Волк среди овец - Джей Брэндон

- Входи, входи, - сказал он, и Мэйми, проходя по коридору за его спиной, повторила приглашение.

- У меня всего несколько минут. Можно тебя?

Выйдя наружу, Элиот изменился в лице. Он оставил трубку и сосредоточился.

- Я уже сообщил его адвокату, но думаю, тебе тоже следует знать. Мы начинаем судебное заседание утром в понедельник.

Элиот подождал. Он посуровел.

- Я не могу рисковать, Элиот. Мои консультанты говорят, что такие, как Остин, не меняются. Он всегда будет угрозой для детей. Я не могу... пренебречь своими обязанностями, - хотел я сказать, но решил не уязвлять самолюбия Элиота.

- Он не виноват, - тихо произнес Элиот, ничего больше не добавив. Он говорил так, будто давал мне последний шанс. Я не воспользовался возможностью, но его тон лишил меня желания извиняться. Элиот попытался продолжить:

- Он был еще ребенком...

- Он уже не ребенок. Он взрослый мужчина и отвечает за свои поступки. Следует положить этому конец. Все не могут быть жертвами в этом деле. Кто-то должен нести ответственность.

Голос Элиота был тихим, но в нем ощущались стальные нотки.

- Я говорил тебе, что, по-моему, с помощью лечения...

- Лечение его не изменит. Он не хочет меняться, он хочет избежать наказания, и только. Он не мучит себя раскаянием.

Элиот больше не спорил. Я почувствовал себя опустошенным.

- Прости, Элиот.

- И ты меня прости, Марк.

Голос его звучал проникновенно. Он знал, что так будет. Я ждал его объяснений. Он не отводил от меня взгляда.

- Я согласился защищать его на суде, - сказал Элиот. Если бы он ударил меня, я бы и то не чувствовал себя таким уничтоженным. Не знаю, думал ли Элиот, что должен все объяснить мне, или выражение моего лица говорило само за себя.

- Остин попросил меня, и я согласился, - продолжал он. - Мне противно бороться против тебя. Я ненавижу саму мысль о том, как это будет выглядеть, как это навредит твоим шансам на выборах. Но я не могу бросить в беде этого парня. И еще одно, Марк. - Он схватил меня за рукав. - Он невиновен. Жаль, что не могу представить тебе доказательства, но...

Теперь мы были в разных лагерях.

Моя машина послушно ехала к Дворцу правосудия. Прибыв туда, я сразу же направился в кабинет Джека Пористера. Он и еще один следователь держали на коленях портативную игру. Когда я вошел, второй следователь развернулся и сделал вид, что занят бумагами, но Джек просто взглянул на меня, вскинув брови.

- Ты так и не выяснил, куда делся Крис Девис? - спросил я.

- Исчез с лица земли, - ответил Джек.

Или провалился сквозь землю. В прошлом Остина уже было одно мертвое тело. Он клялся, что не причастен к этому, но он привык давать зароки.

- Пошли кого-нибудь в школу Томми Олгрена, - сказал я. - Не жди, пока он выйдет из здания. Не хочу, чтобы он и на секунду оставался один.

- Уже сделано, - отрапортовал Джек.

Я уставился на него:

- Ты такой сообразительный?

- Скорее предусмотрительный. Я знал, что наши мысли совпадут.

- Необязательно, - сказал я. - Однако спасибо.

Он пожал плечами.

- Какую еще каверзу он может придумать? - спросил я Бекки час спустя. Я приютился на одном из неудобных стульев в ее узком кабинете, чувствуя себя пленником. Я говорил об Остине, но думал об Элиоте. Поэтому Бекки ответила по-своему.

- Он отвлечет тебя от основного, и ты не подготовишься к суду.

Она с жалостью посмотрела на меня, такой взгляд предназначается хорошему другу, который потерял разум.

- Ты когда-нибудь видела его в деле?

Она покачала головой в ответ.

- Он лучше всех, Бекки. Все, что я знаю о процессе обвинения, я узнал от него, но он-то знает куда больше.

- Но на этот раз он на стороне защиты. И его клиент виновен.

Я кивнул, но Бекки поняла, что это не имело значения.

- Он просто один из юристов. К тому же давно не практиковавший.

- О, пожалуйста, не дай ему себя провести вокруг пальца. Он прикинется овечкой, пока не наступит решающий момент.

- Куда ты? - спросила она.

- Подальше отсюда. И ты сделай то же самое. Уже ничего не изменишь.

- Отдохни хорошенько в выходные. Не думай о деле. - Она рассмеялась.

- Знаю, - сказал я, слегка касаясь ее руки. - Увидимся в понедельник.

- Марк, ты не хотел бы?..

- Нет, спасибо.

