Счастье? - Арсений Никитин

В общем и целом, дружба такая длится ровно до перехода в постельную фазу. Хорошо, что девушки редко ведутся на фаст-фак с такими скучно-обычными парнями, как я. Поэтому в этом вопросе мне легче. Ведь это все портит. Я имею в виду все. После секса отношения начинают крутиться вокруг него. Уже нельзя сделать вид, что ничего не произошло. Нет, конечно, сделать вид можно. Но дружбе уже конец. Сначала возникают сомнения: «А почему он ничего мне об этом не говорит, наверное, ему не понравилось?», «А почему он не хочет снова?». Да нет, понравилось, а не хочу снова, потому что просто не хочу. И ничего не имею в виду. Затем наступает отчужденность. «Какой он мудак оказался!», «Все мужики такие» и пр. А если не доводить эти отношения до постели (даже если вдруг у меня появляются шальные мысли – а что, если мне с ней?..), то общение продолжается милое, а легкий намек на эротичность в отношениях лишь придает разговорам и отношениям едва различимый пикантный оттенок, что только усиливает удовольствие от общения. Ну а секс… это нечто другое. Абсолютно конкретное. Мне никогда не удавалось иметь секс ради секса – девушки почему-то со мной такого не хотят. Такое у меня получается только с проститутками. Хотя переход в постельную фазу с симпатичными мне девушками тоже таит массу интересных моментов и неожиданных поворотов.

Посреди недели, в среду, именуемую Денисом маленькой субботой, я снова встретился с Викой, на этот раз мы пошли на выставку современного искусства в новую галерею на Ваське. Увидев ее, я отметил про себя один довольно интересный факт – обычно, встретившись с кем-то однажды, не успеваешь запомнить внешность достаточно хорошо. И если появилась симпатия, то память и какие-то неясные механизмы восприятия начинают выстраивать, додумывать и превращать полузабытый образ в некий идеальный персонаж. В случае с Викой этот механизм впервые сработал наоборот – увидев ее, я неожиданно осознал, что она даже красивее, чем я ее запомнил, и потом, в течение всех дней, пока не видел, без устали приукрашивал.

В галерее в какой-то момент я снова понял, что расшибаюсь в лепешку, пытаясь продемонстрировать Вике свой класс: я рассказывал ей о концептуальном искусстве, сравнивал кубизм с супрематизмом, вскрывал корни советского реализма в импрессионистах и обесценивал поп-арт, являющийся, по сути, отражением отсутствия духовности в современном обществе потребления и фактически воспевающий это самое отсутствие.

Вика почти все время молчала, но я так и не понял, интересно ей или нет. Она слушала приоткрыв рот и, казалось, гладила меня взглядом. Глаза у нее были восхитительного цвета грецкого ореха со слегка заметным зеленоватым отливом, проявляющимся при ярком свете.

– Ну как, понравилось? – спросил я, подавая ей пальто и с удовольствием вдыхая головокружительный аромат, исходивший от ее волос. Вика в этот момент внимательно, но вместе с тем как-то скучающе рассматривала себя в зеркале у гардероба.

– Как-то не поняла пока, – вдруг неожиданно холодно ответила она, так что я даже почувствовал, как от ее тона повеяло плохо замаскированным раздражением. Я не успел даже растеряться, как Вика сразу же поправилась: – Нам надо еще куда-нибудь сходить. Ты так интересно рассказываешь!

Несмотря на этот мимолетный эпизод, оставивший почти невидимый осадок, поцелуй на прощание на этот раз получился еще более долгим и проникновенным.

По пути домой в сборнике лаунжа я обратил внимание на кавер Боба Марли Is This Love?[28] и поставил на автоповтор. «Может, я и вправду еще могу влюбиться?» – мелькнула слабая мысль. Я немедленно ее придавил и строго одернул свой внутренний голос. Куда может завести история с девушкой моложе меня на двенадцать лет, которую к тому же я все никак не мог понять, даже думать не хотелось.

Чтобы отвлечься, я открыл свой ЖЖ и принялся строчить, пытаясь успеть сформулировать, пока не сбежали, свои мысли, хоть и сумбурные, но вполне осознанные.

ne_romantick

Почему, обжегшись на молоке неудачной попытки жить долго и счастливо, мы не дуем на воду, а все так же наивно надеемся, что нам обязательно должно повезти, и если не в этот раз, то уж в следующий-то непременно?

Или не стоит так глубоко об этом задумываться, а нужно просто нырять в каждый омут с головой, надеясь, что там живут не водяные и утопленницы, а феи и наяды? А если нет, то непременно удастся вынырнуть! Только вот незадача – вынырнуть удается очень немногим… Потому что утопленницы давно уже научились искусно маскироваться под фей, а когда ты случайно замечаешь, что из-под маски ангельского личика то и дело проглядывает мертвенно-синюшный злобный оскал, то часто бывает уже слишком поздно…

С Олей было гораздо проще, тогда я заслушивался Nothing Compares 2U. С ней и правда вряд ли кто-то сможет сравниться. И это мне не казалось, это я знал наверняка. Интересно, а какой окажется Вика по сравнению с ней? Тут мне пришло в голову, что потихоньку я стал забывать Олю. Не то чтобы совсем, но впечатления потеряли свою прежнюю яркость и превратились в размытые воспоминания, похожие на полузабытый сон.

На следующее утро, пока я размышлял, что бы могли значить мои сны, в которых, как мне казалось, фигурировала Вика, по ходу внезапно превращавшаяся в Олю и обратно, меня внезапно вызвала Вера.

– Что у тебя с Сашей? – спросила она угрюмо, даже не поздоровавшись.

– Никак не можем согласовать с Женевой план по маркетингу на следующий год. – Вероятно, я покраснел, что можно было списать на природную застенчивость (Вера всегда считала меня тряпкой) и смущение перед начальством за сорванный срок решения важного вопроса. – Но обещаю, через неделю все закроем.

Пока я заканчивал эту фразу, Вера уже немного смягчилась:

– Да-да, конечно, только держи меня в курсе – это очень важно, сам знаешь!

На этом обсуждение моих с Сашей отношений закончилось, и разговор перешел в плоскость сугубо рабочего характера. В офисе и трезвая Вера никогда не позволяла себе ничего лишнего. Но откуда она вообще взяла, что у меня с Сашей что-то может быть?

После обеда я отправился пить кофе с Денисом, встреча проходила в еще более усеченном формате. На этот раз у него хватило времени только на кофе. Не теряя времени, я принялся рассказывать про развитие событий с Викой и что встречи с ней уже конкурируют в регулярности с нашими. Дениса такая конкуренция, видимо, не беспокоила. Его интересовало совсем другое.

– Трахнул? – по-деловому осведомился он.

– Нет, – покачал я головой, – тут совсем другое дело. Она, конечно, мне очень нравится, но я не совсем уверен, что-то меня настораживает… Во-первых, ей всего двадцать один…

– Девушки этого возраста, типа, смазливенькие или считающие себя таковыми, – снова включил свой проповеднический тон Денис, – особенно те, кто связывается с мужчинами постарше, обычно глупы, алчны и рассматривают ухажеров исключительно как средство достижения своих либо тактических, либо стратегических целей, поэтому формально их можно считать проститутками. Кстати, довольно неумелыми, потому что опыта еще не наработали. Но такого, как ты, обведут вокруг пальца, как нечего делать! Помнишь, как Кречмара в «Камере-обскуре»?

– Не тот случай, – отмахнулся я, чуть смутившись из-за того, что про «Камеру-обскуру» слышал впервые. – Я же совсем про другое! Я разобраться хочу, действительно ли мне стоит с ней встречаться…

– Стоит встречаться или нет, поймешь, только когда ее трахнешь! И знаешь, – скептически скривился Денис, – я замечал, если не переспать с девушкой на третьей встрече – уточняю, что при этом секса не случилось и в результате первых двух свиданий, то этот вопрос затягивается и переходит в непонятную стадию, типа, «хочу ли я, могу ли я?». И вроде раньше хотелось, а теперь неясно, вот и узнал ее получше, и вот это не нравится и вот это не так. Кураж пропадает. И ничего с этим не поделаешь. Тут надо сразу брать быка за рога, а если затянешь, рискуешь вообще перестать ее хотеть.

– Скажи, а если даже после третьей встречи нет секса, а кураж не пропал?

– Значит, трахнешь ее на четвертой, – засмеялся Денис, – но у меня такого не бывало! Либо сразу, либо никогда!

– А если после секса кураж не пропадает, тогда можно сказать, что это любовь?

– Нашел кого спрашивать! – скривился Денис. – Не знаю! И более того, хочу тебе сказать – знать не желаю! Нет, конечно, я сам пытался одно время разобраться, что это за хрень!

– И как результат?

– Так и не понял. Одно время я постоянно задавал этот вопрос всем своим знакомым – конечно, девушкам, потому что мои однополые собратья так же, как и я, имеют проблемы с точным определением этой субстанции, и, конечно, не тем девушкам, с кем у меня был роман или его подобие, потому что мое мнение по этому предмету настолько бы разочаровало мою партнершу, что роману нашему в ту же минуту настал бы кирдык. Так вот, сами девушки тоже имеют очень неясное представление о том, что же это за любовь на самом деле. Обычно они говорят что-то очень нелогичное, типа «Жить без него не могу», хотя человек совсем не может жить только без воздуха, а без всего остального можно протянуть около месяца. Или вообще нечто несвязное: «Он – смысл моей жизни», хотя было бы очень грустно, если бы смысл жизни упирался в одного человека, особенно если говорить, например, про меня. – Денис развел руками.