Идеальное тело Пятачка - Дарья Донцова

– Ты упустила возможность лично разобраться в деле? Бросила Богданову, не оказала ей помощь? Вау! Да уж, трус не играет в хоккей!

Еще раз обозрев лестницу, я ступила на кожаную перекладину и чуть не завизжала от ужаса. Ступенька качалась! Но еще хуже мне стало, когда мое тело оказалось в подвешенном состоянии. Повторяя, как мантру, фразу «Трус не играет в хоккей!», я, мокрая от пота, доползла до самого конца лестницы. Когда ноги ощутили наконец твердый пол, колени мои подломились, я осела на утрамбованную землю, из желудка поднялась тошнота, а сердце застучало как взбесившийся церковный колокол. При мысли о том, что придется проделывать и обратный путь, разом похолодели ступни и ладони.

Проведя некоторое время в оцепенении, я встряхнулась, встала и пошла по довольно широкому коридору.

Глава 29

Потолок был невысоким, но я спокойно могла двигаться в полный рост. Несколько раз на дороге попадались ответвления, и я из чистого любопытства светила в них фонариком и понимала, что вижу нечто вроде комнат. Потом слева заметила дверь, сделанную из современного пластика. Я, забыв об осторожности, повернула ручку и засунула нос в просторное помещение.

Тонкий луч моего фонаря заскользил по стенам, сложенным из тщательно отесанных серых прямоугольных камней, напоминавших кирпичи, потом перешел на пол, покрытый коричневой керамогранитной плиткой, один ряд был двухцветным, частично белым. Пятно света медленно поплыло по периметру и вдруг натолкнулось на... кровавую лужу, глянцево сверкавшую метрах в трех от входа.

Я чуть не выронила фонарь, ноги снова похолодели, сердце затряслось, и отчаянно зачесалась спина. Серые камни, темно-коричневый пол и один ряд с белыми плитками, кровь... Похоже, я нашла помещение, в котором проводят бои. Отлично помню кадр из видеозаписи: девушка лежит ничком, виден коричневый кафель на полу и несколько белых заплат. Каков размер зала, не скажу, понятно лишь, что он огромный и сейчас тут, на мое счастье, никого нет.

Захлопнув дверь, я прошла немного вперед и очутилась на пороге уютной комнаты. У одной стены стояла широкая кровать, покрытая клетчатым пледом, на ней, уставившись в экран телевизора, лежала Варя, одетая в футболку и мятые джинсы. Под потолком горела лампа-тарелка, на тумбочке стоял поднос с фруктами, а на полу, около уютного кресла, валялась кипа глянцевых журналов. Меньше всего спальня походила на тюремную камеру, и Богданова ничем не напоминала несчастную узницу.

Я кашлянула. Девушка, даже не вздрогнув, нажала на пульт, картинка на экране замерла, Варя смотрела сериал на DVD.

– Чего пришел? – лениво поинтересовалась гладиаторша и лишь потом соизволила повернуть голову. Глаза Богдановой расширились. – Эй, ты кто? – с удивлением спросила она. – Как сюда попала?

Я помахала Варе рукой.

– Привет, меня зовут Таня, я давно тебя ищу.

– Зачем? – поинтересовалась Богданова.

Я решила наладить с ней контакт.

– Можно сесть?

– Валяй, – пожала плечами Варвара. – Ну, отвечай, что тебе надо?

– Я работаю в частном детективном агентстве, – начала я, – к нам обратились за помощью. Родственники обеспокоены твоим исчезновением.

– О нет! – простонала Варя. – У меня никого нет, кроме матери. Я понимаю, кто волну погнал. Ненавижу! Терпеть не могу! Всю жизнь мне сломала! И опять лезет! Сволочь! Сука!

Богданова схватила подушку и запустила ею в стену. Я невольно пригнулась. А девушка внезапно успокоилась.

– Слушай, ты работаешь на хозяина? – был ее следующий вопрос.

– Да, – кивнула я, не понимая, куда вырулит разговор.

– Получаешь зарплату? Фиксированное вознаграждение?

– Конечно, – согласилась я.

– Сумма в три тысячи долларов тебе нравится? – не успокаивалась Богданова.

– Очень, – честно призналась я. – А ты хочешь мне ее подарить?

– Значит, мы договорились, – обрадовалась Варя. – Слушай сюда... Я дам тебе номер телефона, позвонишь по нему, подойдет девушка по имени Аня. Она тебе три штуки гринов отсчитает.

Я прикинулась идиоткой.

– Просто так?

Варвара широко улыбнулась:

– Угадала. Сегодня твой день. Ничего делать не потребуется, а тугрики в кошельке зашуршат. Редкое везение!

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, – благоразумно заметила я. – Первый раз мне предлагают такую сумму за ничегонеделанье.