Я обнаружил следователя на кухне, он ел сандвич, ожидая, когда родители Томми придут домой и отпустят его. Я разрешил ему уйти, но заставил взять с собой и сандвич. Томми, казалось, был рад этому обстоятельству.

- Что мы будем делать? - спросил он.

- Давай пойдем на улицу, - ответил я. - У тебя есть футбольный мяч?

Томми покачал головой. Мы вышли во внутренний дворик. Был шестой час, конец октября, полная неопределенность и в отношении дня, и в отношении времени года. Сейчас могло быть летнее утро или зимний полдень. Солнце стояло слишком низко, чтобы греть по-прежнему. От него еще исходило тепло, но холод уже подбирался. Ветерок усиливал его.

- Ты давно видел Стива? - спросил я. Стив был мальчиком, о котором упоминал Томми, но только в прошедшем времени. Я понял, что они когда-то были друзьями.

Мой вопрос удивил его, как я и предполагал.

- Стива? Нет.

- Вы не видитесь в школе?

- Мы учимся в разных классах, - ответил Томми.

- Может, в следующем году?

Томми огляделся, как будто попал в незнакомое ему место. В нашем поле зрения оказались качели, но они предназначались для малышей.

- В следующем году я буду в средней школе.

Мы обсудили среднюю школу, преимущество того, что не надо будет все время сидеть в одном кабинете. Я намекал на возможности, которые открывались. Новые друзья в разных классах, новые знакомства. За пять минут можно поменять прошлое на будущее.

Томми прекрасно справлялся с ролью маленького хозяина дома. Во дворике он стал самим собой, каким я его знал, серьезным мальчиком, который мог говорить о предстоящих в его жизни переменах, как будто уже пережил их. Я поощрял такое поведение. В последнее время мы говорили о разном - о событиях, которые могут произойти в его жизни, не только о прошлом.

Мы не говорили о деле. Я пришел не для того, чтобы натаскивать его, просто хотел подбодрить, укрепить его доверие ко мне. Вот чего я хотел. На это я потратил недели.

Если Томми говорил правду, то он попал под двойной удар. Остин завлек его и бросил, в скором времени так же поступлю я. Я не собирался остаток жизни быть его наставником, другом. Как только суд закончится, он останется один.

Это известный прием: дать жертве понять, что у нее появился друг, покровитель, когда на самом деле потерпевший необходим на суде. Я хотел чувствовать себя виноватым перед Томми. Ему предстояло пережить еще одну трагедию, чтобы больше не было жертв.

На этот раз, после того что произошло с Кевином Поллардом, я нарочно избегал родителей Томми. Я не хотел на время заменить их в жизни мальчика. Я использовал все свои способности: играл с ним в крикет, прогуливался в парке, говорил о жизни, как будто пытался компенсировать за месяц годы, прошедшие без родительской любви, и так преуспел, что был поражен легкостью победы. Некого было замещать. Отец Томми отказался от своего авторитета давным-давно.

Я не испытывал ненависти к Джеймсу Олгрену. У меня не было к нему даже неприязни. Я прекрасно его понимал. Он был преуспевающим человеком, уже достигнувшим успеха и надеявшимся на большее. Мне не надо было напрягать фантазию, чтобы поставить себя на его место. Работа была для него важна, и он хорошо с ней справлялся. Она стоила усилий, стоила того, чтобы пренебречь воспитанием сына. Я понимал, как просто было Остину проникнуть в душу Томми. Я шел по тропинке, которую до меня проторил Остин.

Я не мог позволить Томми ускользнуть за три дня до решающего момента.

- В чем дело? - спросил я, когда мы вернулись в дом.

Томми пожал плечами.

- Нервничаешь? - спросил я.

Он покачал головой.

- Ты будешь нервничать, - сказал я, - когда войдешь в зал суда и увидишь, всех этих людей. Но тебе нужно только одно: смотреть на меня.

Он посмотрел.

- Что? - переспросил он.

- Именно так. Просто смотри на меня. Когда войдешь в зал, я встану. Не обращай внимания на всех остальных. Они никто. Ты их никогда не увидишь. Они тебя не знают и не вспомнят о тебе через два дня. Их присутствие не имеет значения. Просто смотри на меня. Ты пройдешь на свидетельское место, будешь говорить со мной, как всегда. Понимаешь?

- Да. - Он заплакал и повернулся ко мне спиной. - Но я не хочу быть там.

- Все будет хорошо, - торопливо сказал я. - Мы можем попробовать прямо сейчас, если хочешь. Ты всегда сидел на стуле, когда рассказывал. Ты будешь...

- Нет, нет. - Он замотал головой. - Я хочу сказать, что не буду давать показаний против Уолдо. Я не хочу причинять ему беспокойство.

"Сукин сын, - подумал я. - Он все-таки добрался до него". Но как? Мне показалось, что я вижу пресмыкающуюся физиономию Остина в комнате. От него нигде нельзя было укрыться.