Строптивая - Ann Li

- Наташа! - позвала меня ещё раз подруга.

- Ой, задумалась, - криво улыбнулась я в ответ, - Руслан звонил. Отцу рассказал, что родилась Вика.

- Это так плохо? - переспросила Алина.

- Видеть его не хочу, - процедила я сквозь зубы, но сердце предательски начало стучать быстрее. Я не видела его уже давно.

- Расскажешь? - поинтересовалась подруга.

- Да что тут рассказывать, - усмехнулась я, но продолжила, видимо, мне нужно было кому-то выговориться, хотя раньше я никого не посвящала в это, даже Алину, - конфликт наш начался довольно давно. Лет до четырнадцати я была идеальным ребёнком, приносила со школы только пятерки, помогала маме по дому, училась готовить. Только так я могла заслужить скупую похвалу отца, в которой так нуждалась. Но… Потом все изменилось. Я резко перехотела ему нравиться. Не могу сказать, что была какая-то яркая ситуация, которая привела к этому, наверное, я просто выросла. Мама сглаживала углы, как могла. Но мы конфликтовали часто: я не так одевалась, не достаточно хорошо училась, не тем интересовалась, не такую музыку слушала и так далее.

- У многих подростков конфликты с родителями. Это нормально, - несмело добавила Алина, когда я сделала паузу.

- Да, - согласилась я, - в общем-то, отношения окончательно испортились, когда я не захотела переезжать в Европу. Тогда были девяностые - начало двухтысячных, сложное время для многих, но мой отец смог сколотить целое состояние по тем временам. И, наверное, это было правильно решение. Нужно было бежать из страны, навряд ли он заработал так быстро деньги честным путём. Поэтому меня насильно увезли в Италию, а потом Швейцарию. Мне было очень сложно учить язык, да и со сверстниками я находила его с трудом. Я возненавидела ещё сильнее отца за это. Но после окончания одиннадцатого класса, я уехала обратно в Россию. У меня здесь оставались дедушка и бабушка, а ещё мой дядя. Кстати, я говорила, что он и отец близнецы? - я улыбнулась.

- О! Значит, на фотографиях в фоторамках твой дядя, а не отец?

- Да. Он был противоположностью отца. Своих детей у него не было, поэтому растил меня, как свою дочь. Он любил меня, баловал. И я его очень любила. Я не хотела уезжать из России ещё из-за него. Я часто у него ночевала, когда с отцом конфликт разрастался до предела. Дядя Оливка, - улыбнулась я.

- Почему Оливка? - засмеялась Алина.

- Оливий - его полное имя. Не знаю, почему его так решила назвать мать. Сам он себя называет Оливер на немецкий манер. Я же будучи ещё совсем маленькой назвала его Оливка, так и продолжила, - улыбнулась я.

- А где твой дядя сейчас? Почему я его ни разу не видела…

- Он погиб на службе, к сожалению. Был военным, - с горечью сказала я. Сделав паузу, я продолжила, - бабуля вскоре умерла после моего возвращения в Россию, я осталась одна с дедом и дядей. Поступила в университет, училась и все меньше общалась с родителями. Отец всегда считал меня не благодарной. Дела отца шли в гору с геометрической прогрессией. Он стал богат, наверное, его можно найти даже где-то в списке Форбс, - я усмехнулась, - но денег мне не давал совсем. Меня содержал дедушка и дядя. А когда дяди не стало, я сама начала зарабатывать.

Я заметила, как вытянулось лицо Алины.

- Значит, ты из «золотой молодежи»? - улыбнулась она, но я видела ее напряжение.

- И да, и нет, - улыбнулась я в ответ на ее улыбку, - я ненавидела всех мажоров, но я приезжала к родителям на каникулах, мне приходилось с ними общаться. А потом конфликт за конфликтом, - я решила не вдаваться в подробности, - и я окончательно осела в Москве. Иногда я делала попытки примириться, но отец ставил такие условия, которые я выполнять не собиралась!

- Какие условия? - поинтересовалась Алина.

- Это неважно, - отмахнулась я, - хотел моего полного подчинения. Собственно, в мои двадцать пять умерла мама от инфаркта, не смогли спасти. Я собиралась на похороны, купила билет и узнала, что отец сделал так, что я в чёрном списке! Мне нельзя было прилететь в Швейцарию на похороны к матери. Этого я простить не могла. Ее я искренне любила. С мамой я не простилась, а отца занесла в чёрный список, не желая больше с ним никогда разговаривать!

- И с тех пор вы не общаетесь? - поинтересовалась подруга.

- Не совсем. Отец заработал свои миллиарды изначально не совсем честно, может он боялся или уходил от налогов (я точно не знаю, никогда не интересовалась), но весь бизнес был записан на деда. И кто бы мог подумать, что он составил завещание.

- Неужели все тебе оставил?

- Если бы так просто, - рассмеялась я, - нет, он оставил мне мою машину. Я мечтала о ней, показывала ее деду, говорила, что когда-нибудь заработаю на неё, но денег не было. Просто глупая мечта. Отец содержал, конечно, дедушку - своего отца, но делал это очень скупо. Меня же они не обеспечивали совсем. Наверное, думали, что так я быстрее вернусь к ним. Поэтому дедушка в завещании завещал мне деньги на эту машину. А остальное… Все достаётся отцу, но до тех пор, пока не появится первый внук. Именно ребёнок наследует все. С появлением второго внука, акции делятся в соотношении 51% на 49%, третьего - 51% первому и по 24,5 второму и третьему и так далее. То есть все же больший пакет акций получает первый ребёнок. Имущество было записано на родителей, так что к нему я отношения не имею.

Я замолчала, вспоминая свои эмоции, когда оглашали завещание. Я была растеряна.

- И твой отец его не оспорил?

- Не смог. Не знаю, как так удалось деду все провернуть. Собственно, мне ничего не надо было, я готова была все переписать на отца, лишь бы не лез ко мне. Но это тоже было невозможно. Я, как представитель будущего ребёнка, вступаю в права по наследству, но до исполнения двадцати одного года, я могу только возглавлять корпорацию, продать или подарить не могу. Короче, к тому моменту я уже знала о