Брат мой, враг мой - Владимир Колычев

– Ну, может быть, – окончательно развеселился Алик. – У меня кореш один в ад попал. Он травкой конкретно баловался, попадал в ад, а там огромные конопляные поля. Вроде бы рай. Только вот спичек нигде нет, чтобы косяк поджечь. Ад! Кореш у меня был. Самый лучший кореш…

– Это ты о ком?

– О твоем любовнике… Юрки больше нет, – вдруг помрачнел Алик.

– Что с ним? – всполошилась Варвара.

– А тебе что?

– Я бы не хотела, чтобы с Юрой что-то случилось.

– А вот случилось… Нет больше Юрки. Убили его…

– Кто?

– Сучка одна…

– Киллер?

– Киллер?! – с мрачной иронией усмехнулся Алик. – Если баба, значит, киллер, да?

– Ну, я не знаю… Я не одна женщина в нашей системе…

– А ваша система имеет выход на Кораблева?

– Не знаю. Мне ставят задачу, я ее выполняю, мне платят деньги…

– А если не выполняешь, тебя садят на цепь и трахают, как последнюю шлюху, да?

– Могло быть и хуже… И не так уж плохо Юра ко мне относился.

– Трахал, как первую шлюху? – в глумливой ухмылке скривился Алик.

– Хочешь меня разозлить? – спокойно посмотрела на него Варвара. – Не получится.

И все-таки она разозлилась, но вовсе не потому, что Алик куражился над ней. Ее возмущало, что какая-то баба убила Юрку. Хотя злость ее по этому поводу нельзя было назвать полноценной. Не в том она состоянии, чтобы пылать праведным гневом. Да и Юрка не был ее любимым мужчиной. Хотя, конечно, в жизни бывали случаи, когда пленницы влюблялись в своих похитителей и мучителей. Есть такое понятие, как «стокгольмский синдром». Хотя Алик сильно сомневался, что это сцена из той оперы. Может, просто Варвара повредилась рассудком? Но ведь и «стокгольмский синдром» случается не от здравого ума.

– Кто его убил? – глухо спросила она.

– Да была у нас одна тут одна сука. «Общак» у нас увела. – В подробности Алик вдаваться не стал. – Юрка хотел ее наказать, а она его посадила на нож.

– А как он ее хотел наказать?

– Сначала трахнуть, а потом отпустить.

– А почему не убить?

– Зачем? Она же вернула деньги…

– А Юра хотел ее наказать. Но она сама его наказала… И что с ней стало?

– Поверь, я бы ее на цепь сажать не стал. Я бы ее сразу в бетон…

– Так в чем же дело?

– Убежала она.

– Значит, ей повезло больше, чем мне. А Юры, выходит, больше нет.

– Ага. И некому больше тебя трахнуть, – глумливо усмехнулся Алик.

– Не надо так говорить. Лучше трахни, но так не говори.

– Кто?! Я?! Тебя?! Ты в зеркало на себя давно смотрела?

– Не надо зеркала, и так ясно… Но ведь я могу прийти в норму. Ты сними меня с цепи, отмой, накорми…

– Может, мне еще и застрелиться? Ну, чтобы ты руки об меня не марала?

– Ну да, я же должна исполнить заказ, – опустила голову Варвара.

– И что, исполнишь?

– Да. Если представится случай. Но попробуй перекупить меня, тогда я не стану тебя убивать.

В этом она, похоже, не лукавила. Она действительно готова была продаться ему.

– Я должен тебя перекупить?! – оторопел от возмущения Алик.

– Ну, если тебе нужна моя помощь… Я, например, могла бы разобраться с той сучкой, которая убила Юру. И сделала бы это с удовольствием, – как-то не очень уверенно произнесла Варвара.

– Но за деньги.

– Да, за деньги.

– А за просто так?

– Нет.

– Но Юрка ж тебе нравился?

– И что?

– Ты могла бы за него отомстить.

– Я бы хотела за него отомстить. Но за деньги.

– И сколько ты хочешь?

– Ровно столько, сколько я получила за тебя. Плюс один доллар.

– За меня ты получила пятнадцать тысяч «зеленью».

– Откуда ты знаешь?

– Сама все рассказала. Ты под наркотой такая сговорчивая. Может, ширнуть тебя еще?

– Не надо.

– Почему?

– Не хочу на иглу подсаживаться.

– А ты что, надеешься выйти отсюда живой?

– Надежда умирает последней.

– Ага, после Варвары… Ну, чего молчишь? Давай, умоляй о пощаде!

– Заплати мне пятнадцать тысяч, и я буду работать на тебя.

Он бы учуял подвох, если бы она смотрела на него глазами преданной собаки. Но не было этого. И о пощаде она взглядом не умоляла.

– И один доллар?

– И один доллар…

– Ты случайно головой о стену здесь не билась?

– Можешь думать что угодно, но я знаю, что тебе нужна моя помощь.

– Откуда ты это знаешь?

– Ты здесь уже третий день, и один. И ты пьешь горькую, – она говорила это, глядя ему в глаза.

