Идеальное тело Пятачка - Дарья Донцова

Шкаф с планами я нашла сразу, ключ, как и говорила Лаура Карловна, торчал в замке дверцы. Минут через десять я отыскала нужную папку, раскрыла ее и принялась внимательно изучать схему.

В тот год, когда неизвестный (монах? священник?) составил этот план, рядом с церковью были кладбище, огород и пара небольших домиков. Похоже, маленькая каменная постройка, в которой живет сейчас лже-Степан Могила, является одним из тех старинных зданий. На месте огорода ныне разбит газон, а вместо кладбища шумит лесок. Я вгляделась в цифры, помещенные наверху, в витиеватой рамочке: «1704». Да уж, за триста лет от погоста ничего не осталось. Интересно, почему там перестали хоронить умерших?

– У церкви трагическая судьба, – раздался за спиной громкий голос.

От неожиданности я вскочила и увидела самого Германа.

– Напугал вас? Простите, Танечка, – сказал хозяин. – Лаура Карловна доложила, что вы увлекаетесь черчением. Планы когда-нибудь делали?

– Самые простые, – кивнула я. – Вот, решила снова попробовать. Конечно, до вас мне как до солнца, но любая дорога к вершине начинается с первого шага.

– Золотые слова, – кивнул псевдобизнесмен. – Но, кроме умения, надобен еще и интерес. Я пытался увлечь своим занятием Мишу и Эрику, но дети воспринимали черчение как наказание. Приятно найти в вас родственную душу.

– Похоже, церковь была красива, – вздохнула я. – Одного не пойму: зачем божьему дому такие подвалы? Прямо катакомбы!

Кнабе опустился в глубокое кресло.

– Самое начало восемнадцатого века было тяжелым временем для простого человека. Жизнь обычного крестьянина ничего не стоила, мужика легко могли убить, тогда его семья, жена и дети, погибала от голода. Постоянно случались войны, стычки между владельцами угодий, порой барин впадал у государя в немилость, и тогда прискакивали из столицы всадники, которые без разбора рубили головы всем, кто попадал под горячую руку. Церкви же служили убежищами. Едва на дороге начинало клубиться облако пыли, как деревенские жители хватали детей и бежали к батюшке. Большинство культовых зданий тех лет имели хорошо законспирированные тайные ходы, достаточно просторные для того, чтобы провести по ним корову или лошадь.

Я удивилась:

– Зачем прятать животных? Их можно на время оставить в сарае!

Герман посмотрел на меня снисходительно.

– Речь идет о восемнадцатом веке! О тракторе тогда никто не слышал. Основная рабочая сила – лошадь, а корова – кормилица, без нее совсем голодно. И конь, и буренка стоили немалых денег. Да крестьянин тех лет скорей уж дочек в избе бросил бы, чем скотину. Какой от девки прок? Корми ее, расти, приданое собирай, потом отдавай в чужие руки. Да и других родить можно. А коняшку поди купи, она совсем не каждому по карману была.

Кнабе помолчал немного, затем протяжно произнес:

– О тэмпора, о морэс... в переводе с латыни это значит...

– О времена, о нравы, – поспешила я блеснуть эрудицией.

Хозяин кивнул.

– Верно. Поэтому церковные подвалы были огромны. Толстые стены не пропускали звуков, враг не знал схемы расположения входов-выходов, у людей появлялся шанс на спасение. Наши предки были крайне предусмотрительны. Знаете, как, по-моему, обстояло дело? В подвале молельного дома заранее складировали запасы продуктов, воды, корма. Едва караульный подавал знак, мужики брали лошадей, коров и вели их к широкому проходу. Бабы подхватывали младенцев, девки – стариков, и все шли к узкому лазу. Никакой толчеи, никто не мешал друг другу, действовали оперативно, но без паники. Священник ждал, пока заполнится подвал, потом запирал церковь изнутри и спускался под землю через так называемый лифт, расположенный в алтаре. Это совсем несложная система: некий механизм открывает потайную дверь, за ней находятся шахта и канат, надо лишь соскользнуть по нему вниз. А иногда просто врывали в землю хорошо отполированный шест. Разбойники и государевы люди, хоть и были безбашенными, но бога побаивались, в присутствии икон робели. Вот татары, те жгли любые постройки, но они не православной веры. Люди, укрывшиеся под землей, оставались живы даже после уничтожения храма. Древние архитекторы были на редкость умелыми, прокладывали хитрые системы вентиляции, отопления, канализации. Не спорю, в истории православия много темных страниц, но давайте вспомним о том, сколько невинных душ спасли священники? Подчас батюшка и матушка были на селе и врачами, и учителями, и ветеринарами, и психологами. В подвалах храмов прятались и в двадцатом веке. Во время Второй мировой войны туда бежали в момент налета авиации, кое-кто укрывался там от сталинских репрессий, но наша церковь имела только подвалы, никаких подземных ходов, как видите, нет. Думаю, обширная подземная часть служила для хранения припасов. Мне план этой церкви достался случайно, я купил его у Степана, который продолжает жить на территории моего владения. Ну да это совсем другая история. Кстати, уже час ночи, пойду отдыхать. Если при работе с чертежом у вас возникнут вопросы, можете смело стучать в мой кабинет. Естественно, не сегодня.

Герман Вольфович удалился. Я вынула мобильный, сфотографировала несколько раз схемы и тоже отправилась на боковую.

– Пожар, пожар! Горим! – заорали как будто прямо над ухом.

Я очумело села в постели, пытаясь сообразить, что происходит. В ту же секунду завыла сирена.

– Пожар, пожар! Горим! – надрывался кто-то визгливым голосом.

Споро накинув халат, я выбежала во двор и увидела, как из флигелей выскакивают горничные и охранники.

– Соблюдайте спокойствие, нас снова разыгрывают, – загремел знакомый голос. – Непременно найдем шутника и накажем негодяя со всей строгостью.

– Вот сволочь! – с чувством сказала подошедшая ко мне Роза. – Сама ей, когда поймают, волосы выдеру.

Но я не ответила девушке, мой взгляд был прикован к Константину, который привычно командовал людьми.

И секьюрити, и девушки не успели как следует одеться, женская часть прислуги выбежала во двор в халатах и пижамах, мужчины – второпях нацепили футболки и джинсы. Один из парней не застегнул молнию на брюках, другой натянул их наизнанку, и у всех на ногах красовались пластиковые тапки. Ну да, если над ухом душераздирающе орут: «Пожар!» – нет времени на завязывание шнурков. Так вот, на фоне кое-как одетых людей Костя выглядел образцом аккуратности. Мастер на все руки успел не только облачиться в спортивный костюм и уличную обувь, но и причесаться.

Неожиданно в голове всплыло воспоминание. Один раз родители отвели меня семилетнюю в цирк. Поход мне запомнился по двум причинам. Это было наше единственное совместное – с мамой, папой и бабушкой – посещение культурного мероприятия. А еще там выступала артистка, которая демонстрировала мгновенную смену нарядов. Фокусница заходила на долю секунды за ширму и появлялась из укрытия в новом платье.

Но навряд ли Костя обучен подобному трюку. Есть лишь одно объяснение его тщательно зашнурованным кроссовкам: несмотря на то, что сейчас пять минут третьего, Константин не ложился спать. Чем же занимался красавчик? Думается, я могу дать исчерпывающий ответ на этот вопрос. Вечером он разорвал отношения с Розой, а затем вместе с Михаилом пришел в развалины церкви. Я поняла, чей голос слышала, стоя за деревом у беседки и сидя под столом в алтаре.

– Эй, ты напугалась до отключки? – толкнула меня локтем в бок Роза. – Очнись! Пожара нет! В особняке завелась гадина, которой каждый день первым апреля кажется.

– Вот нахалка, – пробормотала я, не в силах оторвать глаз от Константина.

Роза примолкла, а потом чуть изменившимся тоном поинтересовалась:

– Чего на Костю уставилась?

Я опомнилась.

– Просто так!

Горничная поджала губы.

– Он тебе понравился!

– Вовсе нет, – дрожащим голосом ответила я.

Роза взяла меня за руку.

– Даже не надейся, что Костик обратит на тебя внимание. Лучше сразу забудь о нем.

– Никаких планов на его счет я не строю, – попыталась я оправдаться. – Ты абсолютно права, я просто испугалась. А парень такой спокойный...

– Ага, – с мрачным видом кивнула Роза, – Костя никогда чувств не демонстрирует. Он... э... сдержанный.

– Хорошее качество, – вздохнула я. – Хуже нет мужика-истерика!

Роза дернула меня за руку.

– Пойми, лучше вообще никогда замуж не выходить, чем с таким, блин, как Костя, связаться.

– Он плохой? – по-детски спросила я.

Горничная зябко поежилась.

– У тебя мужик есть?

– Нет, – соврала я. И продолжила в том же духе: – Вот похудею, и тогда кавалеры ко мне слетятся. Правда, Костя мне вчера сказал, что только глупышки садятся на диету, нормальным мужчинам нравятся женщины в теле.

В глазах Розы метнулось беспокойство.

– Не общайся с ним!

Я прикинулась полной дурой.

– Почему?

Роза нахмурилась.

– Он гад!

Я призвала на помощь все свои актерские способности и попыталась изобразить изумление: