Врата времени - Лайон Де Камп

Фред рассмеялся.

— До чего же приятно вновь увидеть детей. И просто нормальных людей.

— Что значит — нормальных?

— Я работал врачом-психиатром. Десять долгих месяцев я возился с ксенофобами.

— Ксено… кем? — переспросила Люси.

— Медицинский термин. Мы называем им людей, которые боятся неведомого. Когда наши ребята слишком много раздумывали о неизвестности, которая их подстерегает за пределами Базы, то рано или поздно попадали ко мне. Ладно, все это в прошлом. Лучше угостите меня ледяным пивом!

Весь день и душный вечер Фред был в центре всеобщего внимания. Присмиревшие дети, затаив дыхание, восторженно взирали на живого космонавта. Для соседей, заходивших поприветствовать его, он был человеком, возвратившимся с другого мира, о существовании которого они имели весьма смутное представление.

Дети всей гурьбой вкруговую расселись на стульях, выставленных в тихой прохладе двора.

— Дядя Фред, это правда, что Марс точно такой, как о нем пишут в книжках?

Фред вздохнул и указал на твинера, лежащего на руках Барби.

— Пусть он тебе расскажет. Уж он-то знает лучше меня.

— Наш Джон Картер все знает. Это точно.

— Кто-кто? — не понял Фред.

— Джон Картер с Марса!

Фред улыбнулся:

— Забавно! Знакомое имя, это твоя идея, Мэтт, дать твинеру имя героя захватывающих романов Эдгара Райса Берроуза? Сразу вспоминаешь “Владыку Марса”, “Клинки Марса”, “Боги Марса”…

— Ребятня взахлеб проглатывает этот сериал, — усмехнулся Мэтт. — Для них Джон Картер — герой, достойный восхищения! — Он повернулся к детям. — Но ведь Джон Картер был землянином, попавшим на Марс!

— Подумаешь, — надулся Джо, недоумевая в душе на лицемерие взрослых. — А он — марсианин, привезенный на Землю. Это почти одно и то же, правда ведь, дядя Фред?

— Ты хочешь сказать, что он, как и тот самый Джон Картер, является гражданином двух миров?

— Именно, — кивнула Барби, — разница лишь в том, что мы пока не понимаем его языка, и поэтому, дядюшка, рассказывать о Марсе все же придется тебе.

— Понятно, — вздохнул Фред и приступил к рассказу о Марсе. Он рассказывал о глубоких каналах, разрушенных городах, о старинных башнях, одиноко стоящих под сиянием двух лун, о прекрасных принцессах и коварных властителях, о бесстрашных воинах…

Когда дети, вполне удовлетворенные живописными историями, наконец, вновь убежали играть с Джоном Картером, Мэтт покачал головой и заявил:

— Постыдился бы забивать им головы всякой чепухой.

Фред безмятежно улыбнулся:

— Не волнуйся, им еще предстоит познакомиться с реальностью, когда они подрастут.

Время было позднее. Надвигалась ночь. Соседи, поблагодарив за дружеский прием, распрощались, детвора разбрелась по домам. Суета поутихла, и Мэтт отправился на кухню за новой порцией пива.

Откуда-то из темноты раздался испуганный вопль Барби. Банка с пивом выскользнула из рук Мэтта и, шлепнувшись на пол, расплескала хлопья пены во все стороны.

— Моя девочка… — не докончив фразы, Мэтт вылетел из кухни.

Фред и Люси взволнованно последовали за ним вслед.

Жалобные вопли Барби доносились из гаража. Теперь можно было различить голосок Джо, и Мэтт припустил изо всех сил через лужайку. Люси старалась не отставать, прибавляя к этим воплям свои причитания:

— Барби! Джо! Что случилось?

Внимательно присмотревшись, Мэтт с трудом различил щуплую фигурку сына, отчаянно рвущего ручку двери закрытого гаража.

Мэтт оттеснил его, навалившись на дверь, за которой надрывалась дочь. Рванув дверь, он влетел внутрь.

Перепуганная Барби раскрыла рот для очередного вопля, слезы ручьями бежали по ее щекам. Джон Картер с серьезным видом стоял рядом почти вертикально, опираясь на задние лапы и уцепившись пальцами передней за ручонку Барби. У Мэтта что-то сжалось внутри, когда он столкнулся со взглядом твинера. Глаза были зеленовато-золотыми и неестественно блестящими. Без лишних слов Мэтт протянул руки, и девочка бросилась к нему в объятия.

— Папочка, я так испугалась! Дверь захлопнулась, и стало так темно, а Джо все никак не мог отворить эту дверь…

Джо протиснулся и подхватил на руки Джона Картера.

— Все девчонки — страшные трусихи, — презрительно скривился он. — Подумаешь, на несколько минут застряла в гараже. И уже закатила такую истерику!

— Что вам здесь понадобилось? — спросила Люси, заметно успокоившись, что с Барби ничего не случилось.

— Просто играли, — хмуро ответил Джо. — Откуда мне было знать, что дверь захлопнется?

— Все в порядке, — сказал Фред. — Она только перепугалась.

Люси судорожно вздохнула.

— А многие еще недоумевают, почему матери так рано седеют. Вы оба — быстро марш спать!

Дети вместе с Джоном Картером направились к дому.

— Э-э, так дело не пойдет, — воскликнул Мэтт. — Я запрещаю брать с собой в постель твинера… — он ухватил Джона Картера за шиворот и высвободил из рук мальчика.

Джо аж взвился, приготовясь закатить истерику по этому поводу, но Фред мягко заметил:

— Не волнуйся, — он взял твинера куда более нежно, чем Мэтт, — твой отец прав, животным не место в спальне. И, кроме того, Джону Картеру там уютно не будет. Он предпочитает прохладные места, где можно выкопать себе подходящую нору для жилья.

— Похожее на подземное убежище? — у Барби все еще дрожал голос.

— Или на пещеру? — уточнил Джо.

— Примерно. Ну, а теперь бегите спать, а мы с вашим отцом помозгуем, куда пристроить зверька.

— Ладно, — вздохнул Джо. — Согласен.

На прощание он протянул палец твинеру, и Джон Картер моментально ухватился за него. Джо торжественно качнул рукой.

— Желаю тебе спокойной ночи. Дядя Фред, если он любит ковыряться в земле как сурок, то почему у него передние лапки как у обезьянки?

— По природе он не приспособлен ковыряться в земле. Взгляни на него повнимательнее, он больше походит на обезьянку, чем на сурка. Но на Марсе уже давно нет никаких деревьев, и поэтому он вынужден искать убежище, скрываясь под землей, ища спасения от жары. Это носит название: адаптация.

Фред повернулся к Мэтту:

— Что ты скажешь насчет старого погреба? Если вы им не пользуетесь, лучшего жилья для твинера и не сыскать.

— Отчего же, — медленно протянул Мэтт, — мы им не пользуемся. — Он взглянул на зверька, и тот в ответ уставился на, него блестящими неземными глазами. Мэтт поднес к голове руку, чувствуя, как накатилась волна боли. — Давление, что ли, скачет? Наверное, к дождю. Я, пожалуй, пойду к себе, если ты не против.

— Иди, дорогой, — сказала Люси. — Я помогу устроить твинера.