящее имя?

Я молча смотрел на него. Он усмехнулся.

— Тебя ждет смерть на костре, но прежде чем ты умрешь, ты расскажешь мне о себе все. Пойми, уже одного огня хватит с тебя, не добавляй к нему еще больших мук, которым мне придется подвергнуть тебя, если ты будешь молчать.

— Что ж, я готов удовлетворить твое любопытство. Готов я также и умереть. Что же касается обещанных мне пыток, то отвечу сразу на один из твоих вопросов: одной из прочих моих необычных для волка способностей является умение переносить боль. Я не так чувствителен к боли, как другие волки. Поэтому заставить меня говорить с помощью пыток будет трудно, но я облегчу твою задачу. Сделай кое-что для меня, за это я обещаю быть откровенным. Я расскажу тебе все, что знаю, ну, или многое из того, что знаю.

Я лгал о том, что легко переношу боль, пытки страшили меня, но я помнил то, чему учил меня Гресс: никогда не показывать людям своего страха, люди глупы и доверчивы, их легко обмануть.

— В том ли ты положении, чтобы ставить мне условия? — усмехнулся Зверолов. — Ты стоишь здесь связанный на пороге смерти и имеешь наглость требовать выполнения каких-то условий.

— Я же сказал тебе, что не боюсь смерти. Я могу умереть молча. По ту сторону жизни давно уже ждут меня. Если призовут меня сейчас, то я переступлю порог без сожалений. Так что решай сам и поступай по собственному разумению. Но если ты хочешь услышать мой рассказ, то выполни мою просьбу.

— Ну, говори, что еще за просьба?

— Отпусти волков.

Зверолов опять расхохотался. Я попытался его урезонить:

— Что тебе даст убийство этих волков? Если ты убьешь меня, они станут беззащитными, ты и так сможешь перебить их всех. Отпусти их сейчас, и я открою тебе сокровенные знания.

К сожалению, никакие сокровенные знания не были мне известны. Я даже не мог толком ответить на первый его вопрос: кто я? И, конечно, я надеялся, что волки без меня будут сражаться по-прежнему, ведь они этому уже научились и у них было оружие. Но в плену оказались лучшие воины, дравшиеся со мной плечом к плечу, самые верные, самые отчаянные. И, главное, среди них была и Белая Волчица. И я уже успел заметить похотливые взгляды Звероловов в сторону Вендис и еще двух волчиц из отряда Келла, попавших в плен.

— Среди них есть твоя самка? — спросил Зверолов, будто прочтя мои мысли.

— Нет, — оскалился я, стараясь сдержать прилив бешенства.

Зверолов подошел к связанным волкам, мельком взглянул на волчиц, задержал взгляд на Вендис и указал на нее своим людям. Они схватили ее, Креок бросился защищать дочь, но удар Зверолова свалил его на землю. Креок плевался кровью, пытался встать, снова падал, связанные руки и рана в ноге не давали ему подняться.

Зверолов схватил Вендис за волосы, запрокинул назад ее голову.

«Только не сорвись, только не выдай своей слабости», — твердил я себе. Стоит показать ему слабость, и тогда он расправится с Вендис на моих глазах.

— Я не могу решить, Бешеный Пес, что лучше: позволить моим воинам развлечься с твоей самкой у тебя на глазах или казнить тебя, дабы твои волки пали духом. Как ты думаешь, скольких выдержит эта милашка, пока наконец превратится в волка? Впрочем, если она окажется стойкой, у нас есть любители более эффективных способов уламывания девушек.

Вендис держалась из последних сил. Я улавливал ее страх и при этом решимость сдержать перевоплощение во что бы то ни стало. Все ее тело было в грязи и мелких ранах, синяках и ушибах. Только светлые волосы, выбившиеся из прически, каким-то образом сохранили свой цвет. Теперь они казались еще более красивыми и светлыми на фоне ее грязной кожи. Сейчас, когда она стояла, с запрокинутой головой, со связанными руками, такая отчаянно решительная и вся израненная, она казалась мне еще желанней, чем прежде.

Я видел уже слишком много смертей, мук и насилия, чтобы бояться этого зрелища. Снег внутри крепости был залит кровью моих волков. Я видел разрубленные тела моих сородичей, с вывалившимися внутренностями и закатившимися глазами. Но Белая Волчица оставалась для меня символом чистоты и надежды. Вендис заняла в моей душе единственное место, не поглощенное тьмой. И если ее сейчас втопчут в грязь, мне уже никогда не оправдаться ни перед собой, ни перед кем другим. Мне уже никогда не различить света в окружившей меня тьме.

Впервые насилие, на которое я равнодушно взирал в войске Бренна, в котором сам участвовал, вызвало во мне такое чувство ужаса. Пусть это будет кто угодно, но только не Вендис. Пусть Белая Волчица узнает любое горе, но только не это. Защити ее, Залмоксис! Нет, бесполезно взывать к воинственному и грубому мужскому богу. Ты, Светлая Богиня, та, что надменно отвернулась, уступив небо своему солнечному сыну, ты, Бледная Госпожа, услышь меня! Не твоим ли сыном нарек меня эллинский маг? Геката, пусть будет это имя, по праву брошенного сына я заклинаю тебя. Я знаю, есть женщины, в которых воплощается часть тебя, такие, чья судьба вьется, словно серебряная нить твоих помыслов и желаний. Дай Вендис твое благословение!

Зверолов рванул платье на теле Вендис и провел ладонью по ее оголившемуся бедру.

— Хорошая шкурка получится из твоей самочки, шелковистая и беленькая.

Вендис прикусила губу и зажмурила глаза, когда рука человека коснулась ее кожи. Я растерянно смотрел на нее, холодея от собственного бессилия и невозможности ее защитить. Мне хотелось подхватить ее на руки и вынести из этой грязи, в которую я привел ее, из этого леса, из этого мира.

Зверолов сказал ей почти ласково:

— Милая девушка, неужели ты хочешь пережить этот кошмар? Я ведь все равно заставлю тебя превратиться в зверя. Так не лучше ли это сделать сразу?

Вендис оскалила клыки и зарычала ему в лицо:

— Зачем же торопиться? Я стану зверем, когда ты будешь потеть с приспущенными штанами. Надеюсь, кто-нибудь научил тебя это делать. Осмелишься ли ты первый взять волчицу?