Мой начальник – Демон (СИ) - Ева Сказочница

Все, мне плохо… я упала навзничь на постель, прикрыла глаза рукой и простонала:

— Азалия… это ошибка… я… мы… не было ничего у нас с шефом… то есть с Адарионом.

— Ну, так я о чем и говорю… Вы уж постарайтесь, а? На вас одна надежда, — и хитро улыбнувшись, поднялась.

— Азалия! — зашипела я в ответ. — Ты бессовестная! Как это… постарайтесь?!

— Сирена, ну что ты как маленькая… не знаешь, как именно надо постараться? — засмеялась ведьмочка, светлый лик которой в данный момент отражал все ведьмовское коварство.

— Знаю как… дело же не в знании, а в желании, — буркнула я обиженно.

— И в чем проблема… ты ведь его любишь, я-то вижу, как цветет твоя душа, столько света в ней. — Затем вдруг замолчала, прищурилась и потерла подбородок рукой. — Постой-ка, ты думаешь, что это чувство не настоящее, верно?

Я неуверенно кивнула, тихонько вздохнув.

— Понятно. Что ж… подумай тогда вот о чем.

Азалия вдруг подлетела ко мне, наклонилась, нависла, словно вампирюг, оскалилась и зашипела:

— Представь, что в той бойне в подземелье погиб не Амин. Что твоего шефа уже нет в живых, и не он тебе сейчас там блинчики печет на кухне. А еще представь, что ты вообще его никогда не увидишь, не поговоришь с ним, не обнимешь, его улыбка тебя не коснется, и сердце не станет биться в унисон с твоим… вот тогда ты сможешь себе ответить на вопрос — любишь или нет. Поняла?!

Рыкнула напоследок, затем вдруг поцеловала в лоб и тихонько выскользнула за дверь, оставив меня одну, пришибленную, озадаченную и испуганную от той картины, что нарисовало мое буйное воображение. Что есть я, но нет Адариона. Никогда больше не будет. Только не это!

Закрыла глаза, стараясь удержать крик, прижала руку ко рту, и поняла, что не могу… мне нужно было его увидеть, прямо сейчас! Сорвалась с места, и пробежала по коридору в сторону кухни, все так же волоча за собой свободный конец одеяла, и замерла в дверном проеме, ошарашено глядя на открывшуюся картину.

Адарион стоял у плиты ко мне спиной, одетый в свободные черные брюки, вероятно домашние, в обтягивающую черную футболку и домашние матерчатые туфли, колдовал что-то над сковородой. Причем одной рукой мужчина опирался о рабочую поверхность столешницы рядом с плитой, ритмично постукивая лопаточкой, зажатой в другой руке, по краю прозрачной чашки с тестом. Блинчики?! Он и правда печет блинчики… для меня?!

Должно быть я издала какой-то звук, от которого мужчина резко обернулся и пронзил меня таким взглядом, что впору было прятаться, столько напряжения и ожидания выражали его черные глаза, что я выдохнула, почти шепотом:

— Спасибо… за все.

Адарион пожал плечами, затем чуть натянуто улыбнулся, и отвел взгляд.

— Там в спальне на стуле висит халат… мой, можешь переодеться. И приходи… блины есть.

Кивнула, сдержав улыбку, и повернулась было, как все же не удержалась — снова глянула на шефа, который явно не ожидал, что я увижу его лицо в это мгновение. Голод, дикий голод, жажда, страсть, нежность… от такой невероятной смеси эмоций на мужском лице меня просто смело в сторону коридора. Я пронеслась в спальню, скинула с себя одеяло, простынь, накинула на голое тело мужской халат темно-синего цвета из теплой ткани, подпоясалась и нашла тапочки у кровати… большие. Гм… ну и ладно, судя по всему, уж если в квартире шефа не нашлось женских вещей для внезапных гостей женского пола, то мне приятнее было думать, что я — первая.

Перед тем как идти на кухню, все же заглянула в ванную комнату. То, что я узрела в отражении зеркала, ввергло бы любую девушку в панику. Однако, если, даже не смотря на ужасные синяки под глазами, невероятную бледность на лице, всклокоченные черные волосы с зеленой прядью, я могла вызвать у мужчины ТАКОЙ взгляд, то, возможно, он, этот мужчина, и правда ко мне не ровно дышит, а? Почистив зубы пальцем при помощи зубной пасты, ополоснула лицо и причесалась обнаруженной в шкафчике над раковиной расческой, пощипала пальчиками щеки, надеясь вернуть им немного цвета, затем махнула рукой на свое отражение и побрела на кухню.

И снова замерла в проходе, переводя взор с шефа, ловко подкидывающего сковородой блинчик вверх, затем ловя его на лету, на тарелочку с горкой из блинов, что уже стояла на круглом столе посередине большой кухни. Там же, на столе, накрытом белоснежной скатертью, разместились чашечки с блюдцами, стеклянный заварник с чаем, вазочки с каким-то вареньем и конфетами, а еще стоял пузатый, блестящий начищенными боками самовар. Ого! Как это я его раньше не заметила?

