Двуявь - Владимир Прягин

– Предположим. Но тебе, по большому счёту, какая разница? Твоя задача не изменилась – найти предмет и принести мне.

– Разница есть. Ты знала, что в семейные разборки я не полезу, поэтому обманула меня, дала неверную вводную. Теперь меня из-за этого пытаются грохнуть.

– Сочувствую, – она пожала плечами. – Хотя вру, мне пофиг. Это риск, за который тебе платятся деньги.

– В данном случае риск непропорционален.

– Ладно, в чём-то ты прав, с моей стороны имела место некая недосказанность. В качестве компенсации накину ещё пять штук. Сразу предупреждаю – это последнее слово, торг неуместен, а соскочить даже и не пытайся. Хочешь прямым текстом? Изволь. Либо выполняешь работу, либо присоединяешься к своему компаньону. Как его там – Сурен, кажется?

Марк не стал объяснять ей, что и так не бросил бы дело на полпути, даже при всём желании. Пусть дамочка думает, что застращала его до колик. Спросил:

– Почему твой отец прячет от тебя амулет?

Она неожиданно усмехнулась:

– А ты, я смотрю, упрямый? Полезное качество, уважаю. Пошли тогда, что ли, внутрь, надоело мёрзнуть.

Он на мгновение заколебался. Положим, киллеров действительно посылает Кузнецов-старший. Вдруг кто-нибудь из них именно сейчас – по закону подлости – случайно заглянул в клуб? Вот это будет встреча, так встреча. Хотя, пожалуй, вероятность невелика, и можно рискнуть. Да и выбора особого нет, раз уж знак подсказал дорогу. А поджидать тут сыщика специально вроде бы не должны, ведь, исходя из формальной логики, у «Трейсера» нет никаких причин сюда заявляться…

Рассудив так, он последовал за мотоциклисткой. Та небрежно кивнула охраннику – этот, мол, со мной, пропустить. Марк, войдя следом и оглядевшись, несколько удивился – он ожидал увидеть разноцветье огней, какой-нибудь стробоскоп или диско-шар, но в помещении царил ненавязчивый полумрак. Посетителей было мало, и походили они, скорее, на перебесившихся рокеров, чем на мажоров – пара-тройка в косухах, а остальные в обычных кожанках. Имелись диваны, столики и барная стойка.

– Рано ещё, народ не собрался, – сказала Римма. – А вообще, у нас тут, в основном, для своих, не для малолеток. И без понтов.

С этим она немного поскромничала – как минимум один «понт» имелся, и весьма впечатляющий. Видеопроектор – компактный сундучок с тремя глазами-линзами – демонстрировал какой-то культовый вестерн с бескрайней прерией и хмурыми ковбоями в шляпах; негромко играла музыка Морриконе. Гости, потягивая пиво из горлышек, поглядывали на экран краем глаза.

– Ого, – сказал Марк, устроившись вместе с Риммой в углу, – а в Союзе такие проекторы выпускали? Я думал, вся эта фигня была импортная.

– Выпускали, как видишь. Батяня мой шарит в таких делах – технарь, до начала девяностых в НИИ работал. А как зарплату перестали платить, свалил и, так сказать, переквалифицировался. Он вообще мужик ушлый, непотопляемый. Особенно по нынешним временам…

– Чего ж ты тогда с ним ссоришься?

– Стареет, – хладнокровно пояснила мотоциклистка, – капризы появляются странные. Под восемьдесят уже, что ты хочешь.

– Погоди, а тебе сколько?

– Тридцать четыре. Поздний ребёнок.

Она поманила востроглазого типчика в чёрной майке, торчавшего возле стойки. Тот подошёл, вложил ей что-то в ладонь и ретировался. Марк разглядел тонкий лоскуток, похожий по виду на домашнюю пастилу.

– Хочешь? – спросила Римма.

– Не надо. На меня не подействует.

– А, ну да.

Сунув «пастилу» в рот, она прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана. Прерия на экране тем временем сменилась индустриальным пейзажем, и зазвучала щемяще-мрачная, прошитая металлическим лязгом тема из «Терминатора».

– Кайф, – сказала блондинка, – меня эта музыка прямо-таки уносит. Со школы ещё люблю – и фильм тоже. Тебе какая серия больше нравится?

– Вторая.

– А мне почему-то первая – пересматривала, наверно, раз тридцать. Почти как «Гостью из будущего»…

И снова Марку почудилось, что с ним это уже было – и сам разговор, и люди, рассевшиеся поблизости, и приглушенный свет. Опять вдруг зачесалась рука, он потёр её и сказал:

– Странноватые у тебя параллели – Алиса и Терминатор.

– Ничего странного, – в её голосе появилась ленца, чуть заметная заторможенность; глаза были всё так же полузакрыты. – Оба фильма, по сути, на одну тему. О том, как мы вглядываемся в будущее, пытаемся там хоть что-нибудь уловить, замираем то в страхе, то в предвкушении. Потому что будущее – и жуткое, и прекрасное одновременно. Это как, знаешь, стереоскоп – две разные картинки сливаются и только после этого оживают…

– Хороший образ, – одобрил он, – но есть одна маленькая загвоздка. Я тоже, когда был молод, сидел и всматривался в будущее. Надеялся, что выйдет, как у Алисы, и боялся, что скатимся к Терминатору. Всё, как ты говоришь. А в результате получил Обнуление. Это и есть твой стереоскоп?

– Ну вот, всё опошлил, – она поморщилась. – Чем ты в тот год, кстати, занимался?

– Дописывал диссертацию на истфаке.

– Смешно. Но у меня смешнее. Я в МГУ училась на первом курсе – журналистка, блин, начинающая, акула пера. А на Новый Год приехала домой сдуру – родители упросили. Прикинь, если б не они, жила бы сейчас в Москве.

– Той Москвы, может, и нет давно.

С минуту они угрюмо молчали, потом Римма спросила тихо:

– А конкретно ту ночь ты помнишь? Ну, когда…

– Помню, – ответил он. – Такое разве забудешь?

***

– Ой, ну наконец-то! Надюша, Марк, мы думали, вы уже не придёте! Пятнадцать минут до Нового Года!

– В натуре, Марчелло, вы чё там, с дороги сбились? Заплутали в торосах?

– Да от Надькиных родичей еле вырвались, потом ещё такси дожидались…

– Дублёнка новая, Надь?

– Да, Ир, как тебе?

– Вау! Ты прям снежная королева!

– Ух, спасибо! Видели, кстати, сколько снега навалило? Как в сказке!

– Не говори! Давайте в комнату, сейчас садимся уже…

Стол, необъятный как палуба авианесущего крейсера, стремительно обрастал тарелками, блюдами и салатницами. Между ним и кухней метались барышни в последнем пароксизме энтузиазма, а парни, потирая ладони, приглядывались к бутылкам. Всего гостей было около дюжины, стоял гомон, да ещё поддакивал телевизор. В углу томилась пленная сосенка, скованная гирляндами.

– Блин, Ельцин сегодня задвинул – это вообще атас! Гундосил, гундосил, а потом вдруг: «Я ухожу». Это ж, блин, ё-моё…

– А я пропустил, как назло. То есть по радио-то слышал, но интересно бы на его физиономию глянуть.

– Сейчас стопудово повтор покажут.

– Слушайте, а серьёзно, чего он вдруг? С какого перепуга?

– Да фиг ли. Глаза продрал с бодунища и решил – достало, ну его нафиг…

– Не, пацаны, он хоть и алкаш, но ушёл красиво. Я аж зауважал напоследок.

– Странноватая логика. Если