Дневник. 1914–1920 - Прасковья Мельгунова-Степанова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И. М. Чупров рассказал, что на город Кашин большевики наложили контрибуцию в 1 миллион и, собрав ее, моментально скрылись совершенно. В Клину (по рассказу Либсона, присяжного поверенного) было хуже: там Совет наложил контрибуцию в полтора миллиона, распределив, кто сколько должен заплатить. Часть была внесена, другая нет, начались аресты крупных фабрикантов. Вдруг по окрестным заводам пошло брожение, и в один прекрасный день рабочие двинулись в Клин, ударили в набат и вместе с горожанами окружили Совет, требуя освобождения заключенных, которых немедленно и освободили, но толпа стала требовать отчета в израсходовании контрибуции и всех налогов; председатель Совета бежал, вышел (к толпе) его товарищ и стал говорить, что отчет дадут, но сразу нельзя, тогда толпа бросилась в Совет и три часа его громила, рвали всю бумагу; товарищ председателя Совета застрелился. Через три часа наступило успокоение и все разошлись, но к вечеру большевики пригласили к себе на помощь проезжавших в Бологое части Красной армии и начался погром, в результате которого схватили, большей частью случайных, 40 человек, обвинили их в убийстве помощника председателя и хотели расстрелять, но потом выделили из них одиннадцать важнейших и отправили в Москву, остальных арестовали. Теперь их обвиняют в убийстве, и Либсон их защищает. Сегодня он был в следственной комиссии и пришел оттуда, как больной. Следственная комиссия (состоит) из трех лиц: двух рабочих и одного солдата. Он их спрашивает, можно ли ему, как защитнику, присутствовать на дознании? «Нет». Он им начал объяснять, что нельзя было при царе, когда дознание вела другая инстанция, а раз у них все вместе, почему же нельзя? Они ответили, что, пожалуй, можно и т. д.; они: «Мы все по декрету», так что ему приходилось так ставить вопросы, чтобы им понравилось. Вчера Симсон рассказал про Морозову-Рейнбот-Резвую, Зинаиду, которая выцарапала деньги из Московского банка. В конце концов, у нее их отобрали. Дело было вот как: курьеры (банка) донесли, что швейцар с женой отправляет в деревню деньги. Когда он ее отправлял, их арестовали, у него оказалось 23 000 р., и при обыске были обнаружены портфели, якобы данные на хранение, визитные карточки разных лиц и т. д., среди них карточка З. Морозовой. На допросе следственной комиссии (есть комиссия, которая расследует деятельность большевицких комиссаров) он показал, что однажды к вечеру пришла дама, которую принял комиссар, они заперлись в отдельной комнате, потом комиссар брал туда книги онкольных счетов и, когда она уходила, он сказал швейцару: «Григорий, проведи барыню, она боится, вот возьми револьвер», и дал ему револьвер. Тот проводил, это была Зинаида Морозова. Тогда следственная комиссия допросила ее; она показала, что пришла за своими деньгами, этого не скрывала и ничего беззаконного в этом не видела; ей комиссар все устроил и выдал 350 тысяч, причем, передавая их, молча отсчитал 35 тысяч и спрятал в сапог, она решила, что лучше не протестовать и получить хоть с ущербом. У нее деньги отобрали, а комиссара отдали под суд, причем помощник его бежал.
Говорят, что Ленин в Кремле у нас.
Сегодня брали магазин офицерского общества и там стреляли, есть жертвы. Третьего дня красногвардейцы явились в типографию «Задруга» делать обыск. Оставили двоих пребывать там до сегодня. Вен[иамин] Серг[еевич] Озерецковский поехал в их штаб выяснять, в чем дело, – они ему прямо сказали, что пришел рабочий из «Задруги» (следовало описание его наружности) и принес экземпляр воззвания Городской думы и прокламацию меньшевиков и сказал, что пришла ротационная машина. Вен[иамин] Серг[еевич] ответил, что он берет всякий заказ, не входя в его существо, а что они не имеют права обыскивать до выхода в свет и непредставления в цензуру (т. е. до сегодня 12 часов), они сказали, что еще поищут сегодня. Вен[иамин] Серг[еевич] пошел в профсоюз, который сдал меньшевицкое воззвание.
20 февраляЗиновьев в Москве на заседании Совета депутатов по поводу мира вчера заявил, что Москва дала в Красную армию только 3000 человек, а Петербург – 10 000. «Если хотите защищать, идите в Красную армию». Оказалось, что завод с самой патриотической резолюцией дал всего трех человек (двух мужчин и одну женщину).
Вчера в «Задруге» опять был обыск, после которого Озерецковский вместе с Буксиным (председатель профсоюза) и представителем заводского комитета отправился в штаб Красной гвардии. Там к ним вышел комиссар с двумя маузерами в руках, винтовкой за плечами и перевитый пулеметной лентой. Он стал говорить, что типография была реквизирована, потому что не подчинилась постановлению. Тогда Буксин заявил, что ведь типография чисто социалистическая. «Вот поэтому-то она все и печатает!» – возопил тот с яростью. Между прочим, в дальнейшем он бросил: «Нам теперь не до того». Грозил отдать заводский комитет под суд трибунала за недосмотр, но на прощанье смягчился и сказал, что сегодня все будет решаться в Совете, и он надеется, что все обойдется, и реквизиции не будет. Озерецковскому пришлось пожать ему на прощанье руку. Они еще оставили в типографии красногвардейцев. Вчера в офицерское общество в час дня было брошено две бомбы, говорят – анархистами с целью грабежа, много жертв, целый день улица была оцеплена и никого не выпускали, чтобы поймать виновных. Симсон был у Рогова (плюгавый, бегает так, что и не похож на комиссара. Берман был с ним страшно любезен и обещал выпустить на его поруки его товарища, арестованного секретаря какого-то банка: «Если саботаж, просто выпустим» и дал ему свой автомобиль. Все там бегают, бумаги растеряны, беспорядок страшный, носят револьверы. Встретил там Катца. Днем Щелкунов сообщил, что условия немцев: нейтрализация (?)[222] Петербурга с немецкой полицией из военнопленных. А вечером Язвицкий из «Утра России» сообщил, что условие – оккупация Петербурга соответствующим количеством войска с немецким генералом – адъютантом Вильгельма (во главе), при нем остается большой совет и новый главковерх – генерал Бонч-Бруевич, а малый совет (Ленин, Троцкий и K°) переезжает в Москву. Козловский добавил, что оккупация вплоть до Бологого, это новое прибавление к тому, что было известно неделю тому назад. Язвицкий говорит, что еще контроль всех финансов России. Про Америку говорят, что ее армия в 1 миллион снабжена 200 тысяч аэропланов и 300 пудов амуниции военной на человека. На западном фронте началось удачное наступление американцев, говорил французский консул представителям партий. Про разбитие немецкого флота у Гельголанда он говорил, что сведений нет. Перцев видел человека, четыре месяца жившего в Америке, – тот говорит, что все приготовлено к войне – все заводы мобилизованы. Их цель, чтобы пушки стояли по всему фронту на один аршин друг от друга, над ними – тучи аэропланов и еще сухопутные дредноуты на 100 человек каждый – цель – сметать все на пути, и они рассчитывают в июне подписать мир в Берлине, выговорив свободу России, не забывая себя, конечно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});