– Ты правильно ухватила суть, – вкрадчиво завела девушка. – Я заплачу именно за твое бездействие. Никто не должен знать, где я. Скажи своему боссу, что не нашла объект.

– Мне объявят выговор, – жалобно заныла я, – лишат квартальной премии.

– И сколько тебе должны заплатить? – оборвала мои стоны Богданова.

– Двести баксов, – гордо сообщила я.

– Ты дура? – с жалостью спросила отважная амазонка. – Я предлагаю три тыщи гринов. Включи мозги! Молчишь – гора зелени твоя, болтаешь – имеешь две жалкие сотни. Что больше?

Я шмыгнула носом.

– Три штуки.

– Молодец, – не поскупилась на похвалу Богданова. – Вижу, ты уже разогрела полушария, осталось лишь принять правильное решение.

Я сделала постное лицо.

– Не могу.

– Почему? – занервничала девушка.

– Хозяин получил задаток, в случае невыполнения условий договора он должен его вернуть с процентами.

– А тебе-то что? – повертела пальцем у виска Варя. – Бабки-то у босса срежут! Не у тебя. Ферштеен?

Я кивнула.

– Шикарно! – воспряла духом Богданова. – Договорились, записывай номер.

Я вбила цифры в потерявший сеть сотовый и заявила:

– Все равно не могу.

Богданова закатила глаза.

– Ты, блин, тупая?

– Нет, – парировала я. – Человек, который сделал заказ на твой розыск, рассказал ужасную историю о твоем похищении, о том, что твоя жизнь висит на волоске, что со дня на день тебя могут убить.

– Вранье! – уверенно заявила Богданова. – Мать страху нагоняет, чтобы я опять дома очутилась. Фиг ей! Сука! Скотина! Сволочь!

Я попыталась отрезвить грубиянку.

– Не знаю, что у вас произошло с родительницей, но здесь неподалеку есть зал, где сверкает лужа крови. А по Москве ползет слух о каком-то платном сайте, где демонстрируют бои между девушками и тиграми. Можно выиграть в тотализатор приличную сумму, если угадать, кто после схватки жив останется.

– Жесть! – Варя засмеялась.

Но я не дала сбить себя с толку.

– Вероятно, ты сейчас находишься под воздействием наркотика и не способна в полной мере осознать опасность. Тебе лучше вернуться к маме.

Богданова скорчила гримасу, почесала нос, потом весело спросила:

– Кровь, говоришь?

– Целая лужа, – подтвердила я.

– Блестит? – еще больше развеселилась девушка.

– Прямо сверкает, – кивнула я.

Варя сложила ноги по-турецки.

– Похоже, ты настоящий Шерлок Холмс! Имей в виду, кровь быстро сворачивается на воздухе, блестит она недолгое время.

Я растерялась.

– Не понимаю.

– «Не понимаю...» – передразнила Варвара. – Ладно, давай так. Я рассказываю честно, что здесь происходит и ты проваливаешь прочь. Идет?

– Если получу веские доказательства твоей безопасности, готова за три тысячи американских рублей выполнить твое пожелание, – с жаром пообещала я.

Богданова откинулась на кровать, воскликнув:

– Родственная душа! Люблю говорить с деловыми людьми. Деньги всегда нужны, и неважно, какая дорога привела их в твой кошелек.

Я старательно кивала. Я тоже люблю иметь дело с теми, у кого основным инстинктом является жадность. Такого человека не только можно купить или перекупить, но еще и очень легко убедить, что его собеседник тоже способен за доллары на любой поступок. Вот и сейчас Варя ни на секунду не сомневается: детектив забудет о ее существовании, надо лишь объяснить сребролюбивой ищейке, почему мамочка с таким рвением отыскивает дочку, – заплатить тетке, и та уйдет, крепко заперев рот.

Богданова повернулась на бок, подперла голову кулаком и повела рассказ:

– Мать моя, Беата, чистокровная немка, бабушка с дедушкой были родом из Германии. Я их не застала живыми, поэтому не знаю, как они в Москве очутились...

Беата не рассказывала дочери семейную историю, вероятно, и сама ее не знала. Женщину в жизни интересовали лишь вечеринки, гулянки, танцы. Беата родила Варю, едва выйдя из школьного возраста – десятого мая будущей маме исполнилось семнадцать, а тринадцатого на свет появилась Варвара.

Кто занимался младенцем, Варя, естественно, не помнит. Наверное, все-таки какой-то уход за малышкой был, раз девочка благополучно дожила до года и была определена мамочкой в круглосуточные ясли. Из этого учреждения тюремного типа для младенцев Варечку перевели в такое же для детей постарше, а потом настала пора идти в школу.

Беата решила сдать дочь в интернат, но выяснилось, что очереди придется ждать около трех лет. Пришлось матери селить Варю в своей квартире, вполне просторной двушке. Многие москвички ютятся с ребенком в коммуналке и несказанно рады наличию собственного угла, но Беата была крайне недовольна.