— Садись… устраивайся, это последний блин. Надеюсь не комом. У меня всегда последний блин выходит корявым, — фыркнул иронично Адарион, и ловко переместил аккуратный, с ровными краями блинчик к остальным, что выглядели просто умопомрачительно. Да и пахли тоже… вкусно.

Я очнулась, когда мужчина выключил конфорку и повернулся ко мне, глядя на меня исподлобья.

— Ну же… ты же не боишься поесть в моем обществе?

— Не боюсь, — и улыбнулась открыто, искренне, почти с обожанием во взгляде, что видимо несколько озадачило Адариона, так как он вдруг посуровел ликом и осторожно, словно боясь спугнуть, прошел к столу, отодвинул для меня стул и произнес деланно равнодушно:

— Как пообщались с Азалией?

— Продуктивно, — буркнула себе под нос, и… стащила верхний блинчик, тут же охнув, едва обожглась.

Блинчик у меня перехватили, положили на тарелочку возле чашки, бережно взяли мою ладошку и подули на нее… затем поцеловали каждый пальчик, и шепнули мне на ушко:

— Тебе очень идет мой халат… так бы и смотрел.

Опустила взгляд и поняла, чем был вызван интерес Адариона к данному предмету одежды, а вернее… к распахнутому вороту, в котором довольно откровенно обнажилась моя грудь. Я тут же несколько нервно сжала ворот рукой, ощутив странную слабость во всем теле.

— Он мне великоват, — смутилась, когда мужчина сел напротив меня, послав мне многозначительный взгляд, чуть криво улыбаясь при этом.

— Это не страшно, Сирена. Было бы страшно, если бы он тебе оказался маловат.

Хмыкнула, понимая куда он клонит, и вздохнула. Адарион меж тем ловко налил в мою чашку кипяток из самовара, добавил заварки, сахарочек…

— Пей, могу молока еще предложить. Хочешь? — пододвинул ко мне чай, улыбаясь чему-то слишком довольно. Затем он поднялся и прошел к холодильнику.

— Хочу, — кивнула, и вспомнила, что так же ответил Амин на вопрос своего отца обо мне. — Адарион…

— Что? — мужчина обернулся, захлопнул дверцу холодильника и подошел к столу с молочником в руке.

— А Амин… он…

— Можешь не думать о нем, он тебя больше не обидит, — напряженно ответил, наливая в мою чашку молока.

— Что теперь будет? — тихо спросила, помешивая ложечкой сахар в чашке. — Тебя из-за него… накажут?

— Хм, волнуешься? — снова вернулась на его лицо улыбка, причем отчего-то еще более довольная, чем до этого. — Я был в своем праве. И довольно об этом. Ешь… у меня еще пирожки с мясом есть.

Поднялся, спокойно прошел к духовке, не замечая моего удивленного вида, чтобы вынуть противень с румяными, аппетитными пирожками.

— Только не говори, что ты и их испек! — выпалила я, не владея своими эмоциями.

— Ладно… не скажу.

А я сижу, глядя на него круглыми глазами, и вдруг вспыхнула, стоило представить, эти сильные пальцы, что сейчас перекладывали при помощи щипцов на тарелку кулинарный шедевр, все в муке, мнущими тесто… закусила губу нижнюю, чтоб сдержать томный стон и брякнула:

— Шеф, а вы… женаты?!

Весело рассмеявшись в ответ, мужчина водрузил на середину стола блюдо с пирожками, сел напротив и со смешинками в глазах, ответил:

— Представь себе, да. Причем на одной очень пугливой, вредной, чрезвычайно недоверчивой ведьмочке, но невероятно притягательной, нежной, красивой, — голос демоннида вдруг слегка охрип, а взгляд потемнел еще больше, — чистой, светлой, очень надеюсь, что страстной.

— Ого, — смущенно произнесла, спрятавшись за чашкой, из которой отпила немного горячего чая, — и где же вы нашли… такое чудо?

— Не важно, где, — Адарион перестал улыбаться, посмотрел мне в глаза пронзительно и тихо добавил, — главное, что уже не отпущу. А теперь… ешь, голодные ведьмочки часто становятся злыми, а это не в моих интересах.

И все, замолчал, откинулся на спинку стула и тоже начал молча есть, запивая чаем. Я же не решилась спорить с его собственническими замашками, поняв вдруг одну простую вещь — мне было до чертиков приятно, что он не желает меня терять. Прикрыв глаза ресницами, задумчиво поглощая блинчики и пирожки, думала о том, что сказала мне Азалия. Что бы я чувствовала, потеряв этого мужчину? Не думаю, что была бы счастлива из такой потери.

— Адарион, — посмотрела на сытого, спокойного шефа, который сидел за столом, сложив руки на груди, изучая меня все тем же темным взглядом, — а если бы я все же попросила меня отпустить, ты бы…