– И что с того?

– У тебя трудные времена, и ты не знаешь, сможешь ли их пережить.

– Знаю, что смогу.

– Я предлагаю тебе свою помощь.

– Да пошла ты!

Алик ударил Варвару ногой и, выйдя из камеры, поднялся в дом. И снова приложился к бутылке… Трудные времена у него. И он может их не пережить! Как уж бы! Сколько раз он попадал в передряги и столько же раз из них выходил. И в этот раз он разберется со своими врагами.

И начнет он с Витка. Пусть кораблевские думают, что Алик отомстил ему за недавнее покушение на свою жизнь. Отомстил и успокоился… Пусть они расслабятся, а уж он-то доставит им удовольствие по самое не балуй…

Капли дождя дробно барабанили по подоконнику. И в комнате было темно и холодно, потому что на дворе осеннее ненастье. Зато во рту жаркая пустыня Сахара, суховеи выжигают небо и язык. Трубы горят, пить охота – сил нет. И еще тяжелая голова раскалывается от боли…

Но все это понятно. Алик вчера ужрался конкретно, до состояния нестояния. Но что в его постели делает баба? Откуда она взялась?

Кто это? Неужели Варвара?

Она лежала на животе, светлые волосы разметаны по спине. По красивой голой спине. Одна рука под подушкой, другая свисает с кровати. Тощая она, как узница Бухенвальда, но в этой худобе есть своя прелесть.

Алик откинул в сторону одеяло, и Варвара, поежившись во сне, потянулась за ним и проснулась. Только вот ничуть не удивилась, увидев Алика.

– Мне холодно, – капризно сказала она.

– Эй, я не понял! С какого хрена ты здесь?

– Ты что, ничего не помнишь? – догадалась она, и на ее губах угадывалась ехидная усмешка. Дескать, неудивительно, если учесть, сколько он вчера выжрал.

– Э-э…

Алик напряг память и уловил в ней сумбурное движение теней-образов. Вот он снимает Варвару с цепи… Она стоит в душе голышом, а он орудует мочалкой, сдирая с нее грязь… И еще она жадно ела за столом… А как они оказались в постели, тут полный провал… Хотя нет, кое-что всплыло…

– Ты так орала! – вспомнил он.

– Да нет, не было ничего… Ты не смог…

В постели он ничего не смог. Но тут переживать нечего. Пока Варвара предавалась чревоугодию, он вливал в себя виски. Тут у любого заклинит, и не только в мозгах…

– Я мочалкой тебя драл, а ты орала…

– Да уж, это было незабываемо! – мечтательно улыбнулась она. – Я так исчесалась, а мочалка такая жесткая, и ты так старался…

– Странно.

Действительно, странно. Он вчера на ногах еле стоял, и при этом смог удовлетворить женщину. Неважно, что мочалкой. Это ж откуда силы у него взялись? И желание понравиться Варваре…

Это желание и сейчас не пропало. Он вдруг поймал себя на мысли, что его совсем не раздражает ее присутствие в собственной постели. И наорать на нее не хочется. Тем более, ударить. А ведь она так виновата перед ним. И еще у него в правилах вести себя с женщинами грубо.

– Погоди, а почему я живой? – спохватился вдруг он.

– Потому что ты мне заплатил.

– Не помню.

Она поднялась с кровати, голышом вышла из комнаты и вернулась с деньгами. Предъявила ему две пачки стодолларовых купюр. Это же двадцать тысяч! В то время как в загашнике у него лежало всего пятьдесят «штук».

– Это ж надо было так нажраться… – Он мотнул головой и чуть не взвыл от боли. И жажда обострилась невыносимо. – Чего ты мне «бабло» тянешь? Воды лучше принеси!

Варвара ушла, и он тут же пожалел об этом. Но и залеживаться в ожидании трагической развязки тоже не стал. Сунул руку под кровать, где у него на всякий случай хранился ствол, вооружился. Поднялся с кровати, стараясь не шуметь, вышел из спальни, затаился в соседней комнате. Сейчас Варвара будет проходить мимо с ножом в руке. Или даже с «волыной». Ведь в тайнике у него лежали не только деньги, но и ствол…

Но нет, из оружия в руке у Варвары была только бутылка виски. На опохмелку… Увы, пива он в неприкосновенном запасе не держал. Зато более крепкого и менее освежающего пойла завались.

А в другой руке она несла ковш с водой, и Алик завороженно потянулся к нему. Варвара услышала его и резко развернулась, расплескав при этом воду. Но ему все равно, о чем она там подумала. Он вырвал у нее из руки ковш и припал к нему. Но и Варвару из поля зрения не выпускал.

– А почему ты с пистолетом? – встревоженно спросила она.

– А почему ты голая?

– Потому что моя одежда еще не высохла…

– И мое доверие к тебе тоже не высохло.

– Я могла бы сто раз тебя убить, пока ты спал. Там у тебя на кухне нож…

– Вот-вот. Ульяна таким ножом Юрку зарезала…