Зеленый омут - Наталья Солнцева

– Вроде бы родственница, – неохотно процедил сквозь зубы Горский. Он не был расположен к разговору.

– А кто та девушка, которая плачет?

– Ну, получается, моя жена, – еще неохотнее ответил Сергей.

– Что-то его гнетет, – подумал Сиур. – Только это не смерть старухи. Что-то другое. Но что? Скорее всего, он рассказывать ничего по доброй воле не будет: напряжен очень, напуган. А такого, как он, испугать непросто.

Сиур неплохо знал подобный тип людей – циничные, безжалостные, сильные хищники, идущие напролом к своей цели, не считаясь ни с кем и ни с чем.

Сергею не нравился ни сам незнакомец, представившийся любителем искусства и почитателем творчества Артура Корнилина, ни его расспросы, неуместные и неприятно настойчивые. Мужчина совсем не напоминал коллекционера картин или завсегдатая богемных тусовок. У него был скорее вид «силовика», с вкрадчивыми и опасными манерами, твердым жестким взглядом уверенного в себе и своих возможностях человека. Ни его взгляд, ни его повадки не предвещали ничего хорошего. Сергей испытывал плохо скрываемое желание как можно скорее избавиться от напористого собеседника.

– Кто эта девушка? – внезапно заинтересовавшись одиноко стоящей поодаль Лесей, спросил незнакомец. В его взгляде мелькнуло удивление, смешанное с недоверием и любопытством. Он рассматривал Лесю со все возрастающим интересом.

– Да практически никто… – с облегчением вздохнул Горский, радуясь, что разговор свернул в сторону. – Сын бабы Нади нашел ее у порогов. Она немая и немного не того, сдвинутая…Не помнит, кто она, откуда. Лесей ее назвали уже в селе. Надо же как-то называть?

Сиур согласился: называть как-то надо. Без этого неудобно.

– А что за пороги?

– Да река там как бы сверху падает, потом камни огибает, – говорят, остатки ледника или еще чего. Я не знаю, сам не видел. Это далеко, за лесом, суток двое идти надо. Илья с Иваном как ушли туда недавно, так и пропали. Про похороны ничего не знают. Как им сообщить? Где искать? Теперь только ждать надо, пока сами придут.

– Пусть умершей будет царствие небесное, а всем остальным здравие! Пусть мирно почивает и нас всех долго дожидает! – приговаривала баба Надя, обнося присутствующих водкой. Алена помогала ей, держа поднос с гранеными стопками, наливая и подавая людям.

Сиур заметил, что Сергей выпил и немного оттаял. Его взгляд потеплел, и он сам внутренне расслабился, тиски настороженности и страха чуть-чуть разжались. Это было весьма кстати.

– Горский, оказывается, любит выпить! Пьяный он будет гораздо откровеннее, – решил Сиур. – Нужно его оставить пока в покое. На поминках все получится удачнее. Много водки, хороший собеседник…

– Оставит она нас в покое, или нет? – пьяным голосом прервал его размышления Сергей.

– Ты о ком?

– Да так… – Сергей неопределенно махнул рукой в сторону ямы, которую быстро закапывали несколько крепких хлопцев. Он пожалел об опрометчивом высказывании, но слово вылетело – теперь не поймаешь! Ему вдруг вспомнилось лицо в окне, которое появилось во время их с Богданом драки. Неужели это была она, баба Марфа? Она все видела, и будет мстить за смерть своей внучки?

Он обхватил голову руками и побрел прочь.

…Очень скоро ты научишься распознавать, контролировать и использовать источники силы. Ты сможешь использовать другие сущности…Они добровольно покорятся силе твоей личности, которая может быть неведома тебе самому. Никакие враги не смогут нанести тебе вред, если для того не настанет надлежащее время.

– Какое время? – хотел спросить Сергей, опомнившись. Мысли и видения, в которые он погружался все чаще, обрывались на самом интересном месте. И тогда приходилось снова затуманивать сознание алкоголем, чтобы увидеть продолжение.

…Зло – это тоже часть Великого Плана, часть Игры, которое движет ее и помогает ей, хотя и делает это в полном неведении…

Это было последнее, что мелькнуло в его растерянном, старающемся удержать ускользающее понимание, уме.

Алена тоже заметила незнакомого человека, появившегося на похоронах, и это ей очень не понравилось.

– Неужели Богдан не сдержал данного слова и сообщил в милицию?

От этой мысли ей стало неуютно. Страх снова вырвался из угла, в который она с трудом загнала его и начал терзать ее с новой силой.

– Что он все вынюхивает, выведывает? Ходит за Сергеем, как тень? Понял, что если Сергей напьется, то может все выболтать!

Алена с тревогой следила, как незнакомец наливает и наливает водку, а ее супруг и рад стараться, пьет, словно водицу колодезную.

На поминках людей почти не было. Все выпили, закусили понемногу и разошлись по домам. Столы, накрытые бабой Надей, ломились от еды – мясо, птица, рыба, блины, мед, рис с маком и орехами, пироги, – всего в изобилии, чтобы всем хватило, все были довольны, особенно покойная. Что дочь ее честь соблюла как положено, не ударила в грязь лицом перед людьми. Одно только нехорошо вышло – родных почти нету никого: Илья с Иваном на пороги подались, Лидушка из города не приехала. Где она там остановилась? Наверное, у подружки какой-нибудь. Кто ж этих подружек знает? Надо было расспросить ее перед отъездом, да уж больно скрытно да скоро собралась. Видно, свадьба Аленкина ее поразила в самое сердце. Баба Надя все видит, все понимает: этот Сергей обеим девчонкам вскружил голову, а жениться можно только на одной.

– Видал, как народ разбежался? К гробу боялись подойти, и на поминки мало кто остался. Марфа эта непростая была…По годам старуха, а выглядела молодой и здоровой. Она говорила мне, что жить ей один день осталось, а я не верил… – пьяно разглагольствовал Сергей. Он поймал предостерегающий взгляд Алены и взбесился. Она еще будет ему указывать, сколько пить и как себя вести?! – Назло напьюсь! – тут же решил он.

Сиур с готовностью наливал, сам пил мало, – слушал, наблюдал. Интересная получалась картина: Горский и его жена явно чем-то напуганы, что-то скрывают. Похороны тут совершенно ни при чем, это ясно. Тогда в чем дело?

Расспросы о Корнилине ничего не дали. Сергей отвечал то, что было известно всем, – ничего нового. Куда уехала Нина он то ли не знал, то ли не хотел говорить.

– Артур тоже свою смерть предчувствовал, а я ему не верил. Больше надо людям верить! – заключил Горский, наливая себе очередную рюмку. – К нему «черный человек» приходил, – сказал он, понизив голос и наклоняясь к Сиуру. – Знаешь историю с «Реквиемом» Моцарта? Гений – он всегда в опасности! Всегда за ним кто-то охотится!

– За Корнилиным кто-то охотился? – насторожился Сиур.

– Ну, да. Во всяком случае, он так думал. И боялся. И Нина боялась, потому и уехала. – Сергею вдруг стало по-настоящему страшно. – Если ты его картины видел, то поймешь. Он мне одну подарил, «Царица Змей» называется. Вот это вещь! Раз увидишь, всю жизнь вспоминать будешь! А тут она еще в окно заглянула…

– Что? Кто заглянул в окно?

Но Сергей уже понял, что проговорился, и прикусил язык. Больше этому незнакомцу ничего не удастся у него выудить! Проклятие! Это все водка! Он замолчал и только пил, все больше и больше мрачнея. Сиур тоже молчал, но не уходил, чувствуя, что Сергей сказал далеко не все.

– Жарко здесь, – выдохнул Горский, рванув воротник модной рубашки. Хотел встать, едва не потерял равновесие и рухнул обратно на стул.

– Хорош же ты, братец, – подумал Сиур и застыл.

На груди Сергея блеснул золотой медальон, грубоватой работы, на толстой витой цепочке. На медальоне был выбит знакомый Сиуру знак – квадрат, круг, треугольник, – знакомый по «Натюрморту с зеркалом», на котором оказалась изображена Валерия, и из-за чего, собственно, их заинтересовал художник Артур Корнилин и его картины. Такой Знак неизменно присутствовал на всех вещах, из-за которых у людей происходили неприятности. Если можно назвать «неприятностью» то, что они по тем или иным причинам расставались с жизнью.

Горский продолжал сидеть, словно в трансе, ни на что не реагируя и уставившись мутным взглядом в одну точку. Говорить ему сейчас что-либо было бесполезно.

Засидевшиеся допоздна люди остались ночевать, благо кроватей, диванов и больших сундуков в доме бабы Нади оказалось предостаточно. Сиур долго думал о Лесе, не веря сам себе и в который раз задаваясь вопросом, не галлюцинации ли у него, не плод ли усталого воображения? Леся показалась ему точь-в-точь девушкой Элиной, умершей несколько лет назад и до сих пор оплакиваемой. Алеша, друг Сиура и его коллега по работе, так и не простил себе этой обидной смерти. Он любил Элину.

– Сказать ему или не сказать? – думал Сиур. – А вдруг, я ошибся? В конце концов, в мире полно похожих людей!

Так и не ответив ни на один из вопросов, он заснул под утро беспокойным и чутким